Трудный ребенок. Как справиться с ним и с собой - Алан Каздин

Бабушка не верила в пользу похвалы и вознаграждений, считая, что подобные меры портят детей. Она верила только в крик. Поэтому маме и папе пришлось постараться, чтобы убедить бабушку в действенности иного подхода. В конце дня бабушка должна была сообщить родителям, как вели себя внуки. Было четко определено: «ругаться» – это разговаривать на повышенных тонах. Если мальчики не ругались, то получали очко в «Таблицу достижений братьев» (мы организовали групповую программу). Ответственность за воспитание желательного поведения лежала не на бабушке, а на самой системе призовых очков, которые братья могли обменять на дополнительное время игры в компьютер или просмотра телевизора. Кроме того, они могли заработать суперприз (помните «Ракету на Луну»?): в выходной день выбрать в магазине книгу комиксов. Родители сделали еще одно прекрасное дополнение к программе (в чем, возможно, и не было необходимости). Они по очереди звонили домой (2 дня из 5 рабочих) и разговаривали с каждым мальчиком: спрашивали, не ругался ли он с братом, и хвалили, если ребенок вел себя хорошо.

Если родители относятся к воспитанию спустя рукава, то и ребенок не будет демонстрировать особенный прогресс.

В результате в доме стало намного спокойнее. Бабушка заметила скрепя сердце, что «мальчики совершенно изменились», но утверждала, что программа здесь ни при чем. Не важно; главное, что мы получили нужный результат, даже если он и не убедил бабушку. Мы сделали так, что она участвовала в программе, не имея ни желания, ни возможности для этого.

В детском саду может быть очень полезным продолжать программу воспитания. Так произошло с 4-летней Грейс. Она не умела пользоваться туалетом, и почти ежедневно в детском саду происходили «инциденты», особенно между полуднем и 2 часами дня. Мы начали с того, что дома обучали ее пользоваться туалетом. Девочка должна была войти в туалет, раздеться, сесть на унитаз и несколько минут просто посидеть. Когда Грейс выходила, родители хвалили ее, начисляли очки. Девочка не должна была использовать туалет по-настоящему и могла заработать очки только за тренировку; она должна была научиться последовательности действий.

Но «инциденты» обычно происходили в садике, поэтому нам нужно было распространить программу и на время пребывания там. Воспитательница согласилась. Она проводила тренировочные занятия с Грейс утром, между 11.30 и 12.00, и иногда – вторично, после полудня. Мы сказали ей, что второе занятие не обязательно, но желательно. Чем больше практики, тем лучше, но мы не хотели слишком давить на Грейс. Воспитательница не всегда могла отвлекаться на тренировку – забот у нее хватает. Мы не хотели, чтобы она уставала, раздражалась или разговаривала с Грейс более строгим тоном, что могло стать плохим предопределяющим условием и привело бы к сопротивлению Грейс. Мы сошлись на том, что одна тренировка – прекрасно, две – еще лучше, но три – многовато.

Когда пришло время тренировки, воспитательница сказала Грейс: «Пойдем в туалетную комнату». Она взяла девочку за руку (хорошее предопределяющее условие – совместное действие), прошла с ней в туалет, где Грейс проделала все, что и дома. Воспитательница похвалила девочку за то, что она согласилась пойти в туалет, и за то, что села на унитаз.

У воспитательницы были карточки, на которых она каждый день отмечала успехи Грейс. Забирая девочку, мама получала заполненную карточку. Если Грейс соглашалась на тренировку, то получала в два раза больше очков, чем дома. Нам нужно было, чтобы желательное поведение проявлялось в садике, поскольку «инциденты» происходили именно там. Если она на самом деле использовала туалет в детском саду, то получала в три раза больше очков, и по пути домой мама и Грейс покупали какое-нибудь лакомство к ужину для всей семьи или только для Грейс.

