📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаИстория его слуги - Эдуард Лимонов

История его слуги - Эдуард Лимонов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 86
Перейти на страницу:

Через пару дней я застал себя сидящим там же у окна в кухне, починяющим Стивену шубу. Он меня об этом не просил, он просто свалил свою, уже ненужную, шубу, зима-то ведь прошла, на сундук в прихожей, и там-то я и увидел, что карман полностью разорван и подкладка тоже разошлась по швам, а шуба почти совсем новая. Я мог отдать шубу в магазин к Каплану в починку, или вообще не касаться ее, повесить в шкаф, но я сидел и зашивал ему шубу, старательно зашивал. Я не умиляюсь своему собственному благородству, меня просто удивляют эти разные течения во мне самом — то смерти Стивену желаю, то шубу ему, как мама, чиню. Наверное, так нужно. А может быть, я способен зашить ему шубу, набросить на него шубу починенную и выпроводить его на смерть? Может, это у меня просто любовь к порядку так проявляется.

Выпроводить, выпроводить. Стивен этого заслуживал. Он все-таки был дико грубый. Прямо с порога иногда. Вчера он приехал и, едва войдя, дверь за собой не успел закрыть, объявил, что он уходит out. На что его слуга спросил растерянно-иронически: «Немедленно?»

Он сказал: «Через пятнадцать минут. Могу я отдохнуть в собственном доме? Do you mind?» — и зло посмотрел на слугу своего.

Я нет. Я не возражал. «Отдыхай, усталый босс — психопат и баба», — подумал. Я не ожидал, что он взорвется и будет орать на меня, — после визита Ефименкова мои акции стояли высоко и прочно, но я все же свалил в свой любимый бейсмент, где тихо, тепло и спокойно, и уж никто не пойдет туда, разве что за вином, и сел в бельевой комнате в угол на кучу грязного белья. В бейсменте, в бельевой комнате, хорошо отсыпаться после побега из тюрьмы по гнилой и промозглой погоде, после нескольких недель в холоде и сырости хорошо спать в бельевой комнате, накрывши голову только что выстиранными простынями, забыв об остальном мире, позабыв на мгновение и подвиги, и славу, все позабыв, только легкая духота, и нечеловеческая усталость…

Стивен, думаю я отвлеченно, Нэнси… Иногда, в минуты, когда я перестаю смотреть на сегодняшнюю мою жизнь, как на неизбежный этап моей судьбы, без которого будущего просто не случится, я растерянно думаю — зачем я слуга, как я тут оказался? Это все ведь смешно — Стивен, Нэнси… серебро, грязные тарелки, как подавать мясо… как готовить соус для крабов… Как смешно, как глупо, при чем здесь ты, Эдвард? Давно, в советской школе, у дореволюционных писателей, читал ты о своей сегодняшней жизни, и никак не думал; что то прошлое вдруг однажды станет твоей жизнью. Глупо как…

Убежать из слуг? Но куда? Ведь те же минуты и часы, которые я трачу на Стивена, я бы тратил на другую, еще более никчемную работу, на другие, тоже мне на хуй ненужные дела.

Так я сижу на куче грязного белья и решаю, что мне делать дальше. Проведя в таком состоянии с час, взвесив все плюсы и минусы, я в итоге прихожу к выводу, что с моей стороны было мудро пойти работать к Гэтсби. «Что бы я сейчас делал в своей квартире на 83-й улице, если бы даже у меня были деньги ее оплатить? Сидел бы один, как сыч. Здесь я хотя бы окружен людьми. Разговоры, язык, книги, и деньги… — перечисляю я преимущества миллионерского дома. — И вообще, в конце марта вся семья едет на три недели в Тунис, а потом Стивен летит в Японию», — радостно вспоминаю я, встаю с кучи белья и выхожу из бейсмента.

