Закат Тьмы - Сергей Сергеевич Тармашев

с носилок ткань и торопливо укрыла ею волшебника. С трудом уместившись рядом с ним, Тиари вжалась в яму и затащила на неё жерди носилок. Если атака будет конной, то, может быть, их не заметят на скаку… Она поспешно выставила вокруг ямы Магический Щит и зашептала молитву Ардиссе Прекраснейшей, умоляя её не позволить к’Зирдам заметить их отряд, но опоздала.

Или среди змеиных языков имелись следопыты с опытом выслеживания добычи в человеческих землях, или же тумены песочников точно знали, куда и за кем следуют. Ибо в полумиле от затаившегося в холмах отряда Людей к’Зирдские тумены разошлись из походного построения в боевое и без промедления ринулись в атаку. Сидящие по трое на низкорослых пустынных лошадях воины выпустили в воздух густой сонм стрел, и с неба на изготовившихся к своему последнему бою воинов обрушился ливень из метательных снарядов. Убежище Тиари сия атака зацепила лишь краем, но её магическая защита лопнула мгновенно, отражая множество ударов. Едва девушка перевыставила Щит, всё вокруг заполнилось летящими стрелами, вспышками боевых заклятий и земляными брызгами вскипающих разрывов. Многотысячный поток змеиных языков появился сразу везде и атаковал прижавшихся к холму Людей с трех сторон, и лошади к’Зирдов бесконечной вереницей спрыгивали с пригорка прямо над головой у закутавшейся в плащ Тиари.

Битва была короткой и жестокой. Маги ударили по врагу всем, чем только смогли. В натекающее змееязыкое море, звенящее иступленным визгом и ощетинившееся кривыми саблями, врезались Боевые Пульсары, вгрызались Потоки Метеоров, вонзались Молнии и били Огненные Веера. Навстречу врагу ползли Волны Пламени, с треском пожирая десятки песочников, но находящиеся во власти дурмана к’Зирды лезли вперед, невзирая на ожидающую их смерть. Почти сразу часть сил неприятеля обошла холм с тыла и взобралась на него. Сотни змеиных языков бросались на Людей прямо с вершины, игнорируя опасность получить увечья, и поток песочников поглотил укрывавшихся у подножья холма гражданских. Воины и маги бросились к ним на помощь, и сражение переместилось туда. Несколько десятков ударов сердца там ещё угадывалось подобие какого-то тактического построения, но вскоре тысячи врагов отовсюду захлестнули человеческих воинов, и всё смешалось в единое кровавое месиво. Разобрать, что происходит у холма, Тиари не могла, вокруг её убежища толпились к’Зирды, с бешеным безумием рвущиеся в бой, издающие бесноватые вопли и размахивающие оружием. Из убежища удавалось лишь слышать грохот взрывов и замечать их огненные вспышки, взметающиеся над змееязыкой толпой.

Девушка поняла, что долго скрываться в яме под тряпьем не удастся, рано или поздно её обнаружат, и тогда Лорда Рангвала неминуемо ожидает жестокая смерть. Мантия боевого мага с эмблемами Королевской Гвардии станет для него приговором, равно как и для неё, ибо она находится подле ненавистного волшебника. Сознание Тиари забилось, словно зашедшееся от стремительного бега сердце, судорожно ища выход. Морок ухтана? Нет, здесь всего пара туменов, и всех ухтанов знают в лицо. Морок простого к’Зирда? Но как быть с Лордом Рангвалом? Ей не вынести его на руках, она не знает языка пустыни, и едва зададут вопрос… тогда их точно убьют. Притвориться мертвыми? Но людей здесь слишком мало, а песочников много, ради грабежа они обыщут каждый труп, и обязательно определят, что оба живы, будь они под мороком или нет. Оставалась последняя надежда – попасть в плен и бежать, когда представится возможность.

Тиари зашептала слова заклинания, плетя морок. Лорда Рангвала надо превратить из мага в кого-то безобидного, дабы не вызвать у разъяренных к’Зирдов мгновенную агрессию. Если песочники увидят перед собой крепкого человека, при этом не умеющего держать в руках оружие, то могут счесть его выгодным товаром для работорговли и не убить. Посему пусть он будет актером, их одежды столь отличаются от обыденных, что должны быть знакомы даже змеиным языкам. Она превзошла саму себя в скорости и качестве плетения морока, каждый миг бросая панические взгляды на бегущих мимо ямы к’Зирдов. Осмотреть Лорда Рангвала, дабы убедиться, что нигде не допущено ошибки, было невозможно, и оставалось лишь уповать на собственный опыт и мастерство. Закончив, Тиари замерла, переводя дух, и тут же вспомнила о себе. Её шансы остаться живой немногим выше, нежели у Боевого мага. Даже если змеиные языки не узнают, что она чародейка, всё сложится трагически. Стройная девушка рискует попасть в гарем какого-нибудь тхи-хана, и ухтаны осмотрят её в первую очередь. Но, увидев уродство ожогов, либо убьют на месте от отвращения, либо отправят в рабство, и в любом случае их разъединят с Лордом Рангвалом, и он неминуемо погибнет. Она заторопилась наложить морок на себя, на ходу придумывая образ упитанной некрасивой тётки. Главное, никакой привлекательности и потолще, дабы заинтересовать работорговца. Пышнее тело – больше сил – выше цена, к’Зирды не станут утруждать себя подробностями… если не убьют сразу.

Девушка едва успела завершить плетение, как к’Зирдское море истерично взвыло. Обширный кусок земли у подножия холма вспыхнул пламенем, поглощая без разбору всех, кто попал в его пределы, и звуки боя прекратились. Но беснующаяся змееязыкая толпа заверещала ещё сильнее, и Тиари невольно посмотрела сквозь складки капюшона поверх их голов. Вдали, по склону холма, десяток песочников волокли на вершину израненного человека в мантии целителя. Узкоглазые воины втащили его наверх, осыпая множеством ударов, и принялись привязывать умирающего за конечности к лошадям. Закончив возиться с веревками, они погнали скакунов в разные стороны, и несчастного волшебника разорвало на части. Наблюдающие за этим к’Зирды завопили от безумного восторга, подпрыгивая и размахивая оружием.

Затем песочники занялись сбором трофеев, и её убежище сразу нашли. Тиари вытащили из ямы, обильно награждая пинками, затем выволокли Лорда Рангвала. «Толстуха» подобострастно стелилась перед победителями, умоляя сохранить жизнь ей и её «мужу», ибо оба они крепки и здоровы и посему могут хорошо работать в гномских шахтах. Змеиные языки хохотали, угрожающе замахиваясь саблями то на неё, то на лежащего без чувств мужчину, и забавлялись, разглядывая, как это заставляет толстуху верещать от ужаса и вымаливать пощаду вдвое усерднее. Потом появился какой-то ухтан, и толстуха облобызала его сапоги, пряча за этим действом шептание заклинания Убеждения. Ухтан смерил пленников ненавистно-оценивающим взглядом, пнул толстуху в лицо и велел отдать их работорговцам тумена. Толстухе было велено тащить мужа самостоятельно, а если тот не встанет на ноги до вечера, то его надлежит зарубить.

Потом к’Зирды согнали в толпу с полсотни Людей, захваченных в плен, и перед ними предстал тхи-хан. Он немедленно повелел своим воинам отобрать у пленников детей и заявил, что их зарубят, едва он досчитает до