Оккультные корни нацизма. Борьба с христианством и тайные общества, руны и ритуалы, магия и эзотерика в Третьем рейхе - Николас Гудрик-Кларк

которой он обнаружил в студенчестве. В 1910 г. он выпустил собственную газету, «Der Süd корекеп», выходившую ежедневно тиражом в 100 000 экземпляров вплоть до 1914 г. В том же году он стал профессором истории литературы и театра в институте Лысенко, впоследствии возглавлял Железнодорожный театр в Киеве. Военный кризис в России и революция обозначили конец его академической и литературной карьеры. Яростный противник красных, Бостунич вел активную антибольшевистскую агитацию в городах, захваченных генералами Деникиным и Врангелем. В результате этой деятельности он пришел к идее заговора евреев, масонов и большевиков и их программы, записанной в Протоколах сионских мудрецов. В 1920 г. Бостунич был заочно приговорен большевиками к смерти, но ему удалось бежать в Болгарию.

Покинув родную страну, Бостунич утратил почву под ногами и искал новые ценности, которые могли бы поддержать его. Этот поиск привел его к оккультизму. Он рассказывал о встрече со своим первым учителем по трансцендентальным предметам на Кавказе 1917/1918 гг., а также о своем общении с болгарскими теософами в 1920 г. Джеймс Вебб утверждает, что кавказским учителем, по всей вероятности, был Гурджиев, а болгарские теософы в то время сосредотачивались вокруг Мастера Петра Дейнова, соединявшего эзотерический расизм Блаватской с образами славянского мессианизма. После неудачной попытки вернуться в Россию в октябре 1920 г. Бостунич поселился в Белграде. Следующие два года он путешествовал по Югославии, читал лекции о заговоре евреев и масонов раздраженным немецким националистам в бывших австрийских провинциях нового государства. Его первая книга, «Франкмасонство и русская революция», была опубликована в 1922 г. в русском издательстве «Новый Сад», между 1923 и 1926 гг. выдержки из нее появлялись в немецких националистических и правых журналах. В августе 1922 г. Бостунич эмигрировал в Германию, где снова занялся чтением лекций о теории заговора. В соответствии с его оценкой послевоенного мира, все нежелательные изменения в нем и царивший хаос нужно было связать со злобными происками евреев, масонов и большевиков. Но его интерес к оккультизму при этом не уменьшался. В 1923 г. он стал страстным антропософом, в 1929 г. обвинял движение Рудольфа Штайнера за пособничество силам заговора. Такое полное изменение взглядов, возможно, было связано с его манихейским и оккультным видением истории. Поскольку в 1924 г. он натурализовался как немецкий гражданин, он изменил имя на Шварц-Бостунич. С Рейхштайном впервые встретился в Дюссельдорфе зимой 1926 г. Рейхштайн быстро оценил переполнявшее того чувство миссии и пригласил его сотрудничать с Ариософским обществом. В феврале 1928 г. на него ссылались как на специалиста по взаимоотношениям русской и немецкой души и высоко ценили как эксперта по проблемам тайных, сверхнациональных организаций.

Помимо участия в ариософском движении Шварц-Бостунич был очень активен в нацистских политических кругах. В 1920-х гг. он работал на новое агентство «Weltdienst» Альфреда Розенберга, а после этого выразил чувства преданности возникающей организации СС. Несмотря на возраст, болезни и сердечную слабость, Шварц-Бостунич был определен к службе на новую Германию в рамках, дозволенных ему здоровьем. Он много путешествовал по Германии (а позже — и по оккупированным странам) с лекциями о франкмасонах, еврействе и прочих врагах нацизма; он хотел также передать предполагаемому институту по теории заговора свою библиотеку, насчитывающую до 40 000 томов на этот предмет. В его письмах Гиммлеру в 30-е гг. — фанатическая преданность германской расовой миссии и лично патрону СС. По причине своих не вполне ортодоксальных идей, он всегда воздерживался от чтения лекции в форме, но зато в 1942 г. подписывался как почетный профессор СС. В начале 1944 г. он и его жена были эвакуированы из Берлина в Шлосс Гнейзенау в Ризенгебирге, в Силезии, в целях обеспечения их безопасности. Годом позже Шварц-Бостунич получил звание штандартенфюрера СС (полковник) по личной рекомендации Гиммлера. Таким образом, его политическая карьера представляет собой сложный путь от антисемитизма в предреволюционной России до искреннего отождествления себя с нацистской Германией.

