Клановое фэнтези. Руны Возмездия - Константин Игнатов

– Фу ты, чушь какая! – разозлился неожиданно Кирилл. – Разве место червям на обеденном столе? Ну-ка кыш отсюда, брысь!

Парень попытался стряхнуть искристую наживку для карасей на пол. Но как только ухватился за живой шарик, тут же со стоном отдернул руку назад, стал отчаянно дуть на пальцы. Кисть больно обожгло. Не кипятком, а неизвестным химическим – или, может быть, магическим – жаром. Словно какая-то неведомая сила долбанула по пальцам молотком. Дескать, куда лезешь, деревенщина? Не суйся под руку. Сорвешь процесс – сам пожалеешь…

И точно. Волхв вдруг почувствовал, что здесь происходит нечто очень важное. У него даже возникла стойкая мысль, что ему выпало небывалое счастье присутствовать при тайной процедуре, чести видеть которую удостаиваются только самые избранные, отмеченные печатью судьбы люди. Киря сразу успокоился. Суеверный страх отошел на задний план. Всем его естеством овладел неподдельный интерес: что за всем этим кроется?

Через пару минут безмолвное совещание астрологической живности закончилось. Сияющий клубок распался. Черви начали быстро расползаться в разные стороны. Извивающаяся масса вмиг заполнила весь стол. Но в хаотичную свалку не превратилась. Отнюдь. Ползучие особи напоминали собой, скорее, вымуштрованных солдат на параде. Черви расположились на скатерти ровными рядами. Каждый «боец» в этом торжественном строю четко знал свое место. И форму одежды, если так можно выразиться, насекомые сменили на парадную. Червяки неожиданно покрылись разноцветными бархатистыми ворсинками, стали походить на нарядных гусениц.

Далее Кирилл и вовсе разинул от удивления рот. Да и как не разинуть…

После того, как красочные насекомые заняли отведенные им тайным «военачальником» позиции, каждое из них, повинуясь неподвластному для человеческого понимания позыву, изогнулось и превратилось в отдельную букву в стиле старинной магической вязи. Все вместе они образовали своими телами довольно приличную по объему рукопись. Каллиграфичность волшебного текста потрясала воображение своей гармонией. Безупречный стиль, поразительная чистота исполнения. Каждый штришок на своем месте. Вычурные завитушки, ни одной лишней петельки. Высший класс. Непостижимая магия. Вот и не верь после этого в колдовство. Ведь насекомые, как считается, дрессировке не поддаются.

Кирилл невольно залюбовался рунами как произведением изобразительного искусства, позабыв о том, что для него-то гораздо важней постичь вложенный в магические письмена смысл.

А живая вязь, как выяснилось, вовсе не собиралась дожидаться, пока молодой волшебник ее расшифрует. Гусеницы замерли в осмысленных позах всего лишь на несколько секунд. После чего начали проявлять нетерпение, шевелиться. Киря вдруг понял, что магический текст распадается, отбросил отвлеченное созерцание красочной картинки, уставился в ворсистые буквы во все глаза, пытаясь запомнить их расположение. Парень в панике обнаружил, к своему стыду, что понятия не имеет, на каком языке выполнена червивая рукопись, хотя свободно владел многими из вымерших и действующих наречий. Здесь же каждая руна представлялась загадочным иероглифом. Уловить общий смысл волхву ни в какую не удавалось. Кирилл был в отчаянии. Одно дело запоминать текст, состоящий из известных тебе букв, – пусть даже непонятный по содержанию, т. е. словесную абракадабру. Другое – набор незнакомых символов, где, может быть, любая черточка имеет важнейшее значение…

Ночной парад гусениц между тем полностью развалился. Ворсистые особи начали заново собираться в шевелящийся клубок, на ходу теряя праздничную окраску, превращаясь в обыкновенных дождевых червей. Ну чисто цирковые артисты – отработали на высшем уровне свой оригинальный номер и дружненько убрались со сцены.

