Понимая Трампа - Ньют Гингрич

Есть замечательная история, о которой рассказывал бывший госсекретарь Джордж Шульц[100]. Перед назначением новых послов он подводил их к глобусу и просил указать страну, которую они собираются представлять. В четырех случаях из пяти новые послы указывали страну, куда они направляются, а не Соединенные Штаты.

Логический вывод следует сам собой – долгое время в Госдепартаменте существовала системная культурная проблема, вследствие которой 80 % наших послов были сбиты с толку, не зная, какую страну должны представлять за рубежом.

Теперь совершенно определенно можно сказать, что у нас есть команда, которая снова обеспечит США должную безопасность.

В главе 7 мы установили, что за последние полвека Соединенные Штаты заключили ряд торговых соглашений, которые приносят нашим партнерам пользы значительно больше, чем самой Америке.

За некоторыми исключениями торговый баланс США – то есть сумма денег, которую мы тратим или набираем в результате торговли, – оставался положительным с 1950 года до середины 1970-х. В то время торговый баланс США составлял от 500 до 1 млрд долларов, согласно данных веб-сайта tradingeconomics.com. С 1977 года он приобрел некоторую неустойчивость, затем стал слегка отрицательным, а к началу 1980-х достиг исторического минимума в пятнадцать миллиардов долларов. Это положило начало опасной тенденции, при которой Соединенные Штаты покупали больше, чем продавали, и отдавали рабочие места и деньги другим странам, с которыми были заключены невыгодные торговые соглашения.

В то же время мы создали самую обременительную систему налогообложения для бизнеса по сравнению с другими развитыми странами. Из-за этого за последнее десятилетие мы получили общую экономическую прибыль лишь 1,9 %, что значительно ниже среднего исторического показателя. Американская конкурентоспособность сошла на нет, и теперь ее необходимо восстанавливать. Именно поэтому американцы поставили на президента Трампа, стремясь вырваться из установившейся экономической модели. Если он не вытащит нас из этой ситуации, мы потерпим поражение как страна.

Трамп понимает, что создание рабочих мест должно быть в центре его президентства. Еще будучи кандидатом, он говорил, что экономическая повестка может быть подытожена тремя словами: «рабочие места, рабочие места и еще раз рабочие места».

Если за восемь лет Трамп сможет создать девятнадцать миллионов новых рабочих мест, как это сделал Рейган в 1980-х, американский народ будет считать его президентство успешным.

Именно резкое снижение налога на прибыль в 1981 году привело к бурному экономическому росту при президенте Рональде Рейгане. Такое же снижение налогов на прирост капитала в 1997 году привело к экономическому буму в конце 1990-х.

Таким образом, Трампу придется взять на вооружение уже имеющийся исторический пример и работать с Конгрессом в направлении снижения налоговых ставок с целью увеличения числа рабочих мест.

Сокращение налогообложения принесет больше пользы, чем налоговая реформа. Реформирование не создаст само по себе новые места. Оно приведет к некоему нейтральному балансу – повышение налогов в одном месте вызовет их снижение в другом, но, по сути, это ничего не изменит, а с точки зрения появления новой работы и вовсе окажется бесполезным. Краткосрочное повышение налоговых ставок всегда наносит больше вреда, чем пользы.

Вместо указанной нейтральности доходов Трампу и республиканскому Конгрессу предстоит заняться поиском «дефицитного нейтралитета», ориентируясь на базовый уровень бюджетного дефицита при президенте Обаме. Он создаст некоторое финансовое пространство для снижения налогов за счет других статей бюджета.

Неиспользованные федеральные активы должны быть монетизированы для создания налогового дохода, который компенсирует уменьшение налоговых поступлений, вызванных снижением тарифных ставок. Под эту статью попадает аренда федеральных земель, на которых экологические условия позволяют развивать энергетику и добывать полезные ископаемые, аренда или продажа объектов федерального жилищного фонда или офисной недвижимости.

Также Трамп и Конгресс должны настаивать на разработке мер по борьбе с мошенничеством и коррупцией, особенно в программах общественного здравоохранения. По экспертным оценкам, объем финансовых нарушений в рамках программ Medicare и Medicaid составляет около ста десяти миллиардов долларов в год. Уменьшение этой суммы хотя бы в два раза ежегодно возвращало бы американской экономике более пятидесяти миллиардов долларов, потерянных вследствие снижения налоговых ставок.

Настаивая на реализации этих и других шагов, Трамп и республиканский Конгресс могли бы создать финансовое пространство для революционной работы по снижению налогов, ни на цент не увеличивая бюджетный дефицит.

Согласно данным Налогового фонда, в Соединенных Штатах одна из самых высоких ставок корпоративного налога[101] среди развитых стран – 38,92 %. Это третье место в мире: более высокий уровень корпоративного налога установен лишь в Объединенных Арабских Эмиратах и Пуэрто-Рико. Средний показатель этого налога по ста восьмидесяти восьми странам составляет 22,5 %, то есть мы превышаем его почти на семнадцать пунктов. С учетом того, что среднемировой показатель падает – в 2003 году он составлял 30 %, – мы находимся в невыгодном положении для привлечения иностранного бизнеса. Между тем Европа как регион имеет самую низкую ставку корпоративного налога на уровне 18,88 %.

Если бы вы собирались построить фабрику по изготовлению и продаже какой-либо продукции, что бы вы выбрали: страну с налогом на прибыль по ставке ниже среднемировой или Соединенные Штаты, где вы заплатите третий по величине налог в мире?

Мы должны сократить корпоративные налоги, чтобы иностранные предприятия вкладывали деньги в развитие американской экономики и нанимали американских рабочих. Во время предвыборной кампании президент Трамп предложил снизить ставку до 15 %, а республиканские законодатели разрабатывают план, который снизит ее до 20 %. Любой из этих вариантов станет огромным улучшением, которое немедленно поставило бы Соединенные Штаты в более выгодное положение для привлечения внешнего бизнеса и стимулирования экономического роста.