Кулинар - Мартин Сутер

С белого неба летели снежные хлопья.

Некоторые блюда эротического меню, занимающие у повара особенно много времени, можно приготовить заранее. Например, конфеты хорошо хранятся в холодильнике. Туда же можно положить и полоски из машевой муки, которые нужно долго высушивать в духовке. А эссенция из роторного испарителя не испортится, если её держать в герметично закупоренном сосуде.

Мараван занимался заготовкой блюд впрок, когда в дверь его квартиры позвонили.

Открыв, он разглядел в полумраке лестничной площадки высокую фигуру Македы.

— Не волнуйся, кроме соседа со второго этажа, меня никто не видел, — улыбнулась девушка, встретив испуганный взгляд тамильца.

— Этого вполне достаточно, — проворчал он, пропуская её в квартиру.

Македа сняла пальто, под которым оказалось национальное эфиопское платье.

— Я решила, что такая одежда больше подходит для вашего района, — объяснила она.

— Чего ты хочешь? — спросил Мараван.

— Прежде всего твоего замечательного белого чая, — ответила Македа, — вряд ли у тебя есть шампанское.

Мараван имел в виду совсем не это, и вряд ли Македа поняла его неправильно. Тем не менее он кивнул.

Она последовала за ним на кухню и обратила внимание на конфеты на разных стадиях готовности, разложенные на столе.

— Это для меня и Дальманна? — поинтересовалась эфиопка.

Мараван кивнул, заливая в чайник воду.

— Можно? — Она показала на пряную глазированную раковину из нутовой муки.

— Но только одну, они у меня наперечёт, — разрешил Мараван.

Он достал из буфета две чашки с блюдцами и поставил их на поднос.

Македа выбрала одну раковину и надкусила.

Вскоре вода закипела. Мараван заварил чай и пошёл с подносом в гостиную.

Дипам на домашнем алтаре горел, и в комнате стоял приятный запах сандалового дерева. Курительную палочку Мараван зажёг во время своей последней молитвы. Перед алтарём стоял снимок с убитыми мальчиками-солдатами. Македа разглядывала его, пока тамилец накрывал на стол.

— Который из них? — спросила она.

— Первый слева, — ответил Мараван, не повернув головы.

— Совсем ребёнок, — вздохнула Македа.

— Он хотел стать поваром, как я.

— И, безусловно, был бы хорошим мастером, — добавила Македа.

— Конечно.

Тут тамилец наконец посмотрел на фотографию.

— Это просто несправедливо, — прошептал он прерывающимся от слёз голосом.

Македа кивнула.

— У меня была кузина, — сказала эфиопка. — Она хотела стать медсестрой. В десять лет её призвали на войну. И вместо того чтобы лечить и ухаживать за ранеными, она училась управляться с «Калашниковым»… Ей не исполнилось и двенадцати…

Голос Македы задрожал. Мараван положил ей руку на плечо.

— За свободную Эритрею…

Она как будто попыталась засмеяться, но в результате разрыдалась.

Оба сели и сделали по осторожному глотку всё ещё горячего чая.

— И эти дети на совести у таких людей, как Дальманн, — сказала Македа, поставив свою чашку на стол.

Мараван покачал головой:

— Нет, виноваты те, кто развязал эту войну.

— Ты имеешь в виду идеологов? Да, они отвратительны. Но всё же не так, как поставщики оружия. Это благодаря им война вообще стала возможна. Такие, как Дальманн, наживаются на ней, и только поэтому она продолжается.

— Дальманн — слишком мелкая рыбёшка. — Мараван махнул рукой.

Македа кивнула:

— Да, но это наша рыбёшка.

Тамилец ничего не сказал.

— И он ответит нам за остальных, — добавила девушка после долгой паузы.

Мараван по-прежнему молчал.

— Ты ведь сказал, что хочешь покончить с этой работой. Так почему же ты взялся готовить этот ужин, а? Именно этот?

— Я не знаю, — развёл руками Мараван.

— Ведь ты что-то задумал, так? — не отставала Македа.

— Я ничего не задумал, — покачал головой Мараван. — А ты? Почему ты согласилась на это?

— Я знаю почему, — кивнула Македа.

Снаружи завыла полицейская сирена, а потом снова стало тихо.

— У Дальманна больное сердце, — добавила эфиопка.

— Надеюсь, это серьёзно.

Македа усмехнулась:

— Он перенёс инфаркт. Доктора вшили ему трубку в коронарную артерию, и теперь он должен постоянно понижать давление и разжижать кровь, иначе его ждёт ещё один.

Мараван молча подул на свой чай.

— А ты знаешь, где с ним случился первый инфаркт? — спросила девушка.

Мараван затряс головой.

Македа натянуто засмеялась.

— В «Хувилере». В самый разгар веселья.

Тамилец не реагировал.

— Теперь он должен себя щадить. Никаких перенапряжений!

— Понимаю, — кивнул Мараван.

Македа сделала ещё глоток чая.

— Ты можешь исправить сбой эрекции? — неожиданно спросила она.

— Что ты имеешь в виду?

— Приготовить еду, чтобы помогала в таких случаях?

— Ну, может, со временем…

— Нужно прямо сейчас.

Мараван неуверенно пожал плечами.

— Есть такие добавки, они срабатывают уже через полчаса, — сказала Македа.

— У меня их нет.

— У меня есть.

Через пятнадцать минут она ушла, оставив на столике рядом с чайным сервизом четыре таблетки.

Во сне Мараван кричал. Ему привиделось, что он стоит в дремучем и мокром, будто после дождя, тропическом лесу. Внезапно из чащи вынырнуло несколько танков. Они покружили, пропахав своими гусеницами просеки, и снова исчезли в джунглях. Потом они вернулись и опять уехали, и так несколько раз. Когда же от зарослей вокруг ничего не осталось, Мараван увидел перед собой сверкающую поверхность океана.

Он проснулся и зажёг свет. У постели, словно испуганные животные, замерли деревца карри.

Мараван взглянул на часы. Три ночи. Если он сейчас не встанет и не выпьет горячего молока с кардамоном и корицей, точно не уснёт до утра.

Он поставил кастрюльку на плиту и вспомнил о предложении Македы.

Не успело молоко разогреться, как Мараван принял решение.

— В архивах Генеральной прокуратуры? Ты шутишь?