Киря аккуратно закатил клубок обратно в глиняный сосуд. Черви умело зарылись в почву. Свечение погасло. Шепот стих, а через минуту и вовсе пропал. Кубок мгновенно остыл, похолодел. Волхв взял сосуд в руку, с удивлением осмотрел его со всех сторон. Сосуд опять превратился в самый заурядный горшок, с обыкновенной рыболовной наживкой – с виду!

Киря тотчас догадался, какую Грамоту искали у него следователи Дробители, когда он попал к ним в плен в покинутом доме бабули. Лекарь улыбнулся, осознав, что сумел надуть – пусть даже непроизвольно – столь грозную силу, как Орден Антрацита. Волхв еще раз оживил в памяти червивую вязь. Может быть, это и есть знаменитые Руны Возмездия, которые, по преданию, должен отыскать Вскрыватель?! Кирилл словно бы услышал наяву крик Ульяны перед прыжком в гнусный Провал: «Ты освободишь меня, когда вскроешь Грамоту!..» В молодое сердце ударил жар любви, надежды. Грамота Возмездия! Как только к ней подступиться?! Впрочем, в ответе на этот вопрос, очевидно, и состоит предназначение Носителя…

Кирилл торопливо отыскал в сумке свою тетрадь и ментальный карандаш, – с которыми никогда не расставался, – стал быстро, пока не забыл, набрасывать туда тот волшебный рисунок, который ему посчастливилось лицезреть в исполнении разноцветных насекомых.

Ментальный карандаш – чудо лекарской магии. Он вычерчивал свои фигуры на бумаге отнюдь не грифелем, а биоэнергетическим пучком, вычлененным из органов зрения волхва. Тайнопись – идеальная. Прочесть невидимые фигуры мог только сам Кирилл. Ведь биоэнергетические характеристики у каждого человека – сугубо индивидуальны.

Лишь бы успеть зафиксировать у себя в тетради ценный узор.

К счастью, дело облегчалось тем, что каждая из гусениц, будучи в позе буквы, предусмотрительно выделила из себя капельку какой-то жидкости. Жидкость растеклась по тельцу, а затем впиталась в полотнище скатерти. Таким образом, рунический текст четко отложился на белом материале, как чернила на бумаге. Но следы гусениц быстро высыхали. Поэтому Киря лихорадочно спешил перенести таинственный узор к себе в тетрадь. Труд, – принимая во внимание изысканность древних символов, – очень кропотливый и сложный. Нельзя было пренебречь ни одним росчерком, ни одной завитушкой. Когда Носитель завершил копирование текста, пот валил с него градом.

Трудился молодой волшебник не зря. Не успел он поставить в своем блокноте завершающую точку, как со стола исчез последний отпечаток магических иероглифов. Скатерть обрела первозданную белизну и чистоту, будто никогда не носила на себе следа волшебства. Кирилл почему-то ни капельки не сомневался, что даже самый сильный маг не обнаружил бы сейчас на материале остатков чародейства.

…Итак, первый акт будущего грандиозного действа состоялся. Неведомые высшие силы сбросили Носителю магическое послание. Правда, сбросили в закодированном виде. Но на то он и Носитель, чтобы распутывать сверхзагадки, решать невыполнимые сверхзадачи. Парень тяжело вздохнул.

На дворе стояла поздняя ночь. В окна постоялого двора «Волшебный странник» бесцеремонно заглядывала круглолицая луна. Молодой волхв накинул куртку, вышел на улицу – «испросить мудрости у звезд», как часто говаривала матушка. Парень задрал голову вверх, вдохновенно уставился на небесные светила. Благодать!

Вид ночного неба действительно дарит людям силы. Не только магам. Всем страждущим. Хочешь обрести душевное равновесие – пожалуйста. Свет звезд непременно подарит успокоение нервам и сердцу, мыслям – просветление. У себя в глубинке Кирилл часто пользовался этим нехитрым способом магической подзарядки. Всегда успешно. Бездонная пропасть неба помогала волхву достичь телесного расслабления, добиться умиротворения. Лекарь как бы отключался от окружающего мира с его нескончаемой суетой и неприятностями, переносился мысленно в звездные дали – кладезь природной силы и творческого озарения.