Другим сотрудником, которого Рейхштайн завербовал для Ариософского общества в 1928 г., был Рудольф Джон Горслебен. С января 1927 г. журнал Горслебена носил название «Arische Freiheit»; в январе 1928 г. он объединился с журналом Рейхштайна по характерологии и начал называться «Zeitschrift für Geistes und Wissenschiftsreform». Об особом направлении оккультизма, отыскивающем арийские символы в мире природы и культуры, свидетельствуют названия его статей этого года: «Arische Schanist Urschau», «Der radioactive Mensch», «Beitrag zur Christomythe», «Hag-All-Rune und Cheopspyramide», «Runen-Raunen-Rechten-Rat». В этом отношении Горслебен был ближе листовской традиции, чем сам Рейхштайн. Но сотрудничество между ними оказалось кратковременным, и Горслебен предпочел независимое издание собственного журнала в 1929 г. Свои оккультные занятия он завершил шедевром «Hoch-Zeit der Menschheit» (1930) и умер сравнительно молодым 23 августа 1930 г. В конце 1920-х гг. он в качестве брата Риг вступил в ONT, общину Штауфена.

Как утверждал Рейхштайн в начале 1926 г., Ариософское общество было создано для того, чтобы предоставить данные характерологических и мантических наук в распоряжение целиком заслуживающих этого арийцев и тем самым внести начала определенности и устойчивости в послевоенный мир Германии. В августе 1928 г. был опубликован документ, подчеркивающий особый статус ариософских характерологов — они выступали в качестве наследников иерофантической традиции Armanenschaft. В Пфорцхайме, где Рейхштайн находился в то время, был провозглашен Neue Kalandsgesellschaft (NKG). Новое название ассоциации позволило ее членам ощутить приближение к листовской интонации. Задачей этой организации, в соответствии с Берманом и Рейхштайном, было «осмысление воли древних германских посвященных, королей-священников или Armenen — в наше время». Длинный лист предполагаемых сотрудников включал в себя новые имена: Франц Фридрих фон Хохберг, профессор Мораве, певец Шварц, Конрад Дуензинг, Герман Виланд, volkisch историк Атлантиды. Были объявлены лекционные курсы NKG на предстоящую зиму: Верман предполагал читать по кармической астрологии и ариософии; Грегор Шварц-Бостунич — по проблемам франкмасонства и большевизма; Иссбернер-Халдан — по хиромантии и йоге (в июне 1928 г. он опубликовал справочник); Роберт Бротц — по графологии; Герберт Рейхштайн — по ариософии, астрологии и каббализму имен. Последняя дисциплина опиралась на иудейское представление о соответствиях между буквами и числами, хотя и имела очень простую, популярную форму: сумма нумерических эквивалентов букв в личном имени предположительно содержала в себе информацию о природе и судьбе этого человека. Интеллектуальное лидерство в NKG продолжало принадлежать Ланцу фон Либенфельсу, а он поддерживал и «ариомантические» исследования Гвидо фон Листа, и Эрнста Иссбернера-Халдана, и Бенито Муссолини.

В годы с 1929-го по 1931-й NKG занималась распространением ариософских идей во многих немецких городах посредством лекций и митингов. С большим энтузиазмом сообщалось о праздновании Рождества группой в Гейдельберге 29 декабря 1928 г., а в январе 1929 г. в Штутгарте возникла новая секция NKG,