Улей. Книга 2 - Алекс Джиллиан

в черных балахонах начинают обступать их со всех сторон. Образуя постепенно сужающийся в диаметре круг, они неотвратимо приближаются.

В памяти девушки проносятся фрагменты из другого кошмара, финал которого чудовищно сильно напоминает тот, что происходит сейчас, и становится неважно — сон это или явь.

Страх побеждает, пробуждая защитные рефлексы. Сражаться, драться до последнего вздоха, не позволить никому прикоснуться к себе.

— Успокойся, не сопротивляйся, — безошибочно почувствовав ее состояние, Бут переплетает их пальцы, удерживая пылающий мятежный взгляд. — Мы должны завершить обряд.

— Какой, к черту, обряд? — надсадно кричит Кая.

— Брачный, — рванув ее на себя, Бут впечатывает девушку в свое словно выточенное из камня тело. — Ты дала согласие. Твоя боль — моя боль. — от непоколебимой уверенности мужского голоса ее начинает мутить.

Боги, что за ересь он несет?

— Остановись, — надорванным горлом кричит она, когда Бут срывает с нее балахон и бросает под ноги, оставляя Каю полностью обнаженной. Затем снимает свой, отправляя туда же.

— Встань рядом со мной, Диана, — металлическим тоном приказывает Бут, силком заставляя развернуться к алтарю.

Кая затравлено всхлипывает, прикрывая волосами грудь, а горящей от боли окровавленной рукой нижнюю часть тела. Ее сковывает удушливый стыд, отчаянье, страх неизвестности. Никогда она еще не чувствовала себя такой беспомощной, уязвимой, выставленной напоказ, обманутой…

В это же время круг молчаливых наблюдателей размыкается, пропуская еще одну фигуру в красной мантии. Из-под капюшона видна только нижняя часть лица. Тяжелый мужской подборок, широкие скулы, сухая бледная кожа, плотно сжатые тонкие губы. Остановившись с противоположной стороны алтаря, мужчина одной рукой поднимает над алтарем чашу с кровью, а второй открывает книгу и монотонным усыпляющим голосом начинает читать фразы на неизвестном Кае языке.

Впав в состояние, схожее с гипнотическим трансом, девушка неотрывно наблюдает за движением губ незнакомца, и несмотря на то, что не способна уловить суть сказанного, внезапно чувствует, как утерянное спокойствие возвращается. Мысли плывут тягучим потоком, мышцы расслабляются, боль разжимает тиски, а собственная нагота больше не кажется постыдной.

Поддавшись необъяснимому порыву, Кая повторяет за человеком в алой мантии незнакомые слова. Бут снова переплетает пальцы, на этот раз на здоровых руках и ободряюще сжимает. Его молчаливая поддержка и одобрение подсказывают, что она все делает правильно, наполняя кощунственной гордостью.

Закончив, мужчина в мантии властным жестом протягивает Каталее чашу, и она безропотно принимает ее. Интуитивно догадавшись, что от нее требуется, девушка делает небольшой глоток солоноватой жидкости и передает чашу Буту.

Ритуал с кровью не вызывает должного отвращения, напомнив Кае католический обряд причащения, но здесь он имеет совершенно иной, богоотрицающий посыл. Этот факт Кая осознает отстранённо и почти равнодушно, принимая, как свершившуюся неизбежность.

Забрав чашу из рук Бута, незнакомец в алом балахоне покидает разорванный круг, возвращаясь к своим.

Застывшие на время фигуры в черных одеяниях снова образуют вокруг нее и батлера плотное кольцо.

— Теперь мы можем уйти? — запаниковав, Кая в поисках защиты прижимается к твердому плечу.

— Теперь ты можешь заснуть, — нежно улыбнувшись, он гладит ее по щеке, и она погружается в бездонную пропасть его светлых глаз, чувствуя, как сонный морок медленно засасывает ее разум в призрачные объятия. — Спи, Диана, — склонив голову, Бут оставляет на ее губах металлический вкус.

Опьяняющий нектар стремительно бежит по венам, унося ее сознание все дальше и дальше из этого жуткого и одновременно прекрасного кошмара. Отяжелевшие веки опускаются, разум отключается, и в тот момент, когда как чужие руки грубо отрывают ее от Бута и укладывают на ковер в центре круга, она уже находится по другую сторону реальности.

Часть 2. Глава 1

Часть 2.

Глава 1

Некоторое время спустя

Диана

Я просыпаюсь одна в огромной постели. В панорамные окна льется утренний свет, играя солнечными зайчиками на хрустящих белоснежных простынях. В приоткрытые двери террасы врывается соленый ветер, разгуливая сквозняком по уютной спальне. С берега доносятся умиротворяющий шум прибоя и крики белых чаек, напоминающие о незабываемых мгновениях моего прошлого.

Жаль, что тогда они не казались мне особенными. Я многое принимала, как данность, не ценила и не была благодарна. Эгоистичная, жадная, в чем-то даже жестокая. Я не понимала, что счастье познается в сравнении. Мы осознаем эту неоспоримую истину, только потеряв лучшее, что у нас было.

У меня отобрали все.

Почти.

Но я жива, я дышу, чувствую, и до сих пор не сломлена, но чертовски вымотана и абсолютно не готова к отражению новой серии ударов, а в том, что она грянет и совсем скоро — сомневаться не приходится.

Откинув тонкое одеяло и лениво потянувшись, я трогаю ладонью остывший след от головы на соседней подушке. В груди оседает горькое гнетущее чувство. Дэрил снова меня не разбудил и ушел встречать рассвет один. Он проделывает этот маневр каждое утро, избегая находиться рядом во время моего пробуждения.

Я знаю, почему. И он тоже, но есть вещи и события, о которых мы оба предпочитаем молчать, даже если хочется кричать, выть, рычать и вопить во все горло.

Прищурившись, я смотрю на простирающийся за окном тропический пейзаж, не испытывая ни толики должного восхищения. Красивая картинка, как с открытки, но пустая и холодная, несмотря на буйство красок. Призма моего восприятия окружающей реальности с недавних пор работает с серьезной погрешностью. Я не умею видеть красоту, когда в душе царит кромешный мрак. И притворяться не хочу, и лгать, что приняла решение Совета устроить нам с Дэрилом брачный ритуал.

Заметив его, стоящего по колено в воде, одетого в одни пляжные шорты, я удрученно вздыхаю. Рельефный разрисованный татуировками торс, широкие плечи, подтянутый зад, мускулистые руки и длинные крепкие ноги как магнитом притягивают взгляд, вызывая жжение в области сердца и предательское напряжение внизу живота. Как бы я не пыталась убедить себя, что в любой момент смогу избавиться от своей нездоровой тяги к этому мужчине, надежд с каждым днем становится все меньше.

Резко отвернувшись, я снова падаю на кровать, устремив взгляд на мощные лопасти огромного вентилятора, установленного под потолком. Зачем здесь этот раритет, если кондиционер справляется с жарой за считанные минуты? Надо будет попробовать его включить…

Метод отвлечения на внешние детали не срабатывает. Мысли путаются и заходят в тупик, возвращаясь к тому, кто прямо сейчас