Когда я пишу эти строки, Грейс уже не зарабатывает очки – она научилась пользоваться туалетом, и ее пребывание в садике обходится без «инцидентов». Первую неделю действия программы она тренировалась в детском саду 4 из 5 дней, и все 5 дней – вторую неделю. Во время некоторых занятий она на самом деле использовала туалет. Еще через неделю девочка стала сама ходить в туалет. Воспитательница каждый раз хвалила ее, а мама радостно ласкала Грейс, хвалила, начисляла очки и награждала призами. С этого момента Грейс стала пользоваться туалетом. Иногда она забывала, но воспитательнице было достаточно сказать всем детям: «Не хочет ли кто-нибудь сходить в туалет?» – и этой подсказки девочке было достаточно. И мама, и воспитательница периодически замечали, какой большой девочкой стала Грейс, но даже такая похвала скоро не требовалась.

Ну, а если воспитательница откажется сотрудничать? Такое тоже случается, хоть и редко. В этом случае мы бы применили другой метод. У Грейс бы не было тренировок в садике, но в конце дня мама хвалила бы девочку и начисляла ей очки за отсутствие «инцидентов». Дома родители продолжали бы тренировки, скажем, по утрам или вечерам. Если б расписание родителей позволяло, они могли бы иногда забирать Грейс из сада пораньше, чтобы тренироваться в «опасное» время – с 12.00 до 14.00. Так могло продолжаться до тех пор, пока девочка не научилась бы контролировать себя и использовать туалет.

В конце главы 4 приведен пример привлечения к участию в программе учителя. Я обрисовал общую схему привлечения учителя (тренера, няни и т. п.) к заполнению карточки, которую ребенок приносит домой. На карточке просто перечисляются домашние задания или выставляется оценка за поведение ребенка. Когда он приходит домой, вы можете похвалить и вознаградить его – хоть за то, что он принес домой карточку, даже если поведение в тот день было далеко от идеала. Это наша базовая модель.

Обычно учителя с готовностью соглашаются участвовать в программе, но у них хватает дел, и вы не можете требовать от них многого. Поэтому попросите учителя просто заполнять карточку – этого достаточно. Да, учитель не враг вашему ребенку, но он не ваш работник. Мудрый родитель дипломатично ведет переговоры с учителем: благодарит за возможность поговорить, за готовность помочь и за заполнение карточек, которые ребенок приносит домой. Учителя тоже люди. Вы просите его проявить желательное поведение, которое требует вознаграждения (похвалы и благодарности); не скупитесь на благодарности: по электронной почте, через автоответчик, лично и пр.

Однажды к нам попал 9-летний Джексон, который почти все время кричал. Он произносил несколько фраз нормальным голосом, а потом наращивал децибелы. Физических нарушений речи и слуха у него не нашли. При этом содержание его речи – его рыка, скажем так, – было нормальным. Он вовсе не был противным или злым, он не пытался провоцировать окружающих. Он просто громко разговаривал – всегда и везде: дома, за обедом, во время игры с 11-летней сестрой, в школе, в бассейне. Джексон ходил на плавание раз в будни и еще раз в выходные.

Мы порекомендовали родителям простую программу. У Джексона была таблица достижений, и он зарабатывал очки за то, что разговаривал с сестрой или родителями за обедом нормальным голосом. Было определено три временных периода: завтрак, время игр с сестрой перед ужином и ужин – когда мальчик мог заработать очки. Если он кричал, то получал 0; если переходил на крик время от времени, то зарабатывал 1 очко. Разговор нормальным голосом в установленный период приносил Джексону 3 очка. Кроме того, мы применили стимуляцию, чтобы создать больше условий для подкрепляемой тренировки. Программа продолжалась с переменным успехом несколько дней, что было совершенно предсказуемо. Во время еды Джексону удавалось разговаривать нормально – играя же с сестрой, он забывался и зарабатывал не более 1 очка в течение первой недели. Со временем мальчик почти перестал кричать дома. Но крики продолжались в машине, в школе и в бассейне.