Не жалея ни о чем - Ш. У. Фарнсуорт

Но у меня нет оправдания в том, что я переборщил с алкоголем или расслаблением в Вегасе. Я здесь для того, чтобы устранить последствия, а не все усложнять.

И я понимаю, что приезд сюда все усложнил. Предполагалось, что это будет неудобно, двое незнакомцев, вежливых и отстраненных. Это не должна была быть лучшая ночь, которая у меня была за долгое время. И этот момент — смотреть в ее глаза и думать о том, как она выглядит обнаженной — никогда не должен был произойти.

Однако я уже здесь, и я должен решить, как реагировать.

— Нет. — Я наконец-то отвечаю на ее вопрос.

— Так… ты пришел сюда, чтобы прогнать его?

Два пальца проскальзывают под край ее футболки, задевая поясницу. Это самое невинное движение, но Ханна дрожит, по ее коже бегут мурашки.

Я играю с огнем, но я не хочу останавливаться.

— Ты оставила меня со своим братом, чтобы пофлиртовать с каким-то парнем?

Она вздергивает подбородок. Даже в сандалиях она высокая, смело встречает мой взгляд.

— Если бы ты еще подождал, мы бы, наверное, уже трахались в туалете.

Мой вдох резкий, как будто она только что нанесла удар.

— Ты мог бы посмотреть, если бы захотел.

Она давит на меня, и я не могу понять почему. Мне должно быть все равно. Весь смысл этого визита был в том, чтобы показать нашу несовместимость ее семье. А вместо этого мы игнорируем ее брата и сестру, погруженные в то, что очень похоже на сексуальное напряжение.

Я опускаю руку и отстраняюсь, сразу же скучая по теплу ее кожи. Я засовываю руки в карманы, чтобы не поддаться искушению снова прикоснуться к ней.

— Что? Неверность беспокоит тебя? — В ее голосе слышится преувеличенная нотка удивления, так что я точно знаю, что она имеет в виду.

Это как ведро ледяной воды. Я достаточно наслушался о своих грехах от своего отца, и делиться одним из них с Ханной было явно огромной ошибкой.

Я проглатываю боль так же, как прогоняю все остальное. Качаю головой — натянуто, — пока это не становится естественным.

— Меня это совсем не беспокоит. Если ты действительно заинтересуешься кем-то, просто напиши мне, и я поеду в отель.

Я заставляю себя равнодушно улыбнуться, затем поворачиваюсь и иду обратно к столу.

ГЛАВА 15

ХАННА

— В шесть утра? — спрашивает Эдди, когда мы идем через парковку.

Оливер морщится, но очень незаметно. Я не думаю, что кто-то еще заметил. Или заметил, что для него уже середина ночи.

— Ага, — отвечает он. — Тогда увидимся.

— Потрясающе. Спокойной ночи, чувак. — После запоздалого осознания Эдди говорит мне «До свидания». Эйприл и Рейчел машут рукой, прежде чем направиться к машине. Поскольку Рейчел живет ближе к ним, чем ко мне, они отвозят ее домой.

У моего брата куча друзей. Одно из преимуществ взросления в южной Калифорнии в том, что люди, как правило, остаются здесь. Большинство моих друзей из начальной, средней и старшей школы все еще живут поблизости, и то же самое и у Эдди. Он не отчаянно нуждается в мужской компании. И он никогда раньше не пытался подружиться ни с одним парнем, с которым я встречалась, ограничиваясь вежливой болтовней.

Я предполагала, что моя мама и Рейчел будут дружелюбны по отношению к Оливеру. Эйприл тоже. Но я думала, что мой папа и Эдди будут сдержанны. Вместо этого мой брат строит личные планы, а мой отец пригласил Оливера на бейсбольный матч. За тот год, что я встречалась с Декланом, он не получил ни одного приглашения, кроме мероприятий, на которые я его приводила.

— Что будет в шесть? — Спрашиваю я.

— Он пригласил меня заняться серфингом. — Отвечая, Оливер не смотрит на меня. Он не смотрел на меня с тех пор, как я предложила ему посмотреть, как я занимаюсь сексом с кем-то другим, а затем сунула ему в лицо секрет, который он мне доверил.

— Ты занимаешься серфингом?

— Нет.

— Эдди — хороший учитель. Он учил меня.

— Отлично. — Его тон ровный, когда он забирается на пассажирское сиденье.

Я застегиваю ремень безопасности, прикусывая внутреннюю сторону щеки.

Ранее я хотела, чтобы Оливер вел себя именно так, как сейчас — отстраненно и холодно.

Он был слишком очарователен за ужином, терпеливо отвечая на вопросы моей мамы. Слишком дерзко играл в крокет, заставляя меня наслаждаться игрой больше, чем если бы я выиграла. А потом его телефон продолжал звонить по дороге в «Каньон», напоминая мне, что он занят и важен, и у него были планы на эти выходные, которые не включали в себя развлечение моей семьи.

Но теперь, когда он смотрит в окно так, словно хотел бы быть где угодно еще, меня пронзает непрекращающаяся боль сожаления.

Я прочищаю горло.

— Ты понравился моей семье.

— Извини. — Его ответ сух, без капли сожаления.

Я выдыхаю.

— Мне жаль, Оливер.

— Из-за чего?

— Прошлое. Мне не следовало поднимать… этот вопрос.

— Если эксгибиционизм — это твой конек…

Неожиданно раздается смех.

— Это не так.

— Хотя, если это так… — В его тоне есть дразнящая нотка, и прилив облегчения ошеломляет. Я не понимала, насколько меня беспокоило, что причиненный мною вред был непоправим, пока не появился знак, что это не так.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать очередной смешок.

— Я никому не скажу. Я обещаю. Ты можешь доверять мне. И это, вероятно, ничего не значит для тебя после того, что я сказала ранее.

Когда я оглядываюсь, с лица Оливера исчезает всякое веселье. Он снова принимает невозмутимый вид.

Как только он понимает, что я смотрю на него, он кивает.

— Хорошо.

Я сглатываю, киваю в ответ, а затем крепче сжимаю руки на руле. Это не ледяной холод, как в начале поездки, но и не тепло.