Огни святого Эльма - Владимир Евгеньев

Соня слегка вскрикнула. «Что теперь будет…», — пробормотала она, ощущая непонятное волнение.

Данила не чувствовал страха, его разбирало любопытство, он еще не успел осознать серьезность происходящего.

Между тем катера приближались. Они были наполнены чернокожими мужчинами, одетыми в потертые джинсы, футболки, рубашки с коротким рукавом, бейсболки. Люди на катерах были вооружены автоматами Калашникова, УЗИ, виднелись еще три заряженных гранатомета, направленные на корабль. Уже были видны их лица, на них читались злоба и бесшабашная отвага. На среднем катере солидно поблескивал стволом в граненой стали крупнокалиберный пулемет. У некоторых пиратов на поясах были ножи и через плечо сумки, по-видимому, с запасными магазинами для автоматов. В общем, все что нужно, чтобы захватить мирный корабль, где кроме старого капитанского пистолета нет никакого оружия.

На одном из катеров в полный рост стоял могучий пират. Он единственный не был вооружен. Джинсы, голый сине-черный могучий торс, на голове белый платок, спускающийся на плечи, подвязанный веревкой как у арабов. На шее, на золотой цепочке висел какой-то не то зуб, не то кусок бивня какого-то животного. Типичная негритянская внешность — широкий нос, толстые губы.

До катеров осталось метров двадцать, они сбавили ход, и полуголый негр крикнул: «Эй, на паруснике! Спустите якорь!», — он говорил на довольно приличном английском языке. В его голосе чувствовалась властность и уверенность. «Если не будете сопротивляться — всем гарантирована жизнь!» — добавил он. При этом его товарищи так ухмылялись, что это заставляло усомниться в его словах.

«Грабители! Мерзавцы!», — процедил сквозь зубы боцман, тоже неотрывно смотрящий на катера. Питер свел брови, его глаза сузились, лицо исказилось гневом.

Стоявший у штурвала Дирк весело крикнул: «Ну что, ребята, примем гостей!». Филипп, стоявший на капитанском мостике, нахмурился и поднял руку. Тут Данила увидел на его лице такое же злое выражение, которое он видел только однажды у своего отца, когда к нему пристали как-то вечером двое подвыпивших молодых людей.

«Добро пожаловать на борт!» — крикнул боцман. И Даня увидел, что Питер потихоньку пододвигает ногой обрывок якорной цепи, примерно с полметра. Тут мальчику стало страшно, он с тревогой посмотрел на боцмана, а потом на капитана.

Филипп перехватил его взгляд, жестокое выражение на мгновение исчезло с его лица, появилась растерянность, но только на мгновение. Он крикнул: «Нет!». Как только капитан прокричал это, вдруг в прозрачном жарком воздухе возникло какое-то красноватое сияние. Все подняли вверх головы. Вокруг мачт и снастей загорелись огни. Огни святого Эльма в жаркую погоду.

Предводитель пиратов неожиданно нахмурился, схватил зуб, висевший у него на шее, приложил ко лбу, потом к виску, потом крикнул: «Как называется корабль?», — в голосе его уже не было прежней властности. Он выглядел встревоженным и даже немного ссутулился и сжался.

«А ты что еще не понял, черномазый?!» — визгливым голосом крикнул Краб, стоявший у самого фальшборта. Негр вздрогнул, махнул рукой и начал что-то быстро говорить на непонятном языке, сопровождая свою речь жестикуляцией. Катера остановились, и пираты начали что-то энергично обсуждать, их разговор быстро перешел в крик. Они яростно жестикулировали, ругаясь между собой, некоторые передергивали затворы.

Их предводитель сел и прокричал что-то резкое, показывая кулак. Наконец, катера стали разворачиваться и уходить в сторону берега.

«А это вам на память!» — прокричал Краб, выхватил гранату, сорвал взрыватель и бросил ее вслед уходящим катерам. Раздался взрыв.

Один из катеров с грохотом разлетелся в щепки. По толпе матросов пронесся удовлетворенный гул. Огромный столб воды поднялся над поверхностью моря.

Надо сказать, что Соня не особенно испугалась. Она чувствовала какой-то странный азарт и возбуждение. И сейчас, когда опасность миновала, на нее с новой силой навалилась тоска. Она уныло поплелась в каюту. Странно, но радость, которая охватывала ее после первых встреч с Элаем на корабле, постепенно улетучилась. После нескольких дней восторг и наслаждение сменились какой-то скукой, тревогой и сомнениями. София не понимала, что с ней происходит и расстраивалась.

Но предаться грустным мыслям она не успела. Опять начался страшный шторм, похожий на предыдущие. При свете молнии Данила увидел, как волны кидают два перевернутых вверх дном катера, очень похожие на те, в которых приплывали пираты.

После долгих и страшных путешествий в Тихом Океане, у берегов Австралии, между островов Индонезии, вблизи Огненной земли, наконец, кончилась еще одна неделя, показавшаяся нашим героям вечностью.

А что чувствовали постоянные обитатели корабля? Это были тяжелые и ужасные, трудные для понимания обыкновенного человека переживания. Для матросов время слилось в один сплошное бесконечное мгновение, заполненное штормами, отчаянием и безысходностью.

И вот, наконец, парусник остановился.

— Где мы? — спросила Соня, потягиваясь на матрасе в углу каюты.

— Не знаю, — ответил Данила, который сидел за столом и поедал бутерброд.

Соня тоже быстро перекусила, и они вышли на палубу. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, с океана дул прохладный ветер и было не очень жарко. Вдоль берега виднелись белые многоэтажные здания, и горы из черного вулканического песка на горизонте.

— Мы в районе Канарских островов, судя по широте и долготе, — сказал боцман, улыбаясь солнечному дню и покуривая свою трубку.

— Здорово, всегда мечтал побывать на Канарских островах, это же круто, — крикнул Данила.

— Круто было в девяностые годы, — уточнила Соня, — сейчас это не так уж дорого.

— Дирк уже уехал, у него какие-то срочные дела, — добавил Даня и посмотрел на Соню, ожидая ее реакции.

— Ну и что, меня это не волнует, — пожала плечами София. — А где Элай?

— Он тоже ушел, — робко добавил Даня, как бы не желая расстраивать сестру.

Это было для Сони полной неожиданностью. Куда он мог уйти, не попрощавшись с ней? Она была крайне озадачена и расстроена.

— Это остров Тенерифе, — с другой стороны палубы к ним подошел капитан. — Я, к сожалению, не смогу пойти с вами у меня очень болит старая рана в ноге, полученная во время стычки с пиратами. Она начинает ныть периодически. Но вы попробуйте найти посольство или что нужно искать в таких случаях, вам это должно быть известно лучше меня, — сказал Филипп.

— Да, мы сразу отправимся в консульство, — сказала Соня. — Неужели это все, и мы прощаемся?

— Боюсь, что нет. У меня такое чувство, что вы не сможете навсегда покинуть корабль, но я все-таки надеюсь на это, — капитан обнял их и прослезился.

— Постарайтесь уехать, умоляю вас об этом, не ввязывайтесь ни в какие истории.

— Береги себя, — сказала Соня и тут же пожалела об этой фразе. Ведь все, кто плывет на Летучем Голландце, бессмертны, впрочем, беречь нужно, прежде всего, свое хрупкое сознание, изуродованное жестоким миром.