Карачун 98 - Алексей Малиновский

била мелкая дрожь. Катастрофа могла случиться в любое мгновение! И вот, ей на глаза попалось ведро с водой, которое приготовила уборщица-поломойка. Верилья с громким стоном стянула с себя трусы и прыгнула на ведро.

Шум водопада заполонил помещение. Бездна разверзлась и полупереваренные создания ада: огурчики, помидорчики, куски горелого эльфячьего мяса и капустка, ринулись в атаку. Верилья вспомнила времена срочной службы, когда она вместе с полком десантировались в море неподалеку от Великого Узбексого Леса. Самолеты и вертолеты бомбардировали воду людьми, танками и боевыми мехами, точно также как её задница стреляла жидким говном в поломойное ведро. Бедная девушка еле держалась, её лицо побелело от натуги, но атака не только не утихала, но и с каждый секундой набирала обороты!

Наконец, после особо громкого выстрела, произошла ещё одна катастрофа! Вонь, словно облако боевого отравляющего газа, вырвалось на свободу из её многострадального очка и затопила предбанник. Мутный туман взвился к потолку и слегка приглушил свет, создав интимную обстановку. Верилья взвыла от облегчения и обмякла прямо на ведре. Неожиданный выстрел довёл её до оргазма!

Именно в этот момент в туалетный тамбур проникло новое действующее лицо - им оказался высокий статный мужчина в деловом костюме. Профессор местного университета метр Афанон Де Брилье, праздновавший в этот день свой 50летний юбилей.

Боевые газы немедленно ударили ему в нос и едва не отключили сознание. Профессор прикрыл рот и нос ладонью, после чего двинулся к двери туалета. В этот момент Верилью накрыла вторая волна и жирное майонезное дерьмо, словно горящий напалм рвануло из её раскаленного сопла. Девушка заверещала от боли, а профессор от ужаса. Верилья, красная от натуги, сидящая в облаке желто-зеленой вони, показалась ему демоном, выбравшимся из ада и пришедшим по его душу. Нервная система Афанона не выдержала такой нагрузки и отключила мозг. Покрываясь мелкой желто-коричневой крапинкой, его тело повалилось пластом, прямо под ноги юной десантницы.

Спустя долгих пять минут девушку наконец отпустило. Подлая шаверма от диверсанта Ашота полностью перетекла в ведро и она почувствовала облегчение. Поднявшись со своего насеста, она осмотрелась в поисках бумаги. Разумеется её нигде не было! Зато рядом лежало такое заманчивое и удобное тело профессора, его песочный пиджак и белая накрахмаленная рубашка так и манили развратную кошкодевку.

Расшиперившись и задрав платье, она оседлала живот Де Брилье и принялась тереться об его рубашку и пиджак своей развороченной задницей. Коричнево-желтые разводы мигом пропитывали ткань и жирными шматками оседали на красном шершавом галстуке.

За этим занятием её и застала жена профессора, решившая припудрить носик в туалете. Острый запах шаурмячного говнеца ударил ей в ноздри, вызвав рвотный рефлекс, а сумасшедшая кошкодевка, елозившая своей задницей по телу ее супруга привела в ступор. Её рот, захлебываюшийся выходящим наружу "цезарем" был готов разразиться ультразвуковым криком, но Верилья вовремя среагировала - подхватив свои обгаженные трусы, она метнула их точно в рот профессорше. Пытаясь уклониться, та что есть мочи врезалась затылком в стену и потеряла сознание. Её тело вторым мешком осело на пол. Сочяищеся коричневой жижей трусы накрыли её потное лицо.

— Да что за неженки! — возмутилась Верилья. - Если не можете держать себя в руках - не ходите в общественные туалеты!

Устранив основные загрязнения об пиджак и белую рубашку профессора, девушка подхватила нежный шелковый шарф его жены и отполировав свою промежность до блеска, вернула его на место.

Конечно оставлять тела в таком виде было нельзя и посмотрев по сторонам, она заметила приоткрытую дверь, где хранился инвентарь для уборки - метлы, швабры и прочее. Из замка торчал ключ, неосторожно оставленный уборщицей. Верилья ухмыльнулась и, схватив тела за шиворот, затащила их внутрь. Кладовка была заперта на замок, а ключ девушка закинула себе в сумочку. В скором времени это ей аукнулось...

Девушка спешно вернулась в зал, залпом опустошила бокал с вином и принялась поглощать подоспевший стейк прожарки blue. В веселой болтовне со своим ухажером она провела долгих десять минут. Пока из туалетной комнаты не показалась обозленная бабка-уборщица.

— Ну что за люди! Ключ от кладовки спёрли! Теперь и мыть без швабры придется! — бормотала она себе под нос, неся в правой руке жестяное ведро, источавшее адские миазмы...

Расположившись в уголке зала, она опустила ведро на пол и принялась полоскать в нём тряпку. Прямо голыми морщинистыми руками. Ядерный запах начал расползаться по ресторану. Обеспокоенные посетители принялись крутить головами, не понимая откуда идёт вонь: не мог же в самом деле кто-то обосраться посреди зала!

Бабка ничего не видела и не чувствовала, на вид ей было лет 200, и обоняние давно атрофировалось. На носу висели очки, толщине стекол которых, позавидовал бы даже бинокль! А вот подружка моя - Верильда видела всё. Видела как куски её позора всплывают на поверхность воды, как жирным слоем размазываются по рукам бабки и половой тряпке. Но бабку такие мелочи не волновали! Она прошла три межпланетных войны и даже получила пизды за отвагу. (так орден называется "святой пизды"). Она достала жёлто-коричневую тряпку из ведра, загнулась устрашающим раком и начала елозить по полу. Запах стал ещё сильнее. Парочка за соседним столиком начала морщиться и приглядываться к поломойке: уж сильно странные следы оставляла ей тряпка! Подозрительные! А Бабка продолжала своё черное дело, покрывая паркет ровным слоем жирного водянистого пластилина с вкраплением огурчиков и капусты. Вскоре до сидящего за соседним столиком парня дошло, что за субстанцию вывалила на пол бабка и ему стало плохо. Густой поток рвоты устремился из его рта и расплескался прямо по спине и голове многострадальной уборщицы. Та, в ярости подскочила на ноги и попыталась ударить его по лицу говенной тряпкой. Но парень уклонился и обгаженное полотно прилетело в лицо его подруги. Жирные коричневые шматки размазались по её наштукатуренному лицу, забили ей рот и нос. Сработал инстинкт самосохранения и тугая струя желто-зеленой рвоты вырывалась наружу, прочищая ее дыхательные отверстия....

Все остальные посетители ресторана, до этого мирно наблюдавшие за разворачивающейся драмой, вдруг, все как один, будто по команде, принялись блевать друг на друга. Мощные потоки полупереваренной пищи заливали всё вокруг: горячее, салата, черную и голубую икру. В зале воцарился хаос, звуки рвоты заместили музыку, а запахи говна и желудочного сока убили ароматы жареного мяса и свежей выпечки.

В этот момент Верилью накрыла третья волна. Мина Ашота была многокомпонентной! Понимая, что терять уже нечего,