Непредвиденная опасность - Эрик Эмблер

— Залесхофф… — шепнул он.

Русский схватил его за руку.

— Осторожней, стул! Пистолет наготове?

Рука Кентона скользнула в карман пальто. Он стал вытаскивать автоматический пистолет, но оружие зацепилось за подкладку. Руки были горячими и скользкими от пота. Он сражался с гладким холодным металлом и чертыхался про себя. Между тем Залесхофф уже отворил дверь и всматривался в темноту холла. Кентон колебался, затем все же последовал за ним.

Холл оказался просторным. Залесхофф бесшумно притворил за собой дверь и двинулся влево. Через несколько футов обнаружилась дверь, из-под которой пробивалась тонкая полоска света. Здесь они снова услышали бормотание мужского голоса. Залесхофф прислонился к косяку и осторожно взялся за ручку двери. В ушах у Кентона зазвенело от прилива крови, он поднял руку с зажатым в ней пистолетом. Залесхофф решительным и резким движением распахнул дверь — свет из комнаты хлынул в холл, на миг ослепив Кентона. А через долю секунды Залесхофф уже оказался внутри.

В камине весело плясали язычки пламени. В воздухе плавал запах сигар. Сбоку стоял большой деревянный проигрыватель с радиоприемником. Едва Залесхофф вошел в комнату, как голос, говоривший по-польски, стих. Теперь слышно было лишь негромкое, с помехами, бормотание из радиоприемника. Но журналист едва обратил внимание на все эти детали, взгляд его был прикован к единственному оказавшемуся в комнате человеку. Им был Серж. Он лежал на полу с раскрытым ртом и расширенными глазами. Из спины между лопатками торчала рукоятка ножа.

Залесхофф вышел из оцепенения первым. Подскочил, наклонился, взял Сержа за запястье. Потом резко отпустил руку покойного и выпрямился.

— Что-то пошло не так, — хрипло прошептал он. — Надо убираться отсюда, быстро!

И он бросился к окну. Кентон успел сделать лишь шаг, затем остановился.

— Стоять, не двигаться! Оружие на пол!

Еще секунда леденящей душу тишины. Потом Кентон разжал пальцы, и автоматический пистолет упал на ковер. Кровь отлила от лица Кентона, в ушах зазвенело. Он видел, как револьвер Залесхоффа упал на пол, но звука падения не услышал.

— Кругом!

Этот приказ донесся до Кентона словно через слой ваты. Он медленно повернулся.

В дверях с большим револьвером в руке стоял Саридза. На его губах играла усмешка.

Саридза взмахом ствола дал понять, что они должны отойти от окна.

— А теперь подальше от пушек и руки за головы! — приказал он. — Так-то лучше.

Секунду-другую в комнате стояла мертвая тишина. Саридза медленно поставил револьвер на предохранитель и оперся о спинку стула.

— Надо же, — произнес он, — какая приятная встреча! Надеюсь, товарищ Залесхофф, вы не испортите ее дурацкими и бессмысленными попытками бежать?

Залесхофф отрицательно покачал головой.

— Нет. У Саридзы репутация отменного стрелка из револьвера, — пояснил он Кентону.

Саридза заулыбался.

— У вас отличная память, Залесхофф! Интересно, помните ли вы нашу последнюю встречу в Нью-Йорке? Ведь она состоялась именно в Нью-Йорке, я не ошибаюсь?

— Да, верно. В тридцать третьем.

Кентон слушал все это, словно во сне. Сейчас эти двое походили на добрых знакомых или партнеров по бизнесу, вспоминавших старые времена.

— Что же тогда случилось, — продолжил между тем Саридза, — с этим вашим человеком в Нью-Йорке? Господи, как же его звали? Фамилия вроде бы начиналась с буквы «Р». Да, точно, вспомнил! Рогожин, вот как. Где он теперь?

— В Москве.

— Просто невероятно! Должно быть, я что-то перепутал. Подумал, что сейчас он является вашим агентом в Базеле. Наверное, просто однофамилец. — Он усмехнулся, затем сверкнул глазами и обратил свой взор на Кентона. — А вы не кто иной, как мистер Кентон, верно? Надо сказать, не ожидал увидеть вас здесь. Я, знаете ли, поверил в вашу историю про встречу с Борованским в поезде. Как же я жестоко заблуждался! Однако Майлер обрадуется, узнав, что австрийской полиции не удалось вас схватить. Он с нетерпением ждет встречи с вами, да и с вами, наверное, тоже, товарищ Залесхофф. Должен извиниться за его отсутствие. Он сейчас немного занят, общается с вашим дружком, который, видно, заблудился, его обнаружили на половине для слуг. Вообще сегодня ночью дом фрау Бастаки посетило слишком много непрошеных гостей. Взять, к примеру, этого беднягу, что лежит сейчас на полу, Майлер застал его в гараже, он пытался вскрыть машины. Тело перенесли сюда, чтобы сделать вам сюрприз. Идея Майлера. Немного мрачная шутка, но такие уж вкусы у нашего Майлера. Сама идея понравилась мне по другой причине. Знаете старую поговорку — «око за око, зуб за зуб»? Меня греет одна только мысль о том, что душа Борованского отныне покоится с миром. Ибо он отомщен.

— Смотрю, по-прежнему любите почесать языком? — заметил Залесхофф.

Улыбка на губах Саридзы померкла.

— Да, Залесхофф, поболтать я люблю. Да и действовать тоже. Надеюсь, этот факт не прошел мимо вашего внимания.

— Не прошел. Любопытно все же узнать, откуда вам стало известно о моем визите.

— За это надо благодарить мою бессонницу.

— А, так вы о прошлой ночи. Наверное, успели увидеть меня на террасе, когда Майлер включил свет? Но я быстро спрятался, как мне показалось.

— Не совсем. Я бы мог запросто пристрелить вас, но потом подумал, что вы наверняка явитесь снова и приведете с собой друзей. Вот и предпринял некоторые меры предосторожности, установил небольшой заградительный отряд, отослал фрау Бастаки и служанок в Прагу. И оказался прав, хотя и не рассчитывал на появление этого молодого человека. А вы сегодня странно молчаливы, мистер Кентон. Наверное, просто не привыкли к усам или очкам? Во время прошлой нашей встречи вы произвели впечатление человека более разговорчивого.

В этот момент из приемника донесся треск, затем невнятный обрывок речи, а секунду или две спустя — барабанная дробь, после чего оркестр в полную силу грянул вальс «Голубой Дунай».

Залесхофф рассмеялся.

Саридза направился к приемнику, повернул переключатель, и музыка тотчас стихла.

— Занятный штрих ко всей этой гротескной картине, — вполне серьезно заметил он. — На полу лежит мертвец, двое приговоренных с поднятыми над головами руками — и вальс Штрауса, которому отведена роль похоронного марша. Забавно, не правда ли? Кстати, этот наш маленький трюк с использованием приемника — моя идея. Вы попались на крючок, уловка удалась. Жаль только, что вы рановато явились. Лекция из Кракова — ничего лучше найти не удалось. Там рассуждали о народных танцах Галиции. А появись вы на полчаса позже, то услышали бы речь доктора Геббельса из Лейпцига. Меня, конечно, больше устроила бы какая-нибудь московская радиостанция. Но чувство юмора — вещь опасная, может далеко завести. Если бы в момент вашего появления вдруг заиграли Интернационал, вы бы точно заподозрили что-то неладное.