Малахольный экстрасенс - Анатолий Дроздов

— Задержали гражданина Мурашко, — буркнул капитан, нервно сглотнув.

— На каком основании?

— У нас есть вопросы к его кооперативу.

— Ну, так вызвали бы повесткой, — пожал плечами Терещенко. — Для чего пришли сюда, да еще с наручниками?

Толпа за его спиной возмущенно загудела. Капитан не ответил, только вновь сглотнул.

— У вас есть ордер на арест? — не отстал Терещенко.

— Нет, — нехотя ответил капитан. — Но имеем право задержать.

— В случае, если подозреваемый застигнут на месте преступления или есть основания полагать, что он его совершил, а также для установления личности гражданина, — сказал главный врач. — Я знаю законы, Рогов. Устанавливать личность Михаила Ивановича, полагаю, нет нужды. Что до вопросов со стороны ОБХСС к кооперативу «Биоэнергетика», то они возникают после изучения финансовых документов. Вы смотрели их?

— Нет, — ответил за капитана целитель. — Бухгалтер сказала бы. Пришли и без объяснений нацепили, — он поднял вверх скованные браслетами руки. — Все из-за этого говнюка, партийного секретаря, сына которого я отказался принимать вне очереди. Мне его папаша сразу заявил, что сильно пожалею. Вот и прислал опричников.

Он сплюнул на пол. Толпа возмущенно загудела и придвинулась.

— Тихо, товарищи! — поднял руку Терещенко. — Я с этим разберусь. Ваши действия, капитан, — повернулся к Рогову, — расцениваю, как произвол и беззаконие. Оставляю за собой право информировать об этом прокуратуру и обком партии, а понадобится — и Верховный Совет. Сейчас же предлагаю покинуть клинику. Это не место для милицейских операций, здесь больных лечат. Расступитесь, товарищи, дайте возможность сотрудникам ОБХСС удалиться.

Толпа недовольно заворчала, но образовала коридор. Милиционеры, нервно озираясь, двинулись им.

— Капитан! — окликнул Рогова Мурашко. — Браслетики забери.

Он протянул скованные руки. Рогов глянул на напарника, тот подскочил к целителю, вытащил из кармана ключ и, сняв наручники, заспешил вслед Рогову. Толпа проводила их улюлюканьем.

— Расходитесь, товарищи! — обратился к ней Терещенко. — Инцидент исчерпан. Обещаю, что не оставлю его без последствий. Кому-то крепко не поздоровится. Сотрудников клиники прошу приступить к выполнению своих обязанностей, родственников больных — не мешать им. Михаил Иванович, — посмотрел он целителя. — В состоянии работать?

— Еще как! — улыбнулся тот. — Спасибо, друзья, что выручили, — обратился к толпе. — Коммуняки совсем берега потеряли. Ничего, недолго им осталось. Обещаю, что исцелю всех детей, очередь двинется быстрее. А вот блатных из нее — на хрен! Пусть в конец встают.

«Что он говорит?» — ужаснулся Терещенко, но люди заулыбались и стали аплодировать. Семен Яковлевич вздохнул и пошел к себе в кабинет. Происшедшее в клинике требовало действий. Медлить нельзя, Терещенко понимал это. Кто первым введет в уши начальству свою версию событий, тот и победил.

Первым делом он позвонил прокурору области. Тот выслушал и успокоил:

— Не волнуйся, Семен Яковлевич! Ордер на арест они не получат. По крайней мере, пока не положат мне на стол уголовное дело. Думаешь, его не будет?

— Да какое там? — хмыкнул Терещенко. — Кооператив «Биоэнергетика» не работает с государственными деньгами. Если недоплатили вдруг какой-то налог, то решается просто. Выдали предписание — они исправили. Нет тут интереса для ОБХСС.

— Понял! — сказал прокурор и положил трубку.

Следом Терещенко позвонил министру здравоохранения, затем — еще нескольким нужным людям. Все заверили его в поддержке. В конце концов, кто такой секретарь какого-то райкома? Это недавно они были о-го-го. Кончилось их время. Если рядовой журналист на выборах в Верховный Совет в своем округе набирает голосов в разы больше, чем секретарь ЦК КПБ[46], умному человеку это о многом говорит.

Покончив со звонками, Семен Яковлевич решил собрать отложенную летучку, но не тут-то было. В кабинет вбежала секретарша с транзисторным приемником.

— Послушайте! — сказала, ставя его на стол. — Только что анонс был.

Она выкрутила ручку на полную громкость.

— В эфире «Голос Америки», — сообщил невидимый диктор. — Последние новости. Из Минска сообщают о волнениях. Начались они в областной клинике, где сотрудники милиции попытались арестовать известного целителя Михаила Мурашко, вся вина которого состояла в том, что он отказался принять без очереди сына секретаря райкома партии Куковякина. Тот в ответ пообещал целителю неприятности и сдержал слово. Сегодня утром в Минскую областную клинику явились два офицера ОБХСС, которые надели на Мурашко наручники и попытались увести его с собой. Возмущенные родители больных детей и сотрудники клиники отбили целителя у милиционеров, едва не растерзав последних. Офицеров с позором изгнали. Понимая, что опричники коммунистов не угомонятся, врачи и другой медицинский персонал клиники, а также поддержавшие их родители больных детей объявили, что не позволят милиции творить произвол и беззаконие. Как сообщают нам, клиника превратилась в осажденную крепость. Вокруг нее спешно сооружают баррикады. Пока ничего неизвестно об ответных действиях властей. Бросят ли они на подавление протестов ОМОН или прибегнут к помощи армии, станет ясно в ближайшие часы. Мы сообщим нашим слушателям о дальнейшем развитии событий…

— Какой ОМОН? — взмутился Терещенко, дослушав. — Какие баррикады? О чем они?

— Вы в окно гляньте! — предложила секретарша.

Семен Яковлевич подбежал к окну и отдернул штору. От увиденного ему стало плохо. Окна кабинета главного врача выходили прямо к въезду в клинику. Сейчас его преграждали запертые ворота, а за ними, запирая въезд, выстроились автомобили — грузовики и легковые. Среди них Терещенко с удивлением увидел несколько служебных машин своей клиники в специальной раскраске. Рабочие кухни и санитары тащили к воротам старые, ломанные кровати, стулья, скамейки и сваливали все это в кучу. Баррикада, да еще какая!

— Это кто распорядился? — возмутился главный врач.

— Никто, — ответила секретарь. — Люди сами так решили. Разозлились на милицию. Профсоюзный комитет постановил не пускать ее территорию клиники, комсомол его поддержал. Партком отмолчался, но не вмешивался.

— Мне почему не сказали?

— Заняты были, — ответила секретарша. — Это еще не все. Они транспарант на здании вывесили. Взяли у сестры-хозяйки старые простыни, сметали на живую нитками и написали краской.

— Что?

— Руки прочь от Михаила Мурашко! Нет милицейскому произволу!

— Господи! — Терещенко схватился за голову.

— Не волнуйтесь, Семен Яковлевич, — успокоила секретарша. — Люди целиком за вас. Объявили, что, если вздумают снять с должности, объявят забастовку. Надо будет — выйдут на улицы. Председатель профкома ведет переговоры с профсоюзными комитетами других больниц. Многие обещали поддержать. А там и предприятия подключатся.