Король-одиночка - Анастасия Дробина

* * *

…– Доигрался, значит, – подытожил Король, закончив вытряхивать из Славки подробности. – Предупреждали ведь тебя, гад…

– Заткнись.

Препираться с родственником, несмотря на его хамское поведение, Королю не хотелось. По маленькой кухне, где они сидели уже полчаса, пластами плавал сигаретный дым. В раковине покрывалась плесенью недельная гора посуды, остановившиеся ходики уныло топорщились стрелками. Славка, не вставая, толкнул створку окна, дотянулся до бутылки:

– Будешь? Вон, селедка есть…

– А она у тебя… не того? – Король подозрительно понюхал ржавый рыбий хвост.

– Не знаю, – равнодушно отозвался Славка, разливая водку по стаканам. – Ну, давай, будь здоров.

– Угу… – Король вытянул водку, отставил стакан. – Ты что, так и гудел всю неделю? Белку не искал?

– А где я ее найду?! Как сгинула! Никто ничего не знает! Может, ты слыхал чего?

– И знал бы – не сказал, – заверил Король, игнорируя ненавидящий рогожинский взгляд. Сам он, услышав о причине Белкиного исчезновения, немного успокоился. Стало быть, сестренка снова ударилась в кочевье, и Графу она теперь ни к чему. Искать ее, конечно, все равно придется. Надо все-таки знать, где находится собственный ребенок. И лучше всего забрать их всех в Одессу. С этим обормотом у Белки, похоже, в самом деле все. Король с отвращением посмотрел на Славку, в одиночестве приканчивавшего бутылку. Сумрачная небритая физиономия цыгана напомнила ему бадахшанских моджахедов – только «калашникова» не хватает.

Внезапно в голову Королю пришла совершенно дикая мысль. С минуту он усиленно шевелил мозгами, а когда мысль перестала казаться дикой, решительно отобрал у Славки стакан:

– Хватит с тебя.

– Это почему? – удивился хозян квартиры, настойчиво стараясь вернуть стакан в исходное положение. Но Король удерживал его.

– Я по делу пришел.

– По делу ко мне?! – от удивления Славка выпустил стакан. – С ума сошел? Какое еще дело?

– Да ничего особенного. Хочешь на свадьбу поехать?

Рогожин воззрился на него. Затем обиженно заявил:

– Слушай, сейчас в морду дам. Говори – чего надо?

…Когда Король закончил вводить родственника в курс событий, бутылка опустела, за окном стемнело, а на кухне поднялся страшный шум.

– Ты Кощей Бессмертный, что ли? – орал Славка, колотя кулаком по столу. Стаканы подпрыгивали и жалобно звенели. – Или заговоренный? К кому ты в дом залезть решил? Тебя там прямо на заборе пристрелят! Скажи еще спасибо, если сразу насмерть! Цыган не знаешь?! Графа не знаешь?! Кто тебя после такого живым оставит?

– Сам ты Кощей! – орал в ответ Король. – Тебя спросить забыл! По-другому нельзя, понимаешь? Если Белашу товар не верну – он меня пришьет и прав будет за свои бабки. Если сяду и ждать буду – Граф прихлопнет. Терять, видишь, нечего. Почему не попробовать напоследок?

– Да бога ради… Только без меня. Знаешь, что из меня цыгане сделают, если я с тобой пойду? Мне-то с Графом делить нечего.

– Точно? – подцепил его Король. – А Радка?

Славка потемнел:

– Я из-за всяких шлюх людей не режу.

Еще с минуту Король колебался. Затем нехотя сказал:

– Я был у твоей сестры. Знаешь, что она мне рассказала?

Рогожин в упор взглянул на него. Медленно опустился на место. Слово в слово Король пересказал сегодняшний разговор с Марией.

Последние слова Славка выслушал, уставившись в пол. На его скулах ходили желваки, пальцы судорожно, добела стиснулись в кулаки.

– Она тебе… это рассказала? – Король кивнул, и Славка взорвался. – Ты врешь! Она не могла такое сказать! Тебе – не могла! С ума она, что ли, сошла?!

Король пожал плечами.

– Не знаю… Синяков, по-твоему, она сама себе наставила?

– Она что, и это тебе показала? – ощетинился Славка. Король не ответил. Славка вскочил, сделал несколько шагов по кухне, вернулся на место. – Врешь ты все… Она мне ничего не говорила! Шесть лет! Ни слова!

– А что толку тебе говорить? – сквозь зубы процедил Король, вставая. Ему уже надоел этот спектакль. – Фраер жеваный… Что ты можешь-то? Тебе сказали, что сестра курва, ты и купился. Да за такой базар резать надо с полуслова, а ты… В общем, все. Сиди, ханкой насасывайся. Радку трахай – с Графом в очередь. Через неделю я Белку с детьми в Одессу привезу – чтоб духу твоего возле них не было. Кишки выпущу.

Славка сорвался с места – и Король каким-то чудом увернулся от его кулака. Над ухом свистнула бутылка, со звоном разбилась о стену: осколок чиркнул Короля по скуле. От мощного удара в челюсть он уже не успел уклониться. В руках у Славки мелькнул огромный столовый нож. Вскакивая и перехватывая его руку, Король подумал о том, что не успел бы этого сделать, будь Рогожин потрезвей.

– Остынь, – он бросил цыгана на пол, не спеша направился к двери. Задержался у зеркала в прихожей, чтобы убедиться: фонарь к вечеру будет – будь здоров. И не особенно удивился, когда за его спиной хрипло прозвучало:

– Подожди ты, сволочь… Я – ладно… согласен.

Король вернулся. Славка сидел на полу, морщась, растирал плечо. Поймав взгляд Короля, отвел глаза:

– Ну, зачем я тебе? Я… все равно стрелять не умею.

– Может, обойдется, – успокоил его Владимир. – В Воробьях одни цыгане живут, ты у меня вместо прикрытия будешь.

– И скажешь потом, где Белка, – угрюмо заявил Рогожин. – Она мне жена, ты тут не хо-зяин.

– Ладно, скажу, – нагло соврал Король. Ему самому еще предстояло выяснить это. – Приходи завтра в десять на Тверскую, к «Арагви». Трезвым. Ждать не буду.

– А сейчас мне что делать? – Славка поднялся с пола. Обернувшись с порога, Король смерил его серыми холодными глазами:

– Завещание пиши, валенок.

* * *

– Я уж думала, не придешь, – сказала Марго, открывая дверь.

Не ответив ей (он и сам так думал), Король сбросил куртку, прошел в темную квартиру.

– Опять свет отключили?

– С пяти часов! Я еще, как назло, в душе была. Часто здесь так?

– Часто.

На полу темной комнаты лежал свет фонаря. Марго села на матрас у стены. Король, подойдя, лег рядом, положил голову ей на колени. Через минуту молчания Марго спросила:

– Случилось что-нибудь?

– Ничего, – он натурально зевнул. – Спать хочу.

Марго погладила его по волосам. Колени у нее были теплые, и Король, как мог, попытался задремать. Но сон не шел.

– Мать… Ты, если что… в Одессу не возвращайся. Едь к своему греку. Хоть жить будешь по-человечески.

– Что значит, «если что»? – ее ладонь дрогнула и замерла. – В чем дело?