Только так. И никак иначе - Яна Перепечина

- Ну вот… Вот и молодец… Ты только не теряй сознания! Сейчас я сбегаю за помощью и вернусь. Очень быстро… Ты только живи! Ты только не умирай! Ты не можешь умереть! Мы же ещё ничего не успели! Ты же мечтал о венчании, и чтобы отец Пётр венчал, а Ясень держал венец у тебя над головой. А дети?! Они же не родятся, если не будет тебя! Понимаешь?! Ты не обо мне, ты о них подумай! Они же просто не родятся! Совсем!... А я… Я не смогу всю жизнь каждый день по сто раз говорить, как я люблю тебя, и как я счастлива, что когда-то ты купил свой Дом, благодаря которому мы познакомились… Ты слышишь меня?

Павел с трудом разомкнул сухие губы и довольно внятно сказал:

- Да…

Злата всё так же лёжа щекой на снегу, коротко всхлипнула и попросила:

- Подожди чуть-чуть! Я сейчас! – она вскочила на колени и уже собралась убегать, когда Павел хрипло шепнул:

- Дождусь только при одном условии…

- При каком? – она снова испуганно рухнула плашмя почти вплотную к нему и тревожно заглянула ему в глаза.

- Если ты скажешь, наконец, что любишь меня…

Лицо её мучительно скривилась, губы задрожали, и Злата, болезненно морщась прошептала:

- Я люблю тебя.

- Дождался… - Павел с трудом улыбнулся и погладил Злату по щеке, - а вот теперь беги!

Когда примчавшиеся после звонков Златы Лялин и Ясенев отбили раненого друга у врача «скорой помощи», не желающего отпускать свою добычу, Павлу было уже значительно лучше. Рана на голове от удара оказалась не очень серьёзной. Били, похоже, обгорелой доской, оставшейся от летней кухни. Крови было много, потому что из доски вкривь и вкось торчали погнутые гвозди, которые, к счастью, не пробили Рябинину череп, а только сильно расцарапали кожу под волосами. Злата ни на шаг не отходила от него. Павел завладел её рукой и держал её крепко-крепко. Она тревожно заглядывала ему в глаза и не желала отойти ни на миг.

Приехавший Ясень, увидев друга с забинтованной головой, залитого не отмытой ещё кровью, огромные лихорадочные глаза его любимой, обведённые появившимися невесть откуда тёмными кругами, не спрашивая ни о чём, рванул на кухню и загрохотал там посудой. Потом помог Лялину выпроводить врача. Через несколько минут он приткнул перед Златой и Павлом на журнальный столик поднос, уставленный чашками с чаем, вазочками с конфетами и вареньем, тарелку с толстенными бутербродами с докторской колбасой. Почему-то ему казалось, что друзей обязательно нужно накормить. И тогда всё будет хорошо.

Вскоре с улицы пришла Наталья, поставила сумки на пол в прихожей, заглянула на кухню:

- Здравствуйте! У нас гости? Павел Артемьевич, может, на стол накрыть? Ой, - увидев Павла, она прижала ладонь ко рту, - что с вами? Что случилось?

- Бандитская пуля, - неоригинально отшутился Павел.

Злата, помогая заносить сумки с продуктами на кухню, шепнула:

- Я вам потом расскажу, Наташа.

Та кивнула и улыбнулась, губы её дрожали.

- Не переживайте вы так, Наташенька, уже лучше, Павел не сильно пострадал.

Опросив Злату и Павла, а так же мастеров и Наталью, ходившую во время нападения по магазинам, Лялин недовольно пробурчал:

- И опять никто ничего не видел и не слышал. Говорил я тебе – надень хоккейный шлем…

- Я ж на ночь обещал, а тут среди бела дня, - Павел морщился, оттирая у зеркала кровь с лица. – Вот ведь я дурака свалял… Бдительность совсем потерял, не ожидал ничего подобного на участке…

- Ты не бдительность потерял, ты от любви ошалел… Все вокруг у тебя хорошие, добрые, - Лялин был страшно зол. Когда позвонила испуганная Злата, и прокричала, что на Павла напали, он подумал самое плохое. Не дослушав её, бросил все дела и примчался. Увидев окровавленного, но вполне живого Павла, схватил его в охапку и, отпихивая возмущённого доктора, долго тряс и страшно ругался последними словами. Хотя ругать, конечно, следовало только самого себя, а никак не и без того пострадавшего друга. В доме явно происходило что-то не то. Вчера чуть не убили старика Эдуарда, а сегодня едва не отправили к праотцам и самого хозяина дома.

- Скажи хоть, что вас туда понесло, в этот мусорный бак? Что вы там нашли?

Павел потёр лоб, виновато улыбнулся и выдал:

- Сокровища, похоже. Только у нас их уже украли.

- Час от часу не легче…

Злата положила руку на плечо Павла и попросила:

- Ты посиди, отдохни, а я расскажу.

- Да уж, давайте лучше вы, - Лялин кивнул, - а то когда наш пострадавший рассказывает, мне всё время кажется, что он бредит.

- Понимаете, Володя, мы тут встретили одну местную жительницу, Ольгу Васильевну, библиотекаря, может, знаете её?

- Это какую? Игнатову? Которая у почты живёт?

- Да, точно, её самую… Оказалось, что она в этом доме раньше работала кем-то вроде прислуги. Вот она нам и рассказала о хозяевах, их жизни. Интересно очень… Вы же знаете, Павел стариной увлекается…

Она оглянулась на Павла, который в это время встал и ушёл куда-то, на ходу кинув:

- Продолжайте, я сейчас…

Лялин страдальчески воздел очи к потолку, порассматривал его несколько секунд и снова перевёл глаза на Злату. Она пожала плечами и только раскрыла рот, как вошёл Павел и сунул что-то в руки другу:

- Кстати о старине и старье, это тебе… Мы тут на днях купили, а в прошлый раз я и забыл совсем тебе отдать. Все мысли об Эдуарде были.

Владимир хотел было начать ругаться, но, опустив глаза, вдруг улыбнулся совершенно мальчишеской улыбкой и, вскочив, стиснул Павла в объятьях:

- Ах ты дубина моя! Чтоб я делал, если б тебя, гада такого, убили? Спасибо тебе, Паш! Где ж ты Шейнина нашёл? И ведь именно такого, как я в детстве читал!

- Это не я, - Павел сиял, - это Злата увидела и мне показала.

Лялин обернулся:

- Злат, спасибо! Вот порадовали меня!

- Ты ещё добавь «старика», - Павел сел рядом со Златой, - давай, мы дальше тебе расскажем.

Изрядно повеселевший Лялин тоже уселся и с интересом воззрился на Злату:

- А дальше?

- Ну вот, встретили мы Ольгу Васильевну, она нам среди прочего рассказала и о любопытном пристрастии старого генерала Федотова, который этот дом, собственно, и строил, вернее, перестраивал, ко всяким интересным вещам. Потайным комнатам, лестницам, тайникам и прочему. Ну, не наигрался этот славный генерал в детстве…

Павел, слушая Злату, поймал себя на мысли, что, наверное, вот так, как сказку, плавно и интересно рассказывает она своим ученикам и о каких-нибудь исканиях князя Андрея или о трагедии Обломова. Улыбнувшись, он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Злата продолжала: