Елизавета Петровна в любви и борьбе за власть - Николай Федорович Шахмагонов

Мнишек, вспомним казнь её сына-младенца. Тут ведь вопрос-то очень и очень сложный, сложный и деликатный… И оставлять нельзя было младенца в живых, поскольку через него много бед могло прийти на Русскую землю. А казнить можно ли? Ответ пришёл к Романовым… Уже упоминалось о трагических судьбах сыновей Алексея Михайловича, об убиении его внука – царевича Алексея, о ранней смерти правнука, мелькнувшего на троне под именем Петра Второго. Мы ещё поговорим о судьбе отпрыска хоть и не по мужской линии, но всё же отпрыска Романовых Иоанна Антоновича.

А пока коснёмся судьбы потомства Петра Александровича Румянцева. Ведь если поверить в слухи, что он сын Петра Первого, то есть потомок рода Романовых, то и дети его Романовы по крови.

В невесты императрица выбрала Петру Александровичу Екатерину Михайловну Голицыну – дочь знаменитого петровского полководца, князя Михаила Александровича Голицына.

Бракосочетание состоялось в 1748 году.

На некоторое время Пётр Александрович действительно несколько остепенился. Во всяком случае, первые годы после венчания в семье были мир и согласие.

Первой родилась дочь Татьяна, но, к сожалению, она скоро умерла.

В 1751 году родился сын Михаил, впоследствии генерал-лейтенант, сенатор, действительный тайный советник.

Вторым сыном был Николай, родившийся в 1754 году. Он пошёл по гражданской линии, стал канцлером, слыл меценатом, известен тем, что основал Румянцевский музей.

Не менее знаменит и третий сын, Сергей, родившийся в 1755 году. Он выбрал дипломатическое поприще, но известен также как писатель. Сергей Петрович, подобно брату, занялся организацией работы Румянцевского музея в Петербурге.

И что же? Ни один из трёх сыновей не оставил потомства!

Случай?! Но ведь, как уже говорилось, «случай есть псевдоним Бога, когда Он не хочет подписываться собственным именем». Так сказал Анатоль Франс, несколько видоизменив то, что озвучили мыслители древности.

Для чего я коснулся этой истории и этой тайны, скажу в заключительной главе, ибо в период царствования императрицы Елизаветы Петровны незримо произошли события, вызванные полтора столетия назад отравлением Ивана Грозного, его сына царя Фёдора, устранением поднявшей Русь династии Рюриковичей и обрушением России в беспредел Смутного времени.

Настало время развернуть вспять деяния тёмных сил Запада по разрушению России.

Под прицелом клеветников

Так уж повелось, к сожалению, что лучшие русские государи подвергались самой безобразной клевете, и особенно изощрялись пасквилянты, заточенные на интимные темы.

Пытались оклеветать даже вдову Дмитрия Донского, причём выдумывали о ней всякие небылицы ещё при жизни. Историк Александр Нечволодов писал в «Сказаниях о Русской земле»:

«Ведя строго подвижническую жизнь, Евдокия Дмитриевна, следуя примеру своего мужа, держала это в тайне, а на людях показывалась всегда с весёлым лицом, нося богатые одежды, украшенные жемчугом. Конечно, она делала это, чтобы являться в глазах толпы с видом, подобающим высокому званию великой княгини. Однако некоторые злонамеренные люди стали распространять о ней дурные слухи, которые дошли и до одного из её сыновей – Юрия. Юрий в беспокойстве сообщил о них матери. Тогда Евдокия Дмитриевна созвала детей в молельню и сняла часть своих одежд. Увидя худобу её тела, изнурённого постом и измученного веригами, они ужаснулись, но Евдокия Дмитриевна просила их не говорить об этом никому, а на людские толки о ней советовала не обращать внимания».

Известно, как оклеветали мать Ивана Грозного, правительницу Елену Васильевну Глинскую, придумав, что она «позорила мужнее ложе» с князем Овчиной-Оболенским, хотя никаких оснований для подобных утверждений не было.

Ну и наверное, более всех досталось Екатерине Великой. Даже некоторые известные историки запятнали себя подсчётами фаворитов, ну а уж пасквилянты попроще доходили до абсурда. Каких только гадостей не навыдумывали. Иные авторы, забыв о чести и совести, со знанием дела списки фаворитов составляли.

Конечно, не избежала нападок и Елизавета Петровна, хотя ей уделено было внимания гораздо меньше. И это объяснимо – клеветали в большей степени на тех государей и государынь, которые принесли более пользы России.

Что же касается Елизаветы Петровны, то мне понравилось то, как написал о её добрых и тёплых отношениях с племянником, ставшим императором Петром Вторым, историк Евгений Анисимов:

«У автора нет никакого желания выяснять, как далеко зашла нежная семейная дружба тётки и племянника, хотя сплетен вокруг этого сохранилось немало. Пусть Пётр и Елизавета останутся в нашей памяти такими, какими их увидел и изобразил на своей картине художник Валентин Серов: два изящных наездника на великолепных конях летят по осеннему полю, и юноша-император догоняет и не может догнать ускользающую от него Диану – красавицу с манящей улыбкой на устах…»

Ну а что касается фаворитизма уже не цесаревны, а императрицы Елизаветы Петровны, то тут можно вполне применить то, что писал о Екатерине Великой адмирал Павел Васильевич Чичагов в своём мемуарном труде «Записки адмирала Чичагова, заключающие то, что он видел и что, по его мнению, знал»: «Всё, что можно требовать разумным образом от решателей наших судеб, то – чтобы они не приносили в жертву этой склонности (имеется в виду любовь. – Н.Ш.) интересов государства».

Кстати, императрица Екатерина говаривала: «Приближая к себе молодых людей, я приношу пользу государству, воспитывая из них государственных деятелей».

Посмотрим, кем же были те, кто считался фаворитами Елизаветы Петровны, и какую пользу приносили они России.

Об Алексее Разумовском говорить не будем. Всё-таки он не фаворит, а законный, хотя и тайный, супруг. Да и после того, как Елизавета Петровна сошлась с ним, за ней никаких романов долгое время не числилось, за исключением одного – романа с Иваном Ивановичем Шуваловым. Он появился при дворе в 1749 году, и появление его отметила в своих «Записках…» в ту пору великая княгиня Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина Вторая: «Я вечно его находила в передней с книгой в руке. Я тоже любила читать, и вследствие этого я его заметила; на охоте я иногда с ним разговаривала; этот юноша показался мне умным и с большим желанием учиться… Ему было тогда восемнадцать лет, он был очень недурен лицом, очень услужлив, очень вежлив, очень внимателен и казался от природы очень кроткого нрава».

П. В. Чичагов. Неизвестный художник

Историк Сергей Соловьёв в своём знаменитом труде писал: «Ив. Ив. Шувалов… среди тогдашней знати отличался мягкостью, людскостью обращения… прежде всего старался сохранить со всеми добрые отношения, особенно же с людьми, выдающимися заслугами и способностями, старался казаться совершенно беспристрастным, свободным от воззрений своих родственников графов Петра и Александра Шуваловых, старался “благородным учтивством” и услугами сделать свой фавор приятным и желанным».

Что же касается самого факта фаворитизма,