Песнь Кваркозверя - Джаспер Ффорде

Еще полчаса – и мы их обставили.

Цифры на табло постоянно менялись, зрители ликовали.

Только король все больше мрачнел. Он сидел в своей ложе и нервно барабанил пальцами по подлокотнику своего второго по парадности трона.

В какой-то момент Бликс оставил работу и подошел ко мне. Посмотрел на меня, на Патрика с Мубином и сказал:

– И откуда только силы берете…

– Умение, тяжкий труд и разумное использование ресурсов, – ответил Мубин. – Вам тоже стоило бы попробовать.

– Очень смешно…

О чем-то подумал – и вдруг радикально переменил тон.

– О’кей, ребята, вам бублик, а мне дырка от бублика, – сказал он. – Примите поздравления. Вы меня сделали.

Мы с Мубином переглянулись.

– Что за новая подстава, Бликс? – спросил Мубин, пристраивая на место резной каменный блок. – Мы всего на пол-арки тебя обошли, еще ничто не решено.

– Мы практически выдохлись, – ответил Бликс. – Корби и Маттни… сильно разочаровали меня. Может, обсудим условия моего проигрыша? Как-то не хотелось бы уже полного унижения…

Предложение было в своем роде изумительное. Особенно если учесть его собственное вероломство. Мубин выразился корректно, но прямо и непреклонно:

– Мы тебе отмерим снисхождения той же мерой, что и ты нам, Бликс.

– Что за скверные манеры, – помолчав, сказал Бликс. – Куда подевался дух всеобщего чародейского братства?

– Испарился, – сказал Мубин. – Когда ты нас в кутузку упрятал.

– Правда? – удивился Бликс. Можно подумать, он вовсе не ждал, что мы обидимся. – Да, наверно, тогда-то все и случилось. Ладно, проехали. Пойду набросаю письмо, объясняющее мою позицию… Но это подождет, сперва закончим этот мост, хорошо? Устроим какое следует зрелище для короля и добрых сограждан!

– Устроим, – подозрительно проговорил Мубин.

Бликс одарил нас еще одной фальшивой улыбкой и ушел о чем-то переговорить с полковником, который болтался неподалеку.

– Ребята, давайте ни на секунду не расслабляться, – сказала я, как только они отошли достаточно далеко, причем оба явно спешили. – Спорю на что угодно, у них на уме очередная подлянка!

– Согласен, – сказал Мубин. – Но вот какая?

Я оставила их трудиться. Команда «i-Магии», брошенная своим лидером, отставала все больше. Когда мы приблизились к завершению второй арки, цифры на табло уверенно свидетельствовали, что мы были фавориты, а «i-Магия» – полный отстой. Но не успели мы приступить к завершающему броску, как произошло нечто.

Это был прилив, да какой! Он буквально захлестнул нас своей безудержной мощью. Что странно, досталось только Мубину с Патриком, – «i-Магия» продолжала вяло копошиться, ничего не заметив. Зато Мубин и Патрик, ничего подобного не ожидавшие, огребли по полной. Камни, которые они ворочали, вдруг взмыли высоко в воздух. Один упал на дорогу ярдах в двухстах – оттуда раздался визг тормозов и хлесткие жестяные удары сталкивавшихся машин, – второй полетел в реку. Два других блока, каждый весом не меньше четверти тонны, поднялись совсем высоко и бесследно скрылись из виду.[49]

Мубин выругался, силясь обуздать энергетический вихрь. Сам он потом это описывал как езду в автомобиле без тормозов и с педалью газа, застрявшей в полу, – причем по улице, по которой в День святого Найджела движется шествие: проскочить и никого не задеть. Чтобы хоть как-то сбросить энергию, бурным потоком вливавшуюся в его тело, Мубин наставил пальцы на реку… Вода тут же обратилась в дешевое немецкое вино и вдобавок расступилась. Я посмотрела на дно… Кто бы мог предполагать, что на свете существовало столько магазинных тележек?

Я поспешно оглянулась на Патрика. Он тоже пытался бороться с невероятным приливом и в отчаянии обратился к тому, чем занимался постоянно – уборкой неправильно припаркованных автомобилей. В результате все машины в радиусе двухсот пятидесяти ярдов зависли в трех футах над землей. Однако даже это не исчерпало прихлынувшую энергию, и машины медленно поплыли по воздуху в направлении ближайшей аварийной стоянки.[50]

Я прикусила губу. Подобные приливы обыкновенно кончались только одним. Если колдун не мог справиться, магическая энергия в буквальном смысле разносила его на куски. Это был очень болезненный, а главное, очень неопрятный конец.[51] Я в бессильном отчаянии следила за происходившим… Подсознание обоих буквально пузырилось заклинаниями. Коротким дождем посыпались жабы, повсюду залаяли собаки, и у всех зрителей, у кого вились волосы, внезапно распрямились кудряшки. Река вместо ширпотребовского немецкого пойла текла уже изысканным «Шато Латур» урожая 1928 года, все часы дружно показывали полдень, а облака над городом стали принимать облики домашних животных.

И как раз, когда я уже решила, что нашим чародеям конец, прилив вдруг остановился. Вино вновь стало водой, жабы исчезли, облака приняли обычный вид, а поднятые Патриком машины с хрустом попадали наземь, явно прибавив работы местным кузовщикам. Мубин с Патриком рухнули на колени, от указательных пальцев до самых плеч вереницами тянулись багровые синяки. Им будет больно колдовать еще много недель.

Я подбежала к Мубину. В толпе зрителей поднялся заинтригованный ропот. Команда Бликса – за исключением его самого, он куда-то исчез – смотрела на нас, разинув от удивления рты. Такого они тоже никогда еще не видали.

– Цепочку проверь, – простонал Мубин. – Не пострадал ли там кто…

Мы с Тайгером дружно ринулись проверять старичков. Первое звено – Маргарет О’Лири стояла на углу возле палатки, где показывали двухголового мальчика. В данный момент обе его головы торчали наружу – он тоже хотел посмотреть уникальное зрелище.