Лунный плантатор - Руслан Ходяков

— Ну, это уже совсем научная фантастика!

— Как знать, — пожал плечами Родион. — Не знаю как в России, но НАСА в Америке уже готовит подобный проект.

— И вы вот так, совершенно бескорыстно будете раздаривать направо и налево фамильную собственность? — с ехидством в голосе проговорила Анна Бережная.

— Луна должна принадлежать людям. Я в чем-то не прав?

— Правы, но… Наверное это очень обременительно и… Не разоритесь ли на бумаге?

— Дума, что нет. Любой, кто захочет получить от меня дарственную, все таки должен будет оплатить накладные расходы. Они очень небольшие. Гектар Лунной поверхности обойдется вам всего лишь в два с половиной цента. Я, ведь, как никак, деловой американец.

Анна Бережная наморщила лобик.

— Да, недорого же вы оценили Луну.

— Это ведь подарок, — сказал Родион. — Я не гонюсь за материальной выгодой.

На «светофоре» зажегся желтый огонек. Студия заколыхалась под ветром аплодисментов.

— Закругляемся, — возник в наушниках голос Игоря Сергеевича. — Передача получилась. Уходим на рекламу и кода!

Анна Бережная поднялась со своего места.

— Спасибо вам, граф, — с искренностью в голосе проговорила она. — Думаю, что те люди, которые получат от вас столь щедрый дар, будут вам благодарны! Более роскошный подарок трудно себе представить, — она повернулась к залу. — И теперь, когда ваш любимый, или любимая скажет вам: «Дорогой, я хочу подарить тебе Луну», — вы можете смело рассчитывать на то, что это не метафора. В этих словах теперь действительно содержится истина… Я прощаюсь с вами ненадолго. Встретимся через минуту в нашем ток-шоу «Лифт на эшафот»! С вам была Анна Бережная!

— Пошла реклама, — с легкой радостью в голосе сообщил Игорь Сергеевич. — Аня, поздравляю, ты была великолепна. Господин Оболенский, примите мои поздравления. Вместе с вами мы сделали еще одну хорошую программу!

Отбренчала реклама.

— Идем на финал! — сообщил режиссер-поставщик.

Камера взяла Анну Бережную крупным планом.

— Здравствуйте, господа! — сказала она. — Наше ток-шоу подошло к своему логическому завершению. Сегодня вместе с нами на лифте к эшафоту истины поднялся граф Родион Оболенский, представитель некогда знатного русского рода, ныне живущий в соединенных Штатах Америки, приехавший в Россию, чтобы подарить Луну людям, вопреки всему тому, что о нем писали в последнее время газеты. Спасибо вам, граф!

Родион вежливо склонил голову в поклоне.

— Надеюсь эта поездка на лифте помогла вам хоть чуть-чуть приблизится к правде?

— Для меня это был момент истины, — сказа Родик.

— Для нас тоже, — согласилась Анна Бережная. — Вы действительно великодушный и благородный человек!

— Благодарю вас…

— Время вышло, — напомнил режиссер.

Анна вернулась на свой стульчик и взялась за ручку бутафорского рубильника.

— А сейчас я прощаюсь с телезрителям и жду встречи с вами в следующий раз, когда наш лифт снова поднимется к эшафоту. С вам все это время была Анна Бережная. Прощайте, господа! Добрых вам снов. Пусть вам приснится правда! — Аня ослепительно улыбнулась и опустила рукоятку рубильника вниз.

Все прожектора разом погасли. Первое и единственное телевизионное шоу в жизни Родиона завершилось. Подиум с электрическим стулом накрыл плотный колпак тьмы…

— Всем спасибо…

Родион сидел над полным чемоданом денег и ему было грустно.

Спрессованные в брикеты, крест на крест аккуратно перетянутые бумажной ленточкой банкноты с безучастными ликами президентов Соединенных Штатов заполняли заветный кейс Родиона от края и до края, как молоко заполняет крынку.

Ровно один миллион долларов. Ни центом больше, ни центом меньше. Один миллион долларов лежал сейчас перед Родиком. Целая гора лунных камешков на которые запросто можно купить себе новую жизнь, со всеми буржуазными атрибутами процветания и благоденствия.

Там будет все. Белоснежный, уютный особнячок на берегу лазурного океана. Пальмы, щупающие теплый морской ветер тысячами растопыренных зеленых пальцев. Зеркало бассейна, заполненного хрустальной голубой водой. Единственный шезлонг под зонтиком на берегу небольшого, частного пляжа. Бардосский дог, дремлющий у ног своего хозяина. Пахнущее духами, мягкое махровое полотенце на плече. Аппетитный запах из жаровни, на которой собственный повар жарит рейнских перепелов к завтраку. (Непременно собственный повар. Очень важно иметь собственного повара, почти как иметь собственный ресторан на одну персону.) Белый парус на горизонте и холодное пиво в холодильнике.

Все это на самой вершине кургана из лунных камешков, а в основании обломки кропотливого труда в руинах потраченных нервов, припорошенные песком не иссякающей фантазии «взломщика».

«Почему мне так грустно, когда должно быть так весело? — подумал Родион Оболенский. — Ведь у меня теперь столько денег. Все получилось! Впервые все получилось! Все правильно и никаких „писающих мальчиков“ на горизонте не предвидится. Но… Но почему? Почему мне так грустно, скажите на милость?»

Родик прикрыл чемоданчик, отодвинулся от столешницы, забросил ноги на стол придавив ими крышку кейса, откинулся на спинку кожаного кресла, заложил руки за голову и стал смотреть в окно своего «Лунного офиса».

А за окном робкая, влажная, трепетная и нежная весна входила в свои права разрушая снежные замки, которые старушка-зима с таким усердием возводила с декабря по февраль.

Три месяца понадобилось Родиону, что бы раскочегарить лунный локомотив. Три месяца непрерывной работы.

Были использованы все существующие средства по привлечению покупателей. Родик обставлял дело хитро. Под видом простачка-мецената, заезжего американца-альтруиста ничего не понимающего в русском бизнесе он раздавал «лунные сертификаты» направо и налево.

На Родиона Оболенского работала реклам в газетах, в журналах и на телевидении. Благо своей одиозной фигурой он ранее наделал достаточно шума.

На Малой Конюшенной улице Родион снял небольшое помещение с огромной витриной. (Раньше здесь располагалась булочная.) В витрине красовался гигантский глобус Луны из папье-маше, заказанный в реквизитной мастерской Большого Театра. На глобусе очень точно был отображен рельеф лунной поверхности — моря, океаны, кратеры и горные вершины. Каждая значимая деталь ландшафта имела подпись: Океан Бурь, Море Облаков, Море Холода, Море Ясности, Кратер — Тихо, Кратер — Шиллер, Кратер — Джордан Бруно, Кратер — Циолковский, и так далее… Берега морей и склоны кратеров пестрели воткнутыми в картон маленькими, треугольными флажками на которых имелось только одно слово: «продано».