Королева Депрессия - Ниян Ниянов

Книга. Вот что важно. Это давало ему энергию и жизнь.

Но с чего начать? С самого себя? Просмотрев все свои записи, заметки и даже видео, он понял, что там копать бессмысленно. Надо поведать об идеи, о той миссии, что была дарована им.

Мы, энтрилы. Наделены великой силой душевидения не для того чтобы подглядывать в чужие миры. Но чтобы истреблять все то…

Эта история началась…

Однажды, в мире появился один человек и понял…

И спустились Боги с небес…

Темные энтрилы никогда

Слова не клеились. Лонг Лонг пытался припомнить подсказки из прочитанной статьи:

«Начните вашу книгу с яркого события. Заинтересуйте читателя с первых страниц. Начните ее с конца, с самого захватывающего момента. С первых страниц закиньте героев в самую беспощадную и безысходную ситуацию и помогите им выбраться…».

На лице Лонг Лонга отразилась печальная улыбка. Ах, если бы действительно существовал автор, сумевший найти выход из безвыходной ситуации: силой разума создать плот и отправиться в чрево гигантской рыбы*, вытащив товарищей из недр Меланхолии.

«Если вы не готовы рассказать мне то, что чувствуете, напишите об этом на бумаге. Выразите свою боль физически, дайте ей стать буквами на белом листе. Вытащите ее из себя. Осознайте ее. Да, это не поможет излечить душу, но поверьте, вам станет значительно лучше…», — говорил Лонг Лонг одной своей пациентке.

Нет, это книга не для возрождения сражателей. Это книга — его личный психотерапевт. Книга, которая облегчит его боль и поведает миру о его трагедии.

Теперь он знал, с чего начать первую главу.

Он отложил книгу и вновь заглянул в шкатулку — там он нашел кусок пергамента с маслянистым пятном: кусочек его души. Почти полвека минуло с того дня, как этот кусок пергамента вернулся к нему.

Это и было начало конца.

Воспоминания Лонг Лонга, 1940-е гг.

Хубер делал небольшие пометки, обставив себя книгами, рекомендованными его новыми знакомыми — членами психологического клуба, основанного Юнгом.

«Вы на правильном пути, мой будущий коллега, но знания, что дает нам университет, ничтожно малы. Самообразование — вот ключ к успеху!», — говорил кто-то из клуба, чье имя Хубер даже не запомнил.

В дверь постучали. Хубер недовольно взглянул на часы — десять утра, наивысший пик его продуктивности. В это время его никто не смеет беспокоить.

— Один мистер хочет вас видеть, — сказала вошедшая старенькая Дойджилис, его домработница.

— Я никого не принимаю, если вы забыли, — сказал Хубер, сильно напрягшись, словно был готов в ту же секунду напасть на Дойджилис и вцепиться ей в горло.

— Он сказал, что вы будете ему рады. И что-то там про птиц…, — продолжала старушка.

— Про птиц? Что за вздор? У меня нет друзей орнитологов, — Хубер сдвинул брови.

— Извините, — старушка попятилась назад, но остановившись, сунула руку в карман фартука, — совсем забыла… Он просил передать вам это, — и с этими словами она протянула ему кусок пергамента.

Лицо Хубера побледнело. Он вскочил, выхватил бумажку из рук женщины и выбежал вон из комнаты.

Внизу, на мягком диванчике, опираясь двумя руками на трость, сидел пожилой мужчина с густой белой бородой, дорогом костюме и старомодной шляпе.

— Как видите, Киарин, я выполнил просьбу вашего друга, хоть и с большим опозданием, — сказал мужчина, указывая на клочок пергамента в руках Хубера. От упоминания своего настоящего, «первого» имени, Хубер вздрогнул и это разозлило его.

— Филин, — прошипел он, — что вам надо? Снова пришли выпытывать о темницах титанов?

— А почему бы и нет? Хранилища такого рода весьма ценны, и я бы имел за честь пользоваться им вместе с вами, учитывая какую неоценимую помощь я вам оказываю.

— И мы за это платим. Всегда, — резко ответил Хубер, прогоняя рукой спускавшуюся с лестницы миссис Дойджилис. Та сразу поняла намек и поспешила убраться наверх.

— …И сейчас я готов заплатить вам весьма ценной информацией, — сказал гость.

Хубер категорично покачал головой.

— В этом мире больше нет ничего, что сможет привлечь наше внимание…, — ответил он.

— Даже если это касается потерянных сражателей?

Ни один мускул ни дрогнул на лице Хубера.

— Они мертвы, убиты, уничтожены или гниют в темницах Совета, — сухо сказал Хубер, продолжая нависать над Филином, — на то они и потерянные.

— А что, если я скажу вам, что вы ошибаетесь…

— Тогда Гнев нашел бы их. Он был эмоцией многих сражателей, а как вы знаете, они те еще ищейки…

— Пренебрежительно к эмоциям, не считаете, — заметил Филин, — вам давно стоило отпустить эту эмоцию. Удерживая Гнев при себе так долго, вы медленно убиваете его.

Хубер лишь усмехнулся:

— Эмоции не друзья нам. А служители людям и нашему делу. Несколько их смертей не большая утрата в масштабах времени, — он сделал паузу, взглянув на свой Гнев. Тот кивнул в знак согласия. — Если у вас есть какая-то информация, говорите, — поторопил его Хубер.

Филин, казалось, хотел возразить словам Лонг Лонга. Но остановился.

— Речь пойдет о Нижнем уровне. Я называю его большой кладовкой. Совет держит там особо опасных грешников, вы — свои побрякушки, люди — страхи и фантазии. У темных энтрилов тоже есть свое место хранения. Раньше это было тайником Совета, но позже было решено отдать часть земель под нужды Отдела…

— Что еще за Отдел? — не понял Хубер.

— Простите. Темные энтрилы. Отдел — это их официальное название, там, наверху.

Хубер покачал головой. Зло имеет имя.

— И что там может хранить этот ваш… Отдел? — спросил Хубер, весьма равнодушным тоном.

— Все что угодно, я предполагаю: культурные артефакты, произведения искусства, священный Грааль*, золотые кони Батыя*, библиотека Ивана Грозного*… Все то, что они, по тем или иным причинам, изъяли с Земли. Есть отсек и для хранения душ: чистые души, души с особенностями, души ваших сражателей… После побега Изусы, я полагаю, было решено не держать особо опасных сражателей в темницах Совета, а перепрятать их в Хранилище, дабы вы не могли вытащить их оттуда.

Сердце Хубера предательски замерло. Насколько ему было известно — Изуса действительно вновь и вновь перерисовывал чертежи Темниц Совета, с надеждой спасти остатки своей армии, что удерживали там. Хубер огляделся по сторонам — не подслушивает ли его старушка Дойджилис. Нет, вокруг было пусто, только в углу комнаты верной стражей стоял его Гнев.

— Откуда такая информированность? — Хубер с подозрением посмотрел на Филина.

— У меня есть доверенное лицо, там наверху… Не велика должность, но лицо весьма неприметное и лично видящее бумаги о переводе сражателей в новое хранилище Отдела… или, как вам угодно, темных энтрилов… А недавно