Давид Аркин. «Идеолог космополитизма» в архитектуре - Николай Юрьевич Молок
Шрифт:
Интервал:
По мысли строителей этого дома (строил Мосгоржилстройсоюз по проекту инж. Знаменского, оформитель фасада — инженер Снесарев), коммунальная кухня и столовая должны были быть созданы в соседнем доме — в Машковом переулке, № 15. Вредность принудительной ликвидации индивидуальных кухонь стала очевидной строителям только тогда, когда дом уже был в основном готов. Пришлось в 50 квартирах поставить плиты в ванной комнате, а в остальных — в одной из жилых комнат (в том числе в 17 двухкомнатных квартирах). И эта левацкая архитектурная «идея» проводилась в жизнь с благословения архитектурно-планировочного и строительного управления Моссовета.
Некоторые горе-строители весьма своеобразно поняли задачу использования архитектурного наследия. Они бесцеремонно принялись механически копировать разные образцы классической архитектуры и столь же механически и беспринципно смешивать самые разнообразные архитектурные формы.
На улице Горького недавно реконструировано и расширено здание Наркомата лесной промышленности[598]. Старый, угрюмый фасад этого большого дома-ящика уродовал улицу. Но зачем архитектору Тихонову понадобилось «украсить» фасад наркоматского здания напыщенными, фальшивыми архитектурными атрибутами?
К фасаду дома со стороны переулка приставлены громадные колонны, никак не оправданные и не связанные с композицией всего здания. Архитектор механически перенес в свое строение формы итальянского палаццо (дворца) эпохи XVI века. Это придало советскому зданию вид унылого «казенного дома». Разумеется, такое механическое и безвкусное применение случайно выбранных форм и деталей старинных памятников зодчества не имеет ничего общего с критическим освоением и использованием лучших образцов классической архитектуры.
Еще хуже, когда подражание классикам принимает характер беспорядочной смеси разнообразных архитектурных мотивов. Примером такой своеобразной архитектурной какофонии служит недавно выстроенный большой дом на Ленинградском шоссе, № 92/90[599]. Автор проекта, архитектор Ефимович, оперирует формами различных стилей, ничем между собой не связанных, и заботится только об одном — как бы создать фасад «побогаче», «пошикарнее». Архитектор Ефимович и подобные ему фабриканты «конфетной красоты» опасны тем, что они тянут к мещанству, прививают вкус к показной парадности.
Вредной погоне за мещанским украшательством, за дешевым эффектом под стать и та фальшивая, псевдо-революционная «новизна», которую стараются насадить мелкобуржуазные формалисты от архитектуры. Самым усердным из них бесспорно является архитектор К. Мельников, «прославившийся» уродливым зданием клуба коммунальников на Стромынке[600]. Многие из москвичей и приезжих, попадая в этот район столицы, удивленно пожимают плечами при виде огромных бетонных опухолей, из которых архитектор составил главный фасад, умудрившись разместить в этих наростах балконы зрительного зала. To обстоятельство, что эта чудовищная затея невероятно усложнила и удорожила конструкцию сооружения и обезобразила внешний облик здания, архитектора нисколько не смущает. Его главная цель — выкинуть трюк[601], сделать здание «ужасно оригинальным» — была достигнута. A это только и нужно «новаторам», подобным Мельникову.
Тем же убогим трюкачеством и игнорированием элементарных требований целесообразности отличается мельниковский проект дома Наркомтяжпрома на Красной площади[602]. По этому проекту (оставшемуся, к счастью, только проектом) Мельников пытается вогнать 16 этажей в землю, сочиняет открытые лестницы, ведущие прямо с площади на 41‐й этаж надземной части здания (всего им было запроектировано 57 этажей), и тому подобную эквилибристику[603]. Мельников и его соратники (Н. Хохряков, В. Лебедев, И. Транквилицкий)[604] понимают архитектуру, как беспринципное формотворчество, позволяющее строителю сколько угодно упражняться в собственном самодурстве.
