Пять граммов бессмертия - Аркадий Неминов

– Да, с кем имею честь?

Немолодой лысоватый мужчина поднялся со скамейки:

– Разрешите представиться: Карнаухов Борис Сергеевич, школьный друг вашего отца. – Он смотрел на нее открытым взглядом. В его усталых, в красных прожилках серых глазах читалась доброжелательность, а плохо выбритое доброе лицо осветила смущенная улыбка.

А «Новый наутилус» все наматывал и наматывал морские мили, бороздя просторы Карибского моря. Все шло по намеченному плану, и ничего примечательного не происходило.

Олег, сменившись с вахты, сидел в кают-компании и лениво просматривал старые журналы, оставшиеся с прошлой экспедиции. Он все еще никак не мог отойти от радостного возбуждения – еще бы, он, наконец, осуществил свою детскую мечту! Но теперь его занимали уже совсем другие мысли – о том, что будет дальше.

Допустим, они найдут сокровища. Допустим, этих денег будет достаточно, чтобы безбедно жить. А что потом? О чем еще можно будет мечтать?

Вон у Петра есть дети! Как он тогда переживал за Никиту, когда исчезла связь. Его чуть удар не хватил! А у него, Олега, есть кто-то, о ком также можно было беспокоиться, заботиться? Нет и еще раз нет!

Ему почти сорок, а чего он достиг в этом плане? Все время он куда стремился, бежал, не щадя себя и других, а половина жизни уже пролетела! И что осталось за спиной, кроме казенного дома на затерянном острове? Даже друзей он толком не приобрел! Адамовы – не в счет. Петр до сих пор относится к нему настороженно, хоть и не подает вида.

Ему нужна семья! И дети! Обязательно дети, чтобы было кому рассказать о своих приключениях, мыслях, о своих ошибках, чтобы предостеречь их от негатива, чтобы научить, как жить правильно!..

А сам-то он правильно жил? Все ловчил что-то в погоне за своими призрачными мечтами, перепрыгивая через три ступеньки, перешагивая через людей, порой просто не замечая их. Почему он раньше об этом не задумывался?

За иллюминатором наблюдалась все та же унылая картина – бесконечная песчаная пустыня с курганами донных наносов. Если бы не пестрое многообразие морских обитателей, шарахающихся от луча носового прожектора, можно было умереть со скуки!

Игнатьич потер усталые глаза и посмотрел на часы. Было полшестого утра. Несмотря на ночную вахту, спать ему не хотелось. В командном отсеке он был один, если не считать Немо – персидского кота и любимца экипажа. Тот развалился на столе – излюбленном своем месте во время несения вахты капитаном. Из всех членов экипажа именно Петр был выбран котом в качестве своего доверителя и фаворита. Даже к Олегу, у которого кот жил некоторое время, кот так не относился.

Вот и сейчас Немо разлегся на куске ватмана с наклеенной на него копией фрагмента судового журнала со старого испанского корвета, затонувшего лет сто пятьдесят назад. Котяра, не отрываясь, смотрел на Игнатьича, словно хотел что-то сказать.

– Умный котик! Я помню, что через полчаса смена! Потерпи еще чуток и пойдем баиньки! Э-эй, поосторожней! – прикрикнул он на кота, который неловко шевельнувшись, зацепил когтями плохо приклеенный к ватману документ. Немо, обидевшись, спрыгнул со стола, уступая место человеку.

Этот чудом сохранившийся пожелтевший фрагмент карты всегда был для Игнатьича самой большой загадкой. Именно на нем неизвестный капитан нанес координаты какого-то места, никак их не прокомментировав. И приблизительно здесь, на этой широте, судя по приборам, и находилась сейчас субмарина!

Ломая голову над этой загадкой, Игнатьич пришел к выводу, что капитан старинного судна, возможно, и дал пояснения в судовом журнале, но до наших дней они не дошли. В музее, откуда Олег снял копию фрагмента, находился и поднятый с корвета капитанский сундучок красного дерева, в котором, кроме остатков судового журнала, завернутого в парусину, лежала курительная трубка, да несколько испанских золотых монет, датированных серединой 18 века.

«Как бы там ни было, надеюсь, нам повезет больше!» – подумал Адамов, ведь маршрут лодки лежал и через эту самую точку.

Но пока они не могли похвастаться удачными поисками. За две недели плавания команда обнаружила несколько скоплений затонувших судов, но, благодаря показаниям чудо-прибора, не пришлось тратить уйму времени на исследование останков. «Драгметискатель» неизменно указывал на полное отсутствие этих металлов. Даже «бронзовая» лампочка не хотела зажигаться желтым цветом.

Ну, что же, пройдена только половина пути. Игнатьич снова сел на свое рабочее место и, отметив положение лодки по приборам, сверился с координатами на фрагменте. Они совпали!

Он приказал Никите застопорить ход и включить полное круговое освещение. Теперь вдвоем с Максом они принялись не торопясь изучать открывшуюся им панораму. Субмарина давала освещение в радиусе около трех метров, и потому они не сразу обратили внимание на темную округлую возвышенность примерно в десяти – пятнадцати метрах от лодки.

Капитан приказал подойти как можно ближе и лечь на грунт. Теперь объект можно было рассмотреть лучше. Но то, что они увидели, заставило их открыть рот от изумления.

Неизвестный предмет куполообразной формы приблизительно шести метров в диаметре выступал над поверхностью дна в половину человеческого роста. Абсолютно гладкая матовая сферическая поверхность темно-серого цвета отражала тусклый свет, исходящий от подлодки, во все стороны. Это было настолько необычно и так не вязалось с окружающей средой, что путешественники буквально потеряли дар речи и только во все глаза смотрели на объект явно неземного происхождения.

– Это же похоже… – начал было Макс, первый оправившийся от шока.

– На НЛО! – закончил за него подошедший Никита.

Игнатьич и сам видел: то, что напоминало купол, скорее всего, было лишь верхней, самой малой частью так называемой летающей тарелки.

У него захватило дух! НЛО – этого еще им не хватало! Но откуда? Почему здесь, на дне океана? Почему она не улетела? Неужели потерпела аварию? Или здесь ее лежбище?!

Не успели члены экипажа осознать до конца всю грандиозность своей находки, как вдруг все явственно почувствовали легкую вибрацию, постепенно усиливающуюся.

– Что происходит? – вскричал Адамов, собираясь отдать команду на срочное всплытие, как вдруг сильная тряска дополнилась оглушительным ревом, ощущаемым даже на слух в герметичной подлодке.

Члены команды, прильнувшие к иллюминаторам, попадали на пол, сметенные неведомой силой. Игнатьич сильно ударился головой о переборку и, падая, увидел ослепительно белую вспышку света, озарившую все кругом.

«Конец!» – мелькнуло в его затухающем сознании, а перед глазами всплыло растворяющееся во мраке озабоченное лицо дочери.

Карнаухов с любопытством оглядел большой дом, который вызвал у него смешанные чувства. Дорогая мебель, картины на стенах, предметы интерьера поражали своей роскошью и помпезностью. Сама же молодая хозяйка всем своим видом, аккуратной, но простенькой одеждой как-то совсем не вписывалась в эту обстановку, смотрелась чужеродным телом.