Агасфер. В полном отрыве - Вячеслав Каликинский

Надо заметить, что не все в Петербурге были сторонниками пассивного сдерживания. Много потов пришлось пролить послу, лавируя между прямыми указаниями своего министерства и теми высокопоставленными лицами, которые вмешивались в корейские дела[67].

⁂

…За три дня до начала Русско-японской войны японский военный атташе в Сеуле Ёсида, предъявив командиру крейсера «Асама» секретную телеграмму из Токио, потребовал доставить его в обозначенную на карте точку севернее корейского порта Чемульпо. На карте, которую он показал японскому офицеру, было указано место закладки телеграфного кабеля, шедшего на север. Через час командир доложил: крейсер на заданной точке.

– Мне нужен этот кабель. Прикажите вашим водолазам перерезать его!

Командир «Асамы» позволил себе едва заметно улыбнуться: ох уж, эти сухопутные генералы!

– Сначала этот кабель нужно найти, ваше превосходительство. Я прикажу спустить в море сразу несколько шлюпок с матросами, вооруженными «кошками»[68]. Они опустят «кошки» на дно и будут двигаться зигзагами. Что я должен сделать, когда кабель будет обнаружен?

– Ваши водолазы должны быть наготове. И как только кабель будет найден, они спустятся на дно, вырежут кусок и доставят мне!

– А разве не достаточно будет просто перерезать кабель?

– У меня в руках должно быть доказательство, что связи нет. Русские консул, их военный агент и посланник должны быть слепы и глухи!

Через три часа, уже перед самым рассветом, двое водолазов в тучах пузырьков воздуха, подняли на борт одной из шлюпок кусок кабеля размером около двух сяку[69]. Облепленного ракушками, какой-то зеленью… Отбросив брезгливость, Ёсида торжественно поздравил капитана с успешной операцией.

– Я непременно сообщу о нашем совместном успехе в Токио! – пообещал сияющий атташе.

Командир отдал честь, поклонился, скрывая разочарование: подумать только, вот так «операция»! Несколько дней назад на совещании у императора было принято решение о начале войны с Россией, и армада под командованием Урио и Камимуры вышла в море с тем, чтобы, разделившись, напасть на Порт-Артур и высадить десант в Корее. А его крейсер, вместо того чтобы топить русские корабли, целую ночь искал кусок паршивого медного провода…

Несмотря на секретность приказа, местные японцы еще до решения гэнро[70] развили непонятную активность, позволив посланнику России в Корее Александру Ивановичу Павлову сделать вывод о скором начале войны. Узнав о вышедшей в море эскадре и том, что часть ее направляется в Корею, Павлов потребовал прямой провод[71] с Петербургом и Порт-Артуром. Но телеграф молчал: Павлов не знал пока ни о диверсии Ёсиды, ни о том, что южный хвост «кабеля» японцами тоже перерезан.

С дипломатической почтой и секретными шифровками в Порт-Артур была направлена канонерка «Кореец». Но до места назначения она не дошла, подвергнувшись атаке идущей навстречу японской эскадре. Не отвечая на орудийный огонь (при этом можно было повредить стоящие на рейде иностранные корабли), командир «Корейца» капитан второго ранга Беляев отдал приказ возвращаться на базу.

А посол Павлов с бессилием констатировал, что только в течение одной ночи с японских транспортов было высажено в порту около трех тысяч десантников, половина из которых к утру уже успела добраться до Сеула.

Никакого сопротивления корейская армия захватчикам не оказала. Местное население спешно вывозило подальше семьи. А японские переселенцы, опьяненные успехом своего флота, готовились к погромам. Предчувствуя, что погромы не минуют и их, русское население кинулось за защитой в Духовную миссию. Столица Кореи замерла в тревожном ожидании.

К полудню японский адмирал Уриу в ультимативной форме потребовал, чтобы все русские корабли покинули порт Чемульпо, грозя в противном случае расстрелять их и сам порт огнем своей артиллерии. И тогда «Варяг» и канонерка «Кореец» вышли навстречу противнику.

Но это – совсем другая страница той войны. Сегодня мы о ней говорить не станем.

На следующий день после героического финала с «Варягом» и «Корейцем» к Павлову пришел его давний приятель, французский дипломат. Комкая в руках платок, он передал русскому посланнику требование Токио о том, чтобы русская миссия немедленно покинула Сеул. И Павлов, надев парадный мундир, отправился к японскому послу.

Не молить о пощаде, не торговаться, не выпрашивать. Павлов сумел настоять на том, чтобы процедура выезда русской миссии была достойной и, самое главное, прошла бы без жертв.

Какие бы ни были инструкции на сей счет у японского посла, он не смог настоять ни на разоружении воинской команды охраны, ни на количественном ограничении удаляемой русской миссии. Между двумя шеренгами японских жандармов, с высоко поднятыми головами, прошли к вокзалу все сотрудники миссии, команда казаков при оружии и знамени, и все русские, пожелавшие покинуть Сеул.

Выстроенный на вокзале почетный караул японцев отдал русским воинские почести. На конечной станции в Чемульпо и в порту процедура повторилась. Миссия перебралась с вокзала в порт, погрузилась на крейсер «Паскаль» под флагом Франции. Павлов со всей своей дипломатической «командой» настоял на заходе в Шанхай: его дела в зоне боевых действий только начинались.

Японские военные штабы в преддверии войны разработали детальные планы действий. Русские штабы, увы, ждали «у моря погоды» и заняли оборонительно-выжидательную позицию. И вынужденно оставшегося не у дел Павлова начали дергать в разные стороны – командующий сухопутными войсками генерал-адъютант Куропаткин через министра иностранных дел Ламздорфа тянул его в свою ставку. Наместник русского императора на Дальнем Востоке Алексеев выхлопотал высочайшее разрешение на перевод Павлова в Мукден, в свою ставку…

Дело кончилось тем, что Александру Ивановичу Павлову было предписано избрать местом своей службы Шанхай – с тем, чтобы… в кратчайший срок и фактически с нуля создать там Секретную службу, организовать и объединить всю разведку и контрразведку России на Дальнем Востоке.

О «задвинутом» задолго до начала войны начальнике Разведочного отделения Генерального штаба Русской армии ротмистре Лаврове столичные министры, генералы и адмиралы предпочитали не вспоминать. Как и о легших под сукно министерских столов его многочисленных докладных записках и дельных предложениях по своевременной организации разведки… Что же касается Павлова, то, судя по всему, о Лаврове и его секретной службе, которой прямо запретили действовать за пределами Петербурга, он и вовсе не знал…