Лукоеды - Джеймс Патрик Данливи

— Я вам не верю. Ну, да ладно… Пусть это будет вашим небольшим приключением. Ну, а я замужем была. Мы почувствовали себя чужими сразу в первую брачную ночь. Эй, я вас здесь не задерживаю, может вам нужно к гостям?

— Нет, они себя чувствуют вполне как дома.

— Ну, ладно, если что, вы мне скажете. Как бы там ни было, здесь шикарно. Как будто весь мир собрался внутри и считает деньги. А вы ждете, когда они выйдут и снова начнут пихаться и толкаться. А все, что нам нужно просто здесь полежать. Я уже сказала, что у меня был муж. Его отец никогда не встречался с моим отцом, потому что мой отец умер. Но моя мама, которая жива, встретилась с его матерью и отцом, но уж лучше б они умерли. Они прибыли в своем частном железнодорожном вагоне, мы в своем. Вы думаете, это смешно. А я говорю, это было на полном серьёзе.

— Извините.

— Ладно. Вы знаете, что он мне сказал? Прямо в нашу первую брачную ночь. Просто из-за, что я беспрерывно испытавала оргазм за оргазмом. Он сказал, ты грязная, подлая тварь. Я сказала, я? Грязная, подлая тварь? Ах, так, сказала я. Подожди минутку, извращенец. Но тут я кончила. И расслабилась. Позвонила обслуге. И сказала, принесите мне кофе и транквилизаторы. Думаю, я еще попросила его переодеться в плавки. Они были слишком малы. Он не верил тому, что с ним происходило. Может быть, это все из-за расцветки, красная, коричневая и синяя полоски. Я обычно носила их в сумочке и давала парням, чтобы они их надевали. Эй, подождите минутку. Почему с вами так легко разговаривать? И более того. Почему вы слушаете? Как будто хотите все это напечатать. А, наплевать. Это — хорошо. И вы хороший. Точно. Но, послушайте, когда вы отделаетесь от этого дерьма? А что за прикол был на лестнице? Когда этот придурок, по имени Персиваль, вел себя так, как будто этот ужин последний. Я чуть не рассмеялась. Потом подумала, а вдруг они этому верят? Но, принц то, болван. Подожди. Так нельзя. Нет. Так нехорошо, говорю. Мне надо радоваться, что я затерялась в этом местном болоте. Эй, мне можно здесь остаться? Ладно, пока не отвечайте. Хотите услышать мою историю до конца? Я подала на развод. Трах, бах, мои адвокаты ему врезали. Трах, бах его адвокаты ответили. Трах, тарах, ну и счет он получил от моих адвокатов. Шесть месяцев спустя я вышла замуж снова. Он был гораздо старше. Но не восемьдесят лет. Он торговал облигациями. Его бабка владела кладбищем. Он носил узкие галстуки и завязывал их маленьким узлом, тогда как в моде уже были широкие галстуки большим узлом. Вот таким парнем он был. Брак продлился три месяца. Он был слишком стар, чтобы выглядеть в плавках хорошо. После этого я перешла на женщин. После них я перепробовала еще шестнадцать парней. Я носила с собой плавки четырех разных размеров. Некоторые парни говорили, что это в конце концов негигиенично. Интересно наблюдать, как парни натягивают их, искоса посматривая на меня, которая лежит под простынями и подглядывает за ними. Слушай, как только ты захочешь, чтобы я заткнулась, скажи. Просто вызови такси и я уеду обратно в этот вшивый городишко. Я сюда попала просто потому, что села не на тот поезд не на той станции. Но как только я легла в постель, я подумала, вау, сплошной Марди грас. На улице все орут. О потонувшем океанском лайнере и сотнях людей в шлюпках в открытом океане. Это было как чудо. После того, как я чуть не чокнулась. Эй, я опять хочу кончить. Просто прикоснись ко мне и все. Вот тут с внутренней стороны руки. У локтя. Да. Здесь. О, Боже. Подержи. Прямо там. Только там. Я сейчас кончу.

Глория стонет, извиваясь в сене. Влетают и вылетают летучие мыши. Через вентиляционное окошко в стене дует ветерок. Охлаждая нас. Для очередной свалки в замке. Когда она будет раздавать плавки. Вся к экстазе, а от лобка только искры отлетают. В замке полном придурков только и смотри, чтобы они не сожрали друг друга.