Стивен, проторчавший в доме час вместо пятнадцати минут, в это время хлопает входной дверью и проходит мимо окна кухни… Но, увидев меня, он возвращается, улыбается и машет мне рукой, видно, стыдно ему стало за грубость. Раздетый совсем ушел, только в костюме, думаю я механически. Человек он не плохой, думаю я. Может, когда-нибудь вложит деньги в уничтожение цивилизации…

В мою первую зиму и весну почему-то получалось так, что у Нэнси пару раз в месяц обязательно образовывалось срочное дело в Нью-Йорке, и она приезжала или одна, или с детьми, или даже с соседями по деревне, обычно на пару дней, редко когда на большее время. Я подсчитал, что за эти первые месяцы моего служения в доме мистера Грэя Нэнси провела в городском доме куда больше, чем за весь тот период, когда я был бой-френдом Дженни. Нэнси явно проверяла мою пригодность к должности хаузкипера, я же от ее проверок с непривычки охуенно уставал.

Нэнси любит готовить, она не бездельная леди. Почти всегда завтрак на всю их ораву — на детей и деревенских соседей и их детей, она готовила сама. Моей же обязанностью было помогать ей, торчать с ней на кухне, подать ей то и это, сбегать в магазин. Если, скажем, оказывалось, что сливочное масло, которое я употребляю, было не того сорта, какой употребляет она, или Нэнси вдруг решала делать оладьи — pancakes, а в доме не было муки, я влезал в свой тулупчик и бежал за мукой или маслом.

Так и помню себя в ту зиму по утрам на ярко освещенной кухне невыспавшимся Ванькой Жуковым, расставляющим тарелки на дюжину человек, раскладывающим салфетки, таскающим стулья, за окном едва серело, — деревенские жители — Нэнси и ее приятели, вставали с петухами.

Помогать и быть на побегушках куда худшая работа, чем если бы я готовил им завтраки сам, я лично предпочитаю готовить. Нэнси, безусловно, все умеет, и она заслуженно прославленная хозяйка. У себя в Коннектикуте она время от времени печет безумные огромные торты на сто человек в виде корабля, или в виде церкви, или в виде Сити-холл, о ее тортах всякий раз сообщает читателю кулинарная секция «Нью-Йорк таймс». Торты эти пожираются гостями мистера и миссис Грэй на открытом воздухе на коннектикутской лесной поляне под аккомпанемент симфонического оркестра. Я же говорю, что они любят выебнуться, их хлебом не корми, эту семейку, но дай выебнуться.

Она готовила завтраки, спасибо ей, но кухня моя после набега миссис Грэй выглядела как мирное еврейское местечко после погрома. Дело в том, что она использовала столько посуды, сколько ей заблагорассудится, в три раза больше, чем я. Но в Коннектикуте за ней убирали шестеро, здесь же только мы с Ольгой образовывали живой конвейер между раковиной и дишвошером: Ольга ополаскивала посуду от остатков пищи, а я устанавливал посуду в дишвошер. Грязную посуду после ланча я убирал уже один.

Однажды Нэнси обратила внимание на то, что я ополаскиваю тарелки перед тем, как поставить их в дишвошер:

— Ты не должен этого делать, Эдвард, — сказала она снисходительно, очевидно, поражаясь моей глупости или неосведомленности, — на то и дишвошер, чтобы мыть тарелки.

Я сказал:

— Извините, Нэнси, но специалист, который ремонтировал нам дишвошер с месяц назад, сказал, чтобы мы так делали, я и делаю.

— Почему? — сказала Нэнси, — у меня точно такой же дишвошер в Коннектикуте, и я никогда не ополаскиваю посуду перед мойкой.

Я пожал плечами, а она сунула грязные после завтрака тарелки с размазанным по ним яйцом в несчастный наш дишвошер. Ну, через сорок минут они и вышли из дишвошера чистые, но с размазанным по ним яйцом, как и прежде. Она уселась тогда, разбросав свои юбки по полу возле дишвошера, и засучив рукава стала в нем копаться. Открутила несколько гаек, сняла несколько частей, возилась, возилась в дишвошере, все время повторяя: «Почему?» — любознательная и упрямая Нэнси. Потом к ней присоединился гость — один из ее деревенских соседей, очень худой банкир в одних носках, он тоже уселся возле дишвошера и погрузил в него руки…

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 86
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?