Девушка в красном - Кристина Генри

Краш обошла кругом всё помещение, заглядывая в каждый проход между стеллажами. Пусто, пусто, и вдруг…

– Адам! – закричала она и бросилась к нему.

Он сидел на полу, подпирая спиной широченную прочную дверь вроде тех, что ставят на морозильные камеры.

«Но разве он может работать без электричества?» – подумала Краш, потому что остальные мысли просто вылетели из головы.

Будь она в состоянии думать о чём-то еще, пришлось бы оглядеться и заметить, сколько кругом крови, целая лужа.

– Адам, – прошептала она, опускаясь рядом с ним на колени прямо в эту лужу и пачкаясь в крови.

«Но кто бы мог подумать, что в старике так много крови?»

Шекспира она читала только ради мамы, но, как ни странно, при виде умирающего брата сейчас вспомнились именно эти строки.

Он сидел с закрытыми глазами, уронив руки по бокам и вытянув вперед ноги…

… «точнее то, что от них осталось», – подумала Краш, потому что на правом бедре не хватало огромного куска плоти (как будто его кто-то укусил – ну и бред! – какая-то тварь, от которой виднелись следы острых зубов), а левая голень почти полностью обглодана до самых костей, осталось лишь несколько клочков кожи.

Нога была явно обглодана, вряд ли это пулевые или осколочные ранения, даже непохоже, что ее кромсал ножом какой-нибудь псих. Единственный вариант – кто-то хотел сожрать его живьем.

– Адам, – повторила Краш и потрясла его за плечо.

Он едва заметно вздохнул, совсем тихо, словно отключенный механизм, останавливающийся по инерции.

– Адам, – вновь повторила она – Очнись, балда.

Очнись. Ты же мой бестолковый братец, тебе еще жить да жить. Мама не велела разлучаться, а мы так и не успели поладить, так и не попросили друг у друга прощения за всё, что наговорили и напридумывали после гибели мамы с папой. Адам, ну очнись, у меня же никого не осталось, кроме тебя, не умирай, не надо, нет, нет, не бросай меня.

– Краш, – едва слышно выдохнул он.

Она было решила, что ей померещилось, но он повторил одними губами, не открывая глаз и не шевельнув даже мизинцем, так тихо, что пришлось наклониться вплотную, чтобы расслышать слова, будто доносящиеся издалека:

– Краш… Это… не то… что… мы… думали. Не то… что они… говорили. Не надо…

Он умолк, а она всё вслушивалась, не зная, хватит ли у него сил договорить эти последние слова.

– Не открывай эту дверь, – разом выдохнул он, и больше ни звука, ни вздоха Краш не дождалась, хоть и сидела рядом, сама не зная сколько, не спуская глаз с его губ в тщетной надежде еще хотя бы на одно словечко, на последний шанс как следует попрощаться.

Она со злостью размазывала слезы по щекам, а они всё текли и текли, хотя она не плакала, не тряслась, и в груди не саднило от рыданий.

– Балда, – буркнула она, сама не зная кому, ему или себе.

Не надо было его отпускать даже на пару минут, несмотря на угрозы военных. Мама велела держаться вместе, и Краш старалась выполнять наказ, потому что знала, всегда знала, стоит только разлучиться, тут же произойдет Что-нибудь Страшное. Так оно и вышло.

С Риганом тоже явно что-то случилось, потому что его нигде не было видно. Судя по всему, этот опытный солдат должен был открыть огонь по той твари, что обгрызла Адаму ноги.

«И что ему это дало?» — подумала она.

Наверное, так и остался за той дверью, которую стерёг Адам, и судя по гробовой тишине, внутри тоже кровь лилась рекой.

Лужа крови и та тварь, которую Адам пытался удержать взаперти. Не двинулся с места, чтобы защитить сестру, и из последних сил велел не открывать эту дверь.

Краш была не из тех, кто слепо подчиняется требованиям, наоборот, при любом приказе ее так и тянуло пойти наперекор – но дураков нет, и даже из любопытства она не собиралась переступать через тело брата и выяснять, что с ним произошло.

Будь она персонажем фильма ужасов, наверное, так бы и поступила, ведь в кино вечно творят чёрт-те что. Но сейчас на кону собственная жизнь, Адам хотел ее спасти, да и самой ей жить еще не надоело, так что эту дверь она открывать не станет.

И пусть всё случившееся так и остается тайной.

Сейчас главное незаметно улизнуть, не ввязываясь в ту заваруху, что творится снаружи. Укрыться в этом городишке практически негде, не то что в лесу, так что придется тащиться через весь город и постараться, чтобы никто не заметил, не схватил, да еще не растерять добытые припасы, которые теперь просто на вес золота, ведь Адама больше нет, и помочь ей некому.

Голос разума одержал верх, да оно и к лучшему, потому что так стало легче отвернуться от останков Адама.

Рюкзака при нём не оказалось, и во время поисков между стеллажами на глаза он ей не попадался. Значит, остался за той дверью, которую Адам загородил собственным телом.

А с ним и всё его содержимое. Но открывать эту дверь она всё равно не станет ни за что на свете.

Брат не велел ее касаться, и в кои-то веки Краш решила его послушаться.

Надо уносить отсюда ноги. Она мысленно прикинула обстановку – городок в небольшой лощине, через которую проходит шоссе, и подъем на другой стороне, который придется преодолеть. Деревья на улицах попадаются совсем редко и поодиночке, а за окраиной вообще укрыться будет негде до самого леса, что начинается через несколько миль.

За стенами магазина кипит настоящая война, и чтобы добраться до леса, надо в одиночку как-то пересечь зону боевых действий. Но первым делом отыскать другой выход из этого здания, потому что взрыв прогремел со стороны улицы, и снова пробираться в черном дыму нет никакого желания.

– Ч-что тут случилось?

От испуга Краш крутнулась волчком, в ярости хватаясь за топор на поясе. Перед ней стоял бледный как полотно Сируа, уставившийся на лужу крови у нее под ногами.

Краш, он же мог тебя пристрелить исподтишка. Ты осталась последней из всей семьи, и, если хочешь выжить, разуй глаза и держи ухо востро.

Даже у тела собственного брата расслабляться никак нельзя. Адам погиб, но она-то жива, и надо постараться не сгинуть, иначе бабушка останется в одиночестве до конца своих дней.

– Этот ваш «паразит» убил брата, а может, и Ригана тоже, – рявкнула Краш.

Ей захотелось сорвать вскипающую злость на этом человеке, олицетворяющем всё самое ненавистное – враньё, скрытность, тупую бюрократию, вооруженных людей.

Люди с оружием убили родителей. Человек с оружием не смог спасти брата.

Краш жестом показала на то, что осталось от Адама.

– Ну что, будете продолжать делать из этого тайну?

– Где лейтенант? – спросил Сируа.