Пророчество - Дмитрий Янтарный

— Не совсем, — хмыкнул Вилер, — понимаю, что тебя ввела в заблуждение его полная прозрачность, но нет, это не алмаз. Это корунд. Если быть точнее — рубин. Да, именно прозрачный рубин. Подарок золотых драконов, когда я встал на крыло. Это было где-то… лет двенадцать назад. Обычно мы уже не практикуем приглашения других кланов на этот ритуал, но Золотые тогда оказали отцу большую услугу. И он в благодарность пригласил их на мой первый полёт. Помню, я тогда так боялся, что у меня ничего не получится, дрожал, как осиновый листик. Смешно вспомнить. Ну а Золотые на редкие драгоценные безделушки — самые большие мастера и охотники. Вот и подарили. Я над ним неделю потом пыхтел: кроме как алмазом, его больше ничем не отполировать, а алмазная шлифовка у меня всего одна тогда была. Жалко было. Уж очень неохотно гномы их продают другим. Боятся, что технологию воспроизведут. Наивные. Да папа, если захочет, этими шлифовками весь материк…

В этот момент Вилер прервался и внимательно посмотрел на меня.

— Э, Дитрих, да ты меня совсем не слушаешь. Что с тобой такое?

Я не ответил ему. Радужный танец цветных огоньков на короткое время отвлёк меня, но сейчас мысли снова навалились тяжким грузом. Как мне быть? Меридия… я не знаю, что мне делать.

— Дитрих, ау, ты здесь? — Вилер помахал руками перед моим носом, — эй, кто-нибудь, отзовитесь, Вилер вызывает Дитриха или лиц, его замещающих…

— Скажи, — тихо прошептал я, — как должен себя чувствовать человек, когда девушка просто взяла и подарила ему своё сердце? А он в это время любит другую? Как не разорвать себя надвое от такого?

— Дитрих, ты чего, — недоуменно спросил Вилер, — о чём ты говоришь?

— Олесия, — прошептал я, — она вчера фактически раскрылась мне. И теперь меня просто разрывает на части. Она хорошая, она замечательная, она как светлый ангел, который прогонит прочь любой мрак и любую печаль. Но я ей не нужен. Потому что не нужна ей такая любовь. Потому что я её не…

— Знаешь что, Дитрих, — хлопнул меня по плечу Вилер, умудрившись при этом заразительно улыбнуться, — мне пока такое понимать рановато. Не испытывал я ещё ни к кому такого. Но один совет тебе всё же дать могу. Не решай за Олесию, какой ты ей нужен, и какая ей нужна любовь. И, который раз тебе говорю, не спеши. Просто наслаждайся жизнью. Олесия не станет тебя беспокоить. Опять же, если сюда прилетит Меридия — никто не станет чинить ей препятствий, чтобы увидеться с тобой. Всё, что сделал папа — это уберёг тебя от губительного влияния Мизраела. Не больше и не меньше. Так что…

— Достаточно, сынок, — раздался голос позади нас. Мы обернулись — у двери мастерской стояла Ланире и, как всегда, лукаво и загадочно улыбалась.

— Дитрих, дорогой, не составишь мне компанию? Я бы тоже хотела с тобой поговорить и узнать тебя поближе.

Я покорно кивнул. В самом деле, о чём я думал, говоря всё это Вилеру? Он так юн, в нём бурлит столько энергии, ему столько хочется сделать… ему до такого надо ещё самому дорасти.

Благодарно кивнув Вилеру, я вместе с Ланире покинул мастерскую. Мы поднялись на несколько этажей и пришли в уютную гостиную, рассчитанную на трёх-четырёх человек. Или драконов. Усадив меня в одно из кресел, сама она с удобством расположилась на софе и сказала.

— Время поговорить начистоту, принц. Уж извини — но я немного за тобой присматриваю. Уж очень интересно в тебе бурлит Янтарь, не удержалась. И для меня не секрет, что ты сейчас мучаешься тяжёлыми мыслями, которые мешают тебе просто предаться заслуженному покою и наслаждаться жизнью. Так позволь тебя спросить, почему?

— Сиреневые не умеют начистоту, — вымученно улыбнувшись, попытался отшутиться я.