— Позвольте задать вопрос, принц. Вы знаете город Сандаски?

— Да.

— О, Боже. Неужели? Не шутите со мной так.

— Да, я знаю Сандаски.

— Вау! Если бы вы знали, что этот город сделал для меня. Одно слово. Сандаски. Это откуда Хильда была родом. Я познакомилась с ней довольно случайно. Я разговаривала с комнатной прислугой, когда она вдруг нарисовалась. Мы носились в спортивном автомобиле. Спали в объятиях друг друга в поездах. У меня и пожилой поклонник с деньгами был. Он отличался от других поклонников. У него были такие яйца. Но он нажил себе грыжу, тягая штангу в спортивном клубе. Он напугался, когда я стала транжирить его деньги. И ведать не ведал, что их можно тратить таким образом. Он же не знал, какая у меня была практика. Я возвращалась из магазинов, нагруженная под завязку, расстегивала ему ширинку прямо среди разбросанных повсюду пакетов и забавлялась с ним до посинения. Хильда пыталась его шантажировать. Его жена пыталась объявить его сумасшедшим, чтобы он прекратил тратить на меня деньги. И однажды, на взводе, он вышел в окно. Оставив записку. В три слова. Так будет дешевле. Боже мой, чтобы освободиться от всего этого! После похорон в мою квартиру явилась его жена и измазала ее всю собачьим дерьмом. Я хочу сказать, она, что, думала, что я его и в гробу буду раскручивать? Она наняла пять детективов следить за мной. Одного из них я проучила: стырила у него бумажник. Мне смешно, когда я сталкиваюсь с такими глыбами как эти. Они могут сидеть, прячась за валунами, на ветру и мерзнуть. У меня возникает странное чувство. Как будто здесь что-то не так. Как будто тишина вот-вот взорвется.

— Западный ветер поднимается.

— Это вы так думаете. А это воняет всем тем сырым луком, который они все тут жрут. Я почти готова снова кончить. С каждым разом это становится все труднее. Я хочу сказать, я оставила свою сумочку в замке. Если бы вы пошли, взяли ее и попробовали натянуть плавки, мы бы могли повеселиться.

Клементин спустился по лестнице. Вышел на двор. У козла уже есть коза. Он наблюдает за мной, как я иду мимо. Делаю глубокий вздох. Чтобы взглянуть на яркий лунный свет, разливающийся над возвышающимися стенами. Было бы великолепно забраться на Глорию

Иду дальше на цыпочках. Чтобы избежать случайных встреч. Не так легко вести легкий разговор. С взаимным обменом любезностями. Прикладываясь к шоколадным медалькам. Вкушая с улыбкой. Пока темное вино теплом разливается по телу. И надеюсь, как хозяин, что никто из гостей вдруг не встанет с пеной изо рта.

В тени. Шорох. Кто-то впереди. Стоп. Поправь яички. Замри. Яма со змеями тут рядом за стенкой в зале. Не хотелось бы так умереть. Вот бы сейчас фонарик. Персиваль сказал, что тут есть какой-то Чарли Рентген, который может светиться в темноте. Наглотался, наверно, радия. Прошел рентген с головы до ног. Хранит негативы, чтобы показывать всем как атлас. Готовый обсудить любой свой внутренний орган или пройти дополнительные обследования, если изменится внутренняя ситуация.

— Ах, уважаемый. Это вы? Это Эрконвальд. К сожалению, приветствую вас в темноте. И приглашаю вас отпить глоточек драгоценного дистиллята, что я тороплюсь доставить вашим гостям.

Клементин делает глоток. Вкус сливового сока. Эрконвальд, наверно, в темноте схватил не ту бутылку. Может это смертельное слабительное. От которого весь замок начнет дристать. Вместо того, чтобы трахаться. Стонать, а не охать. Бегать и срать, а не страстно желать. Бедный Эрконвальд. Всю свою одинокую жизнь выуживает секреты у природы. Чтобы представить себя в один ненастный и холодный день. В столице, взойдя по ступенькам августейшего общества ученых. Стоя там, вынимать из-под подмышек рекомендательные письма, под проливным дождем. И быть вежливо, но твердо не принятым. Всеми теми, кто собрался внутри, просиживая задницы в глубоких кожаных креслах. Такие уверенные в себе. С писклявыми голосами и маленькими буковками после их имен.