История древней Испании - Юлий Циркин

Для претворения этого замысла в жизнь необходимо было прежде всего укрепиться на средиземноморском побережье Пиренейского полуострова. И Гамилькар в качестве основного опорного пункта заложил Акру Левку (Diod. XXV, 10). Вероятно, этот город был расположен в районе рудников около старинного испанского Кастулона, что делало из него значительный экономический центр, чьи связи выходили за пределы Пиренейского полуострова[569]. Акра Левка стала на какое-то время центром карфагенских владений в Испании. Сюда прибыли к Гамилькару римские послы, встревоженные его успехами[570]. Отвечая на вопрос о причинах его военных действий в Испании, Гамилькар сказал, что он лишь стремился добыть деньги для выплаты римлянам контрибуций (Cas. Diofr. 48). Был ли этот ответ успокоительным или издевательским, послам пришлось им удовлетвориться. Впрочем, как об этом будет сказано ниже, римское посольство, вероятно, добилось все же значительного успеха, заключив какое-то соглашение с Сагунтом, поставившее этот город под покровительство Рима.

Основание нового города показало, что Гамилькар стремился иметь в Испании развязанные руки. Если бы центр карфагенских владений находился в Гадесе или каком-либо другом старом финикийском городе (в том числе в карфагенской колонии), ему пришлось бы в гораздо большей степени считаться с этим городом и с влиянием карфагенского правительства. В новом же городе полководец мог чувствовать себя свободнее. Вскоре после основания Акры Левки Гамилькар погиб в бою с иберами. Карфагенское правительство послало в Испанию новое войско во главе с Гасдрубалом (Diod. XXV, 10; Арр. Hisp. 5-6; Liv, XXV, 4).

Рис. 8. Монета с портретом Гасдрубала. Аверс и реверс

Гасдрубал в первую очередь совершил карательную экспедицию против тех иберов, в борьбе с которыми пал его тесть. Но чаще он старался действовать дипломатическими средствами, хотя порой прибегал и к насилию. Важным шагом в сплочении подчиненных племен и государств вокруг карфагенского полководца стал его брак с дочерью иберского царька (Diod. XXV, 12), к чему мы еще вернемся. Вскоре после этого Гасдрубал основал два города, один из которых был назван Карфагеном (для отличия от столицы античные авторы называют его Новым Карфагеном, и под этим названием он вошел в историю)[571]. В 226 или 225 г. до н. э. Гасдрубал заключил с Римом договор, согласно которому пределом карфагенских владений и Испании признается Ибер (совр. Эбро), через которую карфагеняне обязались не переходить с военными целями (Polyb. II, 13, 7; Liv. XXI, 2, 7; Арр. Hisp. 7). Видимо, это был берит, т. е. такой вид соглашения, который связывал его непосредственных участников и не распространялся ни на преемников Гасдрубала, ни на карфагенское правительство[572]. И то, что римляне явно не разделяли такую точку зрения (да и такого соглашения не было в римской дипломатической практике), ничего не меняло в представлениях и поведении карфагенян. Хотя этому договору посвящено большое количество исследований[573], многое еще остается неясным.

Полибий, приводивший дословно прежние римско-карфагенские договоры в греческом переводе (III, 22—25), договор с Гасдрубалом дает лишь в изложении: отправив послов к Гасдрубалу, римляне заключили соглашение, по которому, умалчивая об остальной Иберии (т. е. Испании), договорились, что реку Ибер карфагеняне не будут переходить ради войны. Почти в тех же выражениях содержание соглашения передано им в другом месте (III, 27, 9). Аппиан тоже лишь излагает содержание договора: границей карфагенян в Иберии является река Ибер, ни римляне, ни карфагеняне не будут ее переходить с военной целью, а сагунтинцы и другие эллины в Иберии будут автономными и свободными[574]. Дион Кассий (XIII = Zon. VII, 21) вообще не излагает содержание договора, но лишь замечает, что в нем было сделано исключение ради Сагунта.

Совершенно другое впечатление производит сообщение Ливия: «С этим Гасдрубалом... римский народ возобновил договор: чтобы границей владений и тех и других (т. е. римлян и карфагенян) была река Ибер, а сагунтинцам, расположенным между владениями двух народов, была сохранена свобода». Четкий и ясный текст Ливия, повелительный тон единственной фразы свидетельствуют о документальном характере этого текста. Различия между сообщениями Ливия и Полибия довольно велики. У Полибия карфагеняне взяли на себя односторонние обязательства не переходить Ибер с военными целями, в то время как Ливии делает эту реку границей владений обоих народов, что подразумевает и взаимные обязательства по сохранению этой границы. Греческий историк специально подчеркивает, что в соглашении говорилось только о реке, а об остальной стране умалчивалось, а Ливии приводит специальную оговорку о сохранении свободы Сагунта, расположенного много южнее Ибера.

Для разрешения встающих проблем обратимся к более поздним событиям. Когда в Сагунте начались раздоры, сагунтинцы направили послов в Рим, и римляне взяли на себя умиротворение города. Прибыв к Ганнибалу, который к тому времени встал во главе карфагенской армии, римские послы указали на то, что сагунтинцы уже за много лет до времени Ганнибала «состоят под покровительством римлян» и вручили себя «верности римлян» (Polyb. III, 15). Все источники единодушно отмечают, что нападение Ганнибала на Сагунт явилось поводом к войне (Polyb. III, 30; Liv. XXI, 19; Арр. Hisp. 13; Flor. 1, 22, 3). Пока же Ганнибал не укрепился в Испании, он, по словам Полибия (III, 14, 10), старался держаться вдали от Сагунта, дабы не дать повода к войне. Римские послы, прибыв в Карфаген, требовали выдачи Ганнибала именно после падения Сагунта (Polyb. III, 21, 1—5; Liv. XXI, 18). Взятие карфагенским полководцем этого города вызвало, по словам Ливия (XXI, 16), такое единодушное решение начать войну с Карфагеном, что даже известный миролюбием Кв. Фабий Максим, встав во главе посольства, не колеблясь, объявил войну.