100 великих тайн советской эпохи - Николай Непомнящий

Для юристов из Иокогамы остается также неясным вопрос о том, почему адвокаты Рихарда Зорге на один день просрочили обжалование приговора. Возможно, судьи вообще не оповестили адвокатов о последнем сроке подачи заявки. Если бы это случилось, уверен юрист Хосаку Кусанабе из «Комитета Зорге», то германский журналист, он же советский разведчик, остался бы в живых…

Они встречались дважды. И оба раза в августе – сентябре 1939 года в Москве. Тогда были заключены советско-германские соглашения, часть которых, снабженная грифом «Секретно», стала известна лишь сравнительно недавно. «Я чувствовал себя в Кремле словно среди старых партийных товарищей», – заявил Риббентроп в марте 1940 года в беседе с итальянским министром иностранных дел Чиано.

А четыре года спустя, в 1944 году, Риббентроп решил убить Сталина.

Разрабатывая план убийства, Риббентроп с чисто немецкой дотошностью и педантичностью изучил все возможные варианты задуманной им акции. Он знал: Кремль, где живет и работает Сталин, давно превращен в неприступную крепость. Охрана Сталина – это тысячи хорошо подготовленных офицеров и агентов спецслужб.

И. фон Риббентроп

Риббентроп был дипломатом, и решение подсказала его профессия. Если нельзя ликвидировать Сталина в его резиденциях, значит, надо выманить его на какую-либо международную конференцию и там совершить террористический акт. Гитлер одобрил план своего министра. Вслед за фюрером план поддержали Борман и Гиммлер. После этого Риббентроп явился к руководителю политической разведки рейха Вальтеру Шелленбергу. Годы спустя в мемуарах Шелленберг писал:

«В личной беседе с фюрером, – заявил Риббентроп, – я сказал, что готов пожертвовать собой ради Германии. Будет организована конференция, в работе которой примет участие Сталин. На этой конференции я должен убить его.

– Один? – спросил я.

– Фюрер сказал, что одному этого не сделать. Он просил назвать человека, который сможет помочь мне. Я назвал вас…»

Риббентроп, конечно, понимал, что на конференции будет очень сильная охрана и вряд ли удастся пронести в зал заседаний гранату или револьвер. Он слышал, что «техническая группа» Шелленберга изготовляет револьверы, по форме ничем не отличающиеся от пишущей ручки. Из такого револьвера можно стрелять крупнокалиберными пулями на расстоянии 6–7 метров. Это оружие и намеревался пустить в ход террорист-министр.

Однако Шелленберг в отличие от Риббентропа не имел никакого желания выступать в роли камикадзе:

«Я считал, что план Риббентропа, мягко выражаясь, – результат его нервного и умственного переутомления, – пишет он. – Я предложил, чтобы он прежде создал необходимые условия для осуществления плана и добился согласия Сталина участвовать в работе конференции. Если же ему это удастся, я буду готов поддержать его словом и делом».

…Уже после войны, в 1946 году, Риббентроп – обвиняемый на Нюрнбергском процессе – в тюремной камере начал писать нечто вроде мемуаров, восстанавливая в памяти отдельные факты и события собственной биографии. Позднее эти записки были изданы в Германии под заголовком «Между Лондоном и Москвой». Особенно часто вспоминались экс-министру его визиты в Москву в 1939 году, переговоры и встречи со Сталиным; он вспомнил даже о том, какой пышный банкет был устроен тогда в его честь в Кремле. «Подавали великолепные блюда, а на столе стояла отличавшаяся особой крепостью коричневая водка, – писал он. – Но на Сталина эта водка словно не действовала. Когда я высказал ему свое восхищение превосходством русских глоток над немецкими, Сталин рассмеялся и, подмигнув, выдал „тайну“: сам он пил на банкете только крымское вино, которое имело такой же цвет, как и эта дьявольская водка».

Подобные эпизоды Риббентроп помнил в деталях, а вот о попытке «принести себя в жертву во имя Германии» он, похоже, «забыл».

(По материалам Ю. Корнилова)

Рассказывает Александр Бернштейн, ветеран воздухоплавания: – Аэростаты заграждения несомненно сыграли немалую роль на войне. Несмотря на их уязвимость, они прикрывали от прицельного бомбометания более 20 крупных наших городов от Баку до Мурманска!

И прошли с ними боевую фронтовую службу почти 50 тысяч воинов-аэростатчиков.

Аэростат над Москвой

Боевая тактика ПВО по защите Москвы была запланирована еще до войны, планировалась по видам вооружения. Истребительные авиаполки должны были базироваться в радиусе 120 км от центра Москвы. Их задача – встреча и уничтожение в воздухе самолетов противника на рубеже 150–200 км от столицы. Пояс огня зенитной артиллерии на уничтожение самолетов противника планировался в радиусе 30–35 км от центра города, а также внутри этого пояса. В этом же поясе действовали световые поля прожекторов. На аэростаты заграждения возлагалась защита центральной части Москвы в радиусе около 8 км, а также подступов к ней с западной, юго-западной, северо-западной сторон и прикрытие ближайших стратегических узлов.

1-й и 9-й полки аэростатов заграждения были сформированы в Кунцево на базе отдельных отрядов A3, вооруженных уже с 1934–1936 годов.

Для прикрытия Москвы планировалось поднимать 432 аэростата на дистанции 800-1000 м друг от друга. В тот период площадь центральной части столицы была около 200 кв. км, а по границам города – около 330 кв. км. Следовательно, штатной численности было вполне достаточно, чтобы создать 100 % вероятности столкновения самолета с тросом при его полете ниже потолка поднятия аэростатов по курсу через центр столицы с любого направления.

Аэростаты заграждения предвоенного выпуска имели высоту подъема 2,5–3,0 км одиночных A3, а в системе «тандем» – 4–5 км. Применялись аэростаты типа КВ-КН, КТВ-КТН, К6В-К6Н с наземными лебедками Л36 на шасси ГАЗ-АА. К концу войны, кроме перечисленных, на вооружении были одиночные A3 КО-1 и БАЗ-136, последний тип применялся и в тандеме с немного большим потолком.

На московском направлении вермахт сосредоточил группировку войск под кодовым названием «Центр» в составе 50 наземных дивизий, действовавших под прикрытием 2-го воздушного флота люфтваффе, имевшего 1680 боевых самолетов, сведенных в эскадры.

Оба полка A3 начали свое развертывание. Нужно рассредоточить посты по городу, развести туда лебедки, свернутые аэростаты и другую технику. Кроме того, надо отрыть землянки для личного состава, оборудовать аэростатные биваки, место стоянки лебедки, подъемную площадку, нужно было раздать оружие (винтовки) прибывшему из запаса пополнению. Однако зачастую в части прибывали не приписанные к ним и совершенно необученные офицеры и рядовые. Пришлось срочно учить их обращению с водородом, аэростатом и лебедкой прямо на боевых позициях.