Эпигоны западноевропейского конструктивизма видят источник художественной выразительности архитектуры только в конструкции, в материале. Это в огромной мере обедняет архитектурное творчество и зачастую превращает здание в безрадостную серую казарму. Типичный пример — дом Наркомлегпрома на улице Кирова (по проекту арх. Корбюзье)[605], где схематизм форм, обнажение конструкций и материалов превращают здание в какое-то странное нагромождение бетона, железа и стекла.
Советская архитектура обслуживает не узкий круг «заказчиков», a миллионные массы трудящихся города и деревни. От качества архитектурных произведений в значительной мере зависит не только внешний облик наших городов, но и рост культуры в повседневном быту. Вот почему необходимо с особой решительностью изгонять из нашей архитектурной практики всякую фальшь, беспринципность, какими бы одеяниями они ни были прикрыты.
Архитектурная продукция, то есть выстроенное здание, лишь в очень редких случаях, да и то с огромным трудом и при затрате больших средств, поддается исправлению, переделке. Поэтому в архитектуре особенно нужна максимальная бдительность и требовательность.
Приложение 11. Из материалов Суда чести над Д. Е. Аркиным, А. В. Буниным и Н. П. Былинкиным
2 августа 1947 — 10 января 1948 года
Материалы Суда чести хранятся в Российском Государственном архиве экономики (РГАЭ), в фонде Комитета по делам архитектуры при СНК (Совете министров) СССР (Ф. 9432). Все документы переплетены в пять томов и составляют в общей сложности около 900 листов (Ф. 9432. Оп. 3. Д. 24, 46–49).
В I том (Д. 46) включены документы, предшествующие заседаниям суда, протоколы партсобраний, объяснительные записки и заявления Аркина и других обвиняемых, а также заключения экспертов. II том (Д. 47) состоит из собственно статей Аркина, Бунина и Былинкина — обратных переводов с английского, сделанных специально для Суда чести, а также оригиналов, приобщенных к делу по настоянию самих авторов. В III томе находятся стенограммы закрытых заседаний Суда: допросы обвиняемых, свидетелей и экспертов. В IV томе — стенограммы открытых заседаний Суда, а также обвинительное заключение и приговор.
В отдельный том (Д. 24) выделены документы, обозначающие начало и конец Суда — письмо П. Володина, в котором он сообщает К. Е. Ворошилову, заместителю председателя Совета министров, о публикации статей в журнале The Architectural Review, с резолюцией Вороширова Г. А. Симонову, председателю Комитета по делам архитектуры (2 августа); письмо Симонова В. А. Шкварикову о необходимости проведения Суда чести (5 ноября); письмо Симонова Ворошилову об итогах Суда чести (31 декабря). Также здесь находится русский перевод редакционной статьи, предварявший публикацию в Architectural Review и послуживший формальным поводом для начала процесса.
Публикуемые избранные фрагменты из материалов Суда чести приводятся в хронологическом порядке. В публикацию включены и документы, хранящиеся в других фондах РГАЭ и РГАЛИ.
Действующие лица
Обвиняемые
Д. Е. Аркин — член-корреспондент Академии архитектуры.
А. В. Бунин — член-корреспондент Академии архитектуры.
Н. П. Былинкин — член-корреспондент Академии архитектуры.
Члены Суда чести
В. А. Шквариков (председатель) — заместитель председателя Комитета по делам архитектуры, член-корреспондент Академии архитектуры.
А. В. Щусев — действительный член Академии архитектуры.
И. В. Рыльский — действительный член Академии архитектуры.
Е. Г. Чернов — заместитель директора Института теории и истории архитектуры Академии архитектуры.
З. Н. Быков — начальник Главного управления художественной промышленности Комитета по делам архитектуры.
А. В. Романов — председатель ЦК Союза жилищно-коммунального строительства.
Н. С. Кучерова — представитель партийной организации Академии архитектуры.
Общественный обвинитель
В. М. Кусаков —
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!