Магнатъ - Алексей Кулаков

— Но учтите. Будете молчать или сбежите до суда…

Шеям всех троих стало вдруг очень горячо. От собственной крови, выступившей из неглубоких, но очень длинных порезов.

— В Варшаву больше не возвращайтесь. А еще лучше — работайте за границей, тогда точно не увидимся. Понял меня, Лацис?

Мешки и кляпы вернулись на место, затем руки и ноги братьев связали за спиной, не забыв накинуть петельку и на шеи — так, что каждое шевеление лишь туже ее затягивало. Еще пяток минут, и в доме остались только его временные хозяева, терпеливо дожидающиеся того светлого мига, когда придут их арестовывать. Молчаливые мужчины в черном как-то незаметно растворились в ночи, и оставшиеся вдвоем Долгин и Васильев вновь, как и в самом начале, зашагали по улице в ночь. Прогулка их несколько затянулась — извозчики не баловали своим вниманием окраинные трущобы, так что пришлось как минимум полчаса старательно перебирать ногами. Впрочем… прогулка им была не в тягость. Один время от времени поглаживал пиджак на груди (как раз там, где во внутреннем кармане лежали свернутые листы) и побрякивал содержимым мешка, а второй просто мечтательно улыбался, явно представляя себе что-то очень хорошее. Наконец вдали показался экипаж с придремавшим прямо на облучке извозчиком. Затем еще один, а потом сразу три на другой стороне улицы.

— Спасибо, что приехали, Григорий Дмитрич.

— Да что вы, пустяки. Наоборот, хоть немного, да отвлекли от нашей рутины…

Каждый свой плановый доклад Аристарх Петрович Горенин готовил очень обстоятельно, можно даже сказать — вдумчиво. Раскладывал документы на столе, пробегал взглядом по первым страницам и делал понятные только самому себе заметки и выписки в специальном рабочем блокноте (тоже, кстати, документ, причем строгой отчетности!). Затем складывал листки в раз и навсегда заведенном порядке — привычка, оставшаяся с ним со времен его службы в Налоговом департаменте. Вот и сейчас, зайдя в кабинет к начальству, Аристарх Петрович был спокоен, собран и деловит и точно знал, с чего начнет свой доклад и чем его закончит. А если вдруг (хотя такого доселе и не случалось, но все же) что-то и запамятует, то его записи всегда ему помогут.

— Не охваченными нашими представительствами остались пятнадцать губернских городов центра России — исключительно по причине кадрового вопроса.

— Все настолько плохо?

— Нет, Александр Яковлевич, просто для приискания кандидатов и их проверки требуется некоторое время. А учитывая, что биографиями будущих сотрудников теперь занимается еще и господин Купельников… В любом случае за полгода справимся.

При мысли о своем конкуренте (если можно так сказать) Аристарх Петрович позволил себе немного сухой тон. Он, конечно, не сомневался в решениях начальства. Но и особого смысла в том, чтобы делать два раза одну и ту же работу, тоже не видел. Если только этот самый смысл не состоял в том, чтобы проверять уже ЕГО подчиненных.

— Что касается…

Директор-три скосил глаза в блокнот.

— …аналитического центра, то ремонт особняка закончен, подвалы под архив оборудованы, мебель, счетное оборудование и все прочее завезут на днях. К сожалению, со служащими все гораздо сложней. Есть двое довольно многообещающих студентов-математиков. К ним через некоторое время добавится один архивариус весьма впечатляющих способностей и бывший канцелярист Центрального статистического комитета, но… В любом случае какие-либо внятные результаты от работы центра будут не раньше чем через год.

— Прошу прощения. А нельзя ли поподробнее про этот Центральный комитет? Признаюсь, слышу о таковом в первый раз.

— Эмм?.. Конечно. Изначально родился как небольшое отделение в одном из департаментов министерства внутренних дел, работа велась на основании губернских отчетов. Потом вырос в самостоятельное отделение, еще расширился, а лет сорок назад реорганизован собственно в комитет — поначалу временный, а затем и постоянный.

Хозяин кабинета досадливо покривил уголки губ и проворчал себе под нос что-то вроде: «А слона-то я и не заметил!»

— Это учреждение в единственном числе или?..

— Что-то подобное имеется в министерстве финансов, а также государственных имуществ — там, видите ли, своя специфика.

— Понятно.

Задумчиво протянув последнее слово, князь на минуту замолчал, а его подчиненный подтянул к себе ежедневник, готовясь записывать.

— Мое упущение, Аристарх Петрович. Как вы сами понимаете, нам нужны друзья и в Центральном комитете, и в его маленьких подобиях, а посему…

— Займусь этим вопросом безотлагательно.

Подождав дополнительных указаний (но так ничего и не дождавшись), Горенин перелистнул пару страничек в блокноте:

— Касательно Японии. Александр Яковлевич, считаю, надо запускать в работу вариант «Американец». Медленно, зато очень надежно.

Хозяин кабинета опять задумался, взвешивая все плюсы и минусы, а директор-три терпеливо молчал. В свое время, узнав, что его сиятельство сильно интересуется японской промышленностью вообще и местами расположения заводов в частности, ему пришлось сильно поломать голову над удовлетворением столь неожиданного интереса. Осложненного к тому же тем, что (по словам все того же сиятельства) в Японии традиционно не любили чужаков, а уж любопытных чужаков — в особенности. К счастью, конкретно английских и североамериканских предпринимателей в Стране восходящего солнца все же привечали — потому как именно на их деньги (по большей части) и строилась японская промышленность. Следовательно, если в числе прочих появится еще один коммерсант, предлагающий что-нибудь мелкое и в то же время достаточно нужное, — никто за ним особо следить не будет. Единственной проблемой было придумать то самое «нужное». И придумать это должен был сам князь.

— Приступайте.

— Слушаюсь.

Для следующей темы листать блокнот не понадобилось — потому что докладывать, по существу, было и нечего:

— Касательно Швеции никаких подвижек нет — увы, тамошние металлурги на удивление хорошо умеют хранить как свои секреты, так и личности ключевых сотрудников. Но работа ведется.

Аккуратно перекинув очередной листок на пружинном переплете, Аристарх Петрович дошел до последнего на сегодня вопроса. С Коломенским машиностроительным заводом, являвшимся предметом неусыпного вожделения со стороны его сиятельства князя Агренева.

— Появились обнадеживающие моменты с господином Радзевским. Позволю себе напомнить, что последний ведет довольно разгульный образ жизни: вино, дамы полусвета, регулярно поигрывает в карты. Иногда и на довольно крупные суммы. Если подвести к нему опытного в делах подобного рода человека, то…

— Приступайте.

— Слушаюсь. К сожалению, второй, и самый крупный акционер завода, господин Лессинг, ни на какие переговоры не идет. Более того, как удалось выяснить, примерно с год назад он передал все свои акции в залог некоему, пока неустановленному, кредитному заведению. Предположительно — банку братьев Юнкер. В свою очередь получив залоговые акции уже этого самого банка.