Тенистый лес - Мэтт Хейг

— Это не россказни, — сказал Сэмюэль. — Это правда. И я должен сбежать и найти свою сестру. — И он привел последний довод: — Если мы не поможем друг другу, мы все умрем.

— Ни один кролик не живет вечно, — сказал Серохвост. — Можешь спросить у моих ноющих костей. Вопрос только в том, счастливы мы в своей жизни или несчастны.

Он не ждал ответа. Он просто повернулся и медленно запрыгал обратно к остальным кроликам.

Сэмюэль знал, что теперь он остался совсем один. Без поддержки Серохвоста никто из кроликов не поверит ему.

Он посмотрел на восходящее солнце и на залитую светом птицу, сидящую на изгороди. «Почему она следует за мной? — задумался он. — Чего она хочет?» Сэмюэль этого не знал, и сейчас у него были дела поважнее. Он приблизился к изгороди, оказавшись в тени решетки. И здесь, подобравшись так близко к свободе, как только возможно, он начал делать подкоп.

— Он сошел с ума!

— Как он странно роет!

— С чего он вдруг захотел сбежать?

— Что, именем Тубулы, он делает?

Делая подкоп, Сэмюэль пытался не обращать внимания на остальных кроликов. Они уселись вокруг него, смеясь и комментируя его действия, словно это было что-то вроде театрального представления. Единственным, кто не смеялся над Сэмюэлем, был Серохвост, который весь день молча просидел на одном месте.

По мере того как туннель становился глубже, голоса отдалялись от Сэмюэля. Его передние лапы ныли от боли, но он продолжал копать, твердо решив до заката солнца сделать как можно больше. Весь день он копал, и копал, и копал, и земля осыпалась на его мех и попадала ему в глаза.

— Пожалуйста, — взмолился он в какой-то момент. — Пожалуйста, не мог бы кто-нибудь из вас помочь мне?

Но никто не откликнулся.

Он с тоской подумал о своих человеческих руках или человеческих ногах, с помощью которых он с такой легкостью перепрыгнул бы через изгородь, но ему приходилось довольствоваться тем, что у него было. А была у него решимость. Неважно, сколько земли насыпалось в его глаза, неважно, как страшно ему было в темном замкнутом пространстве туннеля. Он продолжал копать.

Все это время в голове у него была одна мысль, и мысль это была следующей: «Я должен сбежать».

В темноте слышались другие голоса.

Земляные черви, жуки, крошечные насекомые и все остальные подземные твари, язык которых он теперь так хорошо понимал.

— Эй, ты только что разорвал меня надвое.

Сэмюэль посмотрел вниз, в направлении голоса, но смог разглядеть только половинку дождевого червя.

— Прости, — сказал он. — Я не хотел делать тебе больно.

— Ну, что за неделя такая, — пробурчал дождевой червь и попытался оставшейся половиной тела закопаться в землю.

Сэмюэль продолжал рыть, и его длинные уши прижимались к потолку туннеля. В какой-то момент внутрь влетела синяя птица и уселась на месте, наблюдая за ним.

— Уйди, — сказал Сэмюэль.

Птица ничего не ответила. Она просто стояла, глядя на него сквозь тьму своими немигающими глазами.

— Уйди. Ты загораживаешь мне свет.

Птица послушалась, и Сэмюэль продолжил копать. От голода у него кружилась голова, глаза чесались от обваливающейся земли. Его крошечное сердечко билось так тяжело, что он чувствовал биение пульса под черепом. И, как будто всего этого было недостаточно, его кожа зудела от пота, скапливавшегося под его меховым одеянием.

В конце концов он был вынужден остановиться. Его задние ноги и подушечки на лапах болели слишком сильно.

— Пять минут, — сказал он себе, хотя теперь, будучи кроликом, он не представлял, как будет следить за временем.

За спиной у него вдруг послышался шум.

Он повернул голову и увидел, как почва за ним дождем осыпается вниз.

«О, нет. Этого не может быть».

Он попытался повернуться назад, но туннель был слишком узким. И своими попытками он только ухудшил положение.

Целое облако земли засыпало его мех и наполнило легкие — туннель за ним рушился.

— Помогите! Помогите! Кто-нибудь!

Но его голос заглушался земляными стенами туннеля.

«Вот и все, — подумал Сэмюэль. — Я буду похоронен заживо. Это конец».

Но это был не конец. Земля перестала осыпаться, едва дойдя до его задних лап. Он был замурован под землей, и почва, словно гроб, окружала его со всех сторон.

«Гроб».

Это слово застряло в его голове, и он с удвоенной энергией начал пробиваться вперед. Земля могла в любой момент снова осыпаться на него, превратив его в еще одного мертвого кролика в мире мертвых кроликов. Он копал ход вверх, больше не думая о том, по какую сторону изгороди он вылезет наружу. Паника придавала ему сил, но дышать становилось все труднее и труднее.

В школе он умел задерживать дыхание на всю длину бассейна и поднимать пластиковые кубики, разложенные под водой. Но теперь он был кроликом, который вообще не умел задерживать дыхание.

Как раз тогда, когда воздух в туннеле почти закончился, земля вдруг обрушилась на него сверху, и все погрузилось во тьму.

«Я умер, — подумал Сэмюэль. — Нет. Я могу думать. Значит, я все еще жив».

Почва, накрывшая его с головой, казалась совсем не тяжелой, а, напротив, очень легкой. Он стряхнул ее с головы и обнаружил себя сидящим на открытом пространстве.

«Уже ночь. Значит, я копал весь день».

Он осмотрелся вокруг и увидел других кроликов, уставившихся на него из-за изгороди.

— Он предал Тубулу!

— Он отверг рай!

— Позор ему!

— Позор!

Особняком от всех стоял Серохвост. Он молчал.

А что мог сказать старый кролик? Ведь Сэмюэль доказал ему, что спасение возможно до…

— А-а-а-а-а!

Сэмюэля вздернули высоко в воздух, схватив за уши. В ту же секунду он узнал хватку Тролль-папы.

— Нет! — закричали кролики. — Возьмите меня! Возьмите меня! Он не достоин! Он не достоин Зеленого поля!

Но Тролль-папа считал по-другому:

— Почти удрал, а? — Держа Сэмюэля перед собой, он направился к другой стороне дома. — И не воображай, что сможешь теперь убежать, парень. Если только не пророешь туннель из наших желудков!

К тому моменту когда они подошли к разделочному столу, уши Сэмюэля, казалось, готовы были вот-вот оторваться. Он увидел яркую белую луну, отражавшуюся в стальном ноже, и очень хорошо понял, что ожидает его в самое ближайшее время.

Где-то в бесконечной вышине над ним прогремел голос Тролль-папы: