Нежеланная. Книга вторая. Панна и Смерть - Маша Моран

– А чего они так уставились? – Насупившись, Неккви указал на умертвий и спрятался Лютовиду за спину, хотя был едва ли не на голову выше.

– Приказаний ждут.

– Чьих?

– Моих.

Кажется, на лице Неккви застыл еще больший ужас, чем прежде.

– И что нам теперь делать-то? Как… как… они нам помогут?

Лютовид всмотрелся в молчаливую толпу.

– Мы их к ведьмам отправим.

– Зачем? – Вид у Неккви был ошарашенный. Он силился понять, но как ни пытался, не мог уразуметь Лютовидова плана.

Если бы ведьмы так же туго соображали… Лютовид опустил рукава рубашки, скрывая порезы.

– Вместо пяти панн и одного пана.

– То есть… То есть, мне к ведьмам идти не надо? Я в живых останусь?

Лютовид невесело усмехнулся:

– Это если повезет.

Неккви о чем-то задумался, а атаман начал быстро собирать свои вещи. Затянув шнурок походного мешка, он смерил плотника суровым взглядом.

– А теперь слушай внимательно. Сейчас ты, с одним из них, – Лютовид кивнул в сторону бездвижных мертвецов, – отправишься к моему дому и спросишь Неговита. Скажешь ему, чтобы Бран, Вит и Хельн к охоте подготовились и ждали меня у владений пани Углы. Остальные пусть остаются дом защищать. Это понятно?

Неккви серьезно кивнул, но тут же спросил:

– А с этим, – он боязливо косился на призрака, – обязательно идти?

Лютовид ухмыльнулся:

– Да. Он тебя защитить, ежель чего, сможет.

Неккви угрюмо буркнул:

– Кабы от него защита не понадобилась.

– Они сберечь нас пришли. Их благодарить нужно, а не бояться.

Пристыженный Неккви опустил глаза, а Лютовид продолжил:

– Мне еще твоя помощь понадобится.

Плотник тут же кивнул.

– Найди шесть плащей одинаковых и тоже к дому госпожи Марницкой подходи. И смотри: никому ни слова о том, что здесь было и что я тебе поручил. Понял?

Неккви быстро закивал:

– Сделаю, пан атаман! Все сделаю!

Отворачиваясь от плотника, Лютовид надеялся, что так и будет. Ступая среди могил, он пошел к кромке тумана, где все так же молча и неподвижно стояли умертвия, и приблизился к бледной хрупкой панне с черными провалами пустых глазниц. Ее белоснежное платье, некогда богатое и красивое, было покрыто пятнами крови. Лютовид нагнулся и шепнул ей на ухо:

– Услышь мою волю: защищай этого мужчину, пока до дома моего не дойдете. Неговиту передашь, чтобы от панны Ольшаны не отходил. Ты тоже подле нее останься, из дома не выпускай, пока я не позволю.

Он выпрямился, а мертвая панна покорно кивнула и направилась к Неккви. Лютовид специально выбрал ему в проводники деву, чтобы не страшно было. Но тот так шарахнулся, что стало ясно: все зря. Ну что ж, потерпит…

– Все лучше, чем к ведьмам в руки попасть.

Но, судя по виду, Неккви был с ним не согласен. Он с ужасом косился на призрачную панну и что-то шептал. Но более медлить нельзя было:

– Ступай. Да поторопись.

Неккви кивнул и бросился к холмам. Призрачная панна последовала за ним. А Лютовид снова вернулся к умертвиям. Он выбрал семерых и приказал им следовать за собой, остальным же повелел:

– Схоронитесь в тумане и ждите, пока не позову.

Молча они слились с белой пеленой. И вот уже неясно: то клочья марева цепляются за ветви или погребальные саваны.

Самое уязвимое место ведьмы и любого другого ворожейника – сердце. Чтобы защитить его от колдовства вражьего, существует среди ведьм лютый черный ритуал. Надобно извлечь человечье сердце из тела и провесть над ним обряд.

Сперва обмотать его тряпицей, в дождевой воде смоченной, после в дупле старого клена спрятать. Две ночи не трогать, а на третью прийти к дереву и молвить таковые слова: «Быть моему сердцу тверже камня, темнее ночи. Быть моим намерениям надежнее гор, сильнее ветра. Быть моей душе, что крепость – неприступной».

Как только слова сии произнесешь, шуйцей высыпь на тряпицу порошок ворожейный и подожги. Порошок тот готовить трудно, потому и мало кто сердце свое оберечь может.

Когда догорит серденько, ты его не тронь. Дождись рассвета и первого птичьего крика. Только после этого золу разгреби да достань оттуда черный адамант. Это и будет сердце твое. А чтоб его снова на положенное место вернуть, рассеки грудь свою да вложи самоцвет.

Чертов лечебник

* * *

Покинув могильники, Лютовид устремился обратно на главную площадь. Жители его послушались и скрылись в домах. Нигде даже свет не горел. Лишь болезненно-желтая луна иногда выглядывала сквозь занавеси туч.

Лютовид поднялся на помост перед корчмой, где ведьмы выдвигали свои условия, и опустился на колени. Вынув из мешка мягкий угольный стержень, он начал быстро чертить угловатые руны. Сампскити – нерушимая связь с мертвыми. Пасс – проход в царство увядания и холода. Слёфф – имя Осени-Туманницы на древнем языке.

Вскоре круглый узор из букв и символов покрывал всю площадку, а Лютовид вновь начал шептать заговор. Ветер подхватывал его слова и разносил по округе.

– Взываю к тебе, Осень Всесильная. Услышь глас мой. Явись на мою мольбу. Защиты для людей невинных у тебя прошу. Укрой их туманами, абы лихо никакое разглядеть не могло. Напусти ветер, абы голоса их не слышны были. Нашли воронья стаи, абы ворожеек запутали, глаза им выклевали, со следа сбили. Пусть птичьи перья ножами им в тела впиваются. Пусть гниение плоть их разрушает. Молю, откликнись на зов слуги своего!

Лютовид еще раз полоснул ножом по руке, окропляя исчерченные рунами доски.

Буквы начали гореть багряным, в воздухе зажигались огненные искорки. Со всех сторон наползла темнота. Она сгущалась вокруг красных огоньков, и вот уже не искры, а глаза сияют в ночи. Сгустки тьмы обратились в вороньи тела. Птиц было так много, что черным полотном они закрыли небо. Лишь алые глаза хищно сверкали. Покружив над головой Лютовида, воронье устремилось к деревьям, сливаясь с шершавыми стволами. Осень откликнулась на мольбы своего слуги.

Сизый туман окутал дома, меняя их очертания до неузнаваемости, пока совсем не скрыл в серо-синей мгле. Руны на помосте вспыхнули и погасли. А в следующую секунду их сверкающие контуры отделились от досок и взмыли вверх, расползаясь, будто чернила от воды. Бледное сияние превратилось в сеть, накрывшую княжество. Невидимый щит против ведьм. Низко поклонившись Осени, Лютовид встал на ноги. Здесь он сделал все, что мог. Если он не выстоит против ведьм, то лишь ворожба сможет уберечь княжество.