— А у меня Доминанты — Янтарь и Золото, — парировала Ланире, — попробуй. Вдруг я тебя удивлю.

В этот момент мой собственный Янтарь, до того, казалось, почти спавший, внезапно пружиной развернулся во мне, заставив задать очень неожиданный и очень личный вопрос.

— Скажите, а у вас правда была очень бурная молодость?

В ответ Ланире захохотала. И смеялась она долго, дольше минуты.

— О да, вот он, настоящий Янтарь, узнаю его, — довольно сказала Хозяйка Сиреневого клана, отсмеявшись, — конечно, он есть и у Вилера, и у Аяри, но по-настоящему он раскрывает себя тогда, когда вступает в союз с Сиренью. Ну что ж, раз у тебя хватило смелости задать мне такой вопрос — значит, ты заслуживаешь, чтобы тебе на него ответили.

— Спорить не буду, — она мечтательно посмотрела вдаль, уходя куда-то далеко в свои воспоминания, — у меня была очень бурная молодость. Настолько, что мой отец начал седеть уже в возрасте четырёхсот лет. Конечно, он уважал моё право на личную жизнь и старался не вмешиваться, но всё же я видела, как он за меня переживает. Но тогда мне это совершенно не мешало подходить к выбору партнёра со всей ответственностью. Я знакомилась с множеством драконов, и мы проводили вместе много времени. Это было время до восстания Убийцы и, сам понимаешь, тогда нехватки в женихах не было. Святой белый дракон, как же я тогда была молода и наивна! И всё же определиться я не могла. Всё было не то. До тех пор, пока не встретила Уталака…

Она замолчала, погружённая в воспоминания. Я, слушая откровения супруги Хозяина Сиреневого замка, тоже почтительно молчал: не всякому она, должно быть, рассказывает о таком.

— Ты, конечно, уже знаешь, принц, что драконы после становления на крыло не могут изменить своего характера, — внезапно сказала Ланире, — не дано. Так вот на самом деле есть одна крохотная лазейка, которая позволяет душе чуть-чуть измениться. Третий, управляющий Цвет можно изменить. Но далеко не на всякий. Лишь Цвету-Союзнику он готов уступить место. Янтарь уступит лишь Пурпуру, Изумруд уступит лишь Лазури.

— Во мне, — продолжала она, — тогда третьим Цветом горело Серебро. Хотя по связи моих Доминант такой Цвет должен быть враждебным, моим управляющим Цветом было именно Серебро. По родовому праву. При Доминантах Янтаря и Золота… о, ты даже представить не можешь, о каких вещах я тогда мечтала, какие воздушные замки строила — и сколько делала для того, чтобы они утратили свою эфемерность и воплотились в жизнь. Но все мои усилия были тщетны, пока однажды один из балов не посетил Уталак. Никто тогда к нему не подошёл, никто не позвал танцевать. Уже тогда он снискал славу того, кто не любит, когда нарушают его одиночество. И всё же я рискнула и дала ему возможность пригласить меня на танец. И тогда я увидела, как разгорается его интерес к жизни, и это ещё больше распаляло меня. Стоит ли говорить, что в ту же ночь мы… были вместе.

Смотря в этот момент на лицо Ланире, я понимал, что эти воспоминания для неё безмерно дороги. И, наверное, только сейчас осознал, что выражение «звёзды горят в глазах» было далеко не цветистым речевым оборотом.

— И тогда я поняла, — шёпотом продолжала Ланире, — что только с ним я хочу связать дальнейшую судьбу, только для него я хочу быть самой красивой и самой желанной, только ему я хочу родить детей, которые возьмут лучшее от нас обоих и будут нашей гордостью. В ту ночь третий, управляющий Цвет моего характера сменился с Серебра на Сирень… И я ни разу об этом не пожалела. Мой родной Уталак всё сделал для меня… Он даже смог защитить меня и моего отца с братом от гнева Убийцы драконов, хотя, как ты уже догадался, мы происходим из ныне покойного Серебряного клана, и сделать это было поистине чудом. И он воплотил в жизнь все мои мечты. Это не преувеличение: всё, о чём я когда-либо смела мечтать, воплощалось в реальность моим ненаглядным супругом.