Фармацевт — 2 - Александр Юрьевич Санфиров

было достаточно коряво, но я оставил холст на память, как первую свою картину, написанную маслом.

— Конечно, настоящая. Вообще все картины, в этой квартире написаны мной. — сообщил я девушке.

Надо сказать, что рисование для меня за время учебы стало чем-то вроде отдушины, спасательного круга. Именно им я компенсировал недостаток общения со своими сверстниками. Профессионалам картины не показывал, но с уверенностью могу сказать, что как художник, я за это время прилично вырос и теперь претендую не только на оформление плакатов и стенгазет.

После моего ответа взгляд девушки становился все более многообещающим.

Мы выпили кофе, танцевали. Потом все прошло, как уже было много раз в моей жизни. Татьяна ничем меня не удивила. Конечно, девушкой она уже не была, но все же оставалась зажатой и стеснительной.

Утром я проводил её до остановки. Сегодня она уезжала к себе домой в Северодвинск, ей повезло при распределении, она попала в родной город.

Хотя везение относительное. Все наши девочки с удовольствием остались бы в Ленинграде.

— Я напишу тебе письмо? Хорошо?— спросила она на прощание.

— Напиши, — легко подтвердил я. Возможно, девушка и выполнит свое обещание, но, скорее всего, забудет о нем в суматохе домашних дел. Как забыла она о парне¸ или парнях, тех, с кем переспала до меня.

Когда трамвай тронулся, я помахал Татьяне рукой и с чувством выполненного долга отправился домой.

По пути размышлял, чем заняться в ближайший месяц. На работу мне следует явиться в конце августа, так что времени для отдыха хватает.

Так, ничего не надумав, зашел домой.

Глянул на беспорядок, оставшийся после гостьи и принялся за уборку.

Мыл пол и подсмеивался над собой. В прошлой жизни не замечал за собой такой тяги к чистоте. Возможно, она явилась побочным эффектом нынешней профессии, где аккуратность являлась залогом успеха в работе. По крайней мере, преподаватели не раз отмечали мою дотошность и тщательность в лабораторных работах и на практике. Что не прибавляло мне популярности среди одногруппниц.

Покончив с уборкой, включил стиральную машину, где сейчас начнет крутиться снятое постельное бельё. Ну, вот такой я маньяк, ругайте меня, как можете. Хорошо, что подобные визиты девушек были довольно редкими, так, что постирушки мне особо не надоедали. Увы, о стиральной машине — автомате оставалось только мечтать. Они были пока только в проекте, даже за границей. Так, что пришлось удовлетвориться банальной Ригой, купленной, как обычно, по блату.

В ожидании окончания стирки я варил куриный бульон и размышлял о том, что в моем поведении начали проявляться эпилептоидные черточки, что не очень радует. Если они сейчас так заметны, что же будет дальше? Пожалуй, стоит в будущем написать книгу о психологических мотивациях возрастного попаданца в тело подростка.

Улыбнувшись, пришедшей в голову идее, начал обдумывать, все же чем заняться до начала работы.

Я отлично помнил, в отличие от многих других событий, что устойчивый антициклон, сформировавшийся над Северо-западом России, простоит в этом году почти до середины сентября. В то время, как на юге погода будет так себе.

А посему надо ехать в Карелию и отдыхать на рыбалке и охоте. Правда, с выходом в лес из-за пожаров будут проблемы, но думаю, они решаемы.

С принятыми решениями я никогда не тянул, поэтому решил позвонить Светлову.

Григорий Иванович неподдельно обрадовался моему звонку. И на все вопросы с уверенностью говорил — Да.

— Да, жить будешь на нашей даче. Да, с егерем я договорюсь, на кордоне получишь оружие, и сможем поохотиться на уток. Да, лодка есть, рыбалкой обеспечу.

Собираясь в дорогу, я раздумывал, стоит ли сообщать родным о своем приезде. С Маркеловым мы так за эти годы общего языка найти не смогли, и мне не хотелось, из-за этого останавливаться у них.

В итоге решил сообщить о приезде телеграммой и чтобы ждали в гости через несколько дней.

Слава богу, даже в летнее время билет в купейный вагон до Петрозаводска можно было купить без проблем.

Так, что вечером следующего дня я уже сидел в купе в окружении трех девиц, направлявшихся домой после месячной учебы на радиозаводе. Ну, вот так мне последнее время нечаянно везёт на знакомства.

Когда зашел в купе, под взглядом трех симпатичных мордашек даже почувствовал некоторое неудобство. Но сейчас, в отличие от учебы мне не нужно было строить барьеров, не пуская однокурсниц в свою жизнь, так, что мы с девушками быстро нашли общий язык. И вскоре оживленно болтали на самые разные темы.

Вечер с болтовней прошел быстро, утром мы уже прибыли в Петрозаводск. А в записной книжке у меня прибавился адрес самой симпатичной из трех девочек, Златопольской Валерии.

До Светловых я добрался пешком за десять минут. Петрозаводск не Ленинград. Помню, году так в 1969 одна ленинградская родственница сообщила по приезду.

— Витя, я смотрю, у вас только маленький кусочек города имеется, а остальное село селом.

После Ленинграда и мне Петрозаводск казался мелким провинциальным городком с населением, спящим на ходу. Но я знал, что через несколько дней войду в эту провинциальную колею и буду жить со всеми горожанами в одном ритме.

После объятий и поздравлений с получением высшего образования, я вручил хозяевам подарки. Ничего особенного, немного восточных сладостей, торт, сухое печенье. А хозяину вручил набор стамесок для фигурной резьбы по дереву.

Григорий Иванович, как истинный военный, резину не тянул, поэтому после обеда мы уже катили на УАЗе в сторону его дачи в деревне Пялозеро.

По дороге Светлов с восторгом рассказывал, каких судаков он начал ловить с тех пор, как приобрел дом в этой деревне.

Я слушал без особого интереса, потому, как сетями рыбу никогда не ловил. Какой в ловле сетями может быть интерес? Наловить и продать, так это тогда промысел, а не рыбалка.

Поэтому перевел разговор на приближающийся охотничий сезон.

— Витька, да не волнуйся ты так, Антоныч классный мужик, егерь от бога.

Я его третий год знаю, он ни разу меня не подводил.

Сейчас по дороге заедем к нему на кордон, Я ему кое-какие продукты везу.

Выгрузим, а заодно ты с ним познакомишься, — ответил Светлов.

Однако когда мы по лесной ухабистой дороге пятнадцать километров проехали до кордона, егерь вышел из дома с таким потерянным видом, что сразу стало ясно, у него что-то случилось.

— Антон Антонович, чего стряслось? На тебе лица нет! — выйдя из машины, воскликнул Светлов.

—