Жестокое притяжение - Юрий Иванович

— А ты там не натворишь нечаянных арестов?

— О-о! Ваше императорское величество опасается парочки лишних арестов?! — восклицал Прусвет, прекрасно знающий и осознающий полный масштаб угрозы над всей правящей династией. — Такое величайшее злодейство не может обойтись без первых лиц империи. Так что за лишние аресты нас история простит, а вот за нераскрытие преступления кое-кому не сносить головы. Так что следует решаться: либо молниеносность и напор, либо деликатность и смерть в ближайшей перспективе.

Понятное дело, что император решился действовать без оглядки и должные полномочия разумный кальмар получил прямо в кабинете Титела Брайса. А еще через десять минут после этого скорый поезд скрылся в тоннеле, пронзающем Илиазанские горы.

В поход за крестиками кэфэц компактный отряд вышел сразу после рассвета. Ночь прошла в форте на удивление спокойно, лишь в поздних сумерках стены полез атаковать явно оголодавший, прибывший со стороны большого тракта голавь. Тварь довольно редкостная, жутко противная и валящая людей с ног всепроникающим свистом. Выглядел голавь как некая смесь тяжеленного битюга, но на короткой шее вращалась премерзкая рыбья пасть с толстенными губами. Вот этими губами хищник и свистел.

Его утыкали лучники стрелами еще раньше, чем он вышел на дистанцию поражения. Прикормышей вообще добивали не спеша, тщательно прицеливаясь по очереди и стараясь свалить с одного выстрела. Так что граф Дин даже не успел выйти из здания во двор, как объявили отбой тревоги. Только уже утром чужестранец специально отъехал к туше и, спешившись, рассмотрел голавь вблизи. Затем с недоумением ткнул сапогом чешуйчатую лапу с копытом и не сдержался от высказывания:

— И как только ваш мир наплодил таких чудовищ?

— Бытует мнение и ходят легенды, что это не мир виноват, — отозвался на это Эрик Зарнар. — Ему просто не хватит фантазии для такого. Многие верят, что это люди натворили бед. Проводили какие-то эксперименты и доигрались.

Торговец опять вскочил в седло, оглядел весь отряд целиком, уже выехавший из форта, и пустил коня рысью к восточной дороге. Потому и выехали рано, что мечтали в идеальном случае сегодня же и вернуться. Все-таки двадцать километров — не свет какая даль, а если судить по скорости добычи ставролитов, то и на месте четырех часов хватит для добычи огромной массы кристаллизованного минерала.

Поэтому в отряде насчитывалось всего двадцать воинов, и у каждого к седлу привязной лошади были приторочены пустые переметные сумы и крепкая кирка. Кстати, больше чем двадцать единиц подобного орудия труда и не нашлось в хозяйстве запасливого Ярока Гундеса. Из-за чего досадующий интендант чуть волосы на себе не рвал. Настолько ему было жаль упущенных возможностей.

Помимо двух десятков лучников в поход отправились маркиз Зарнар и его огромный друг барон Данью. Ну и как-то с общего молчания, ни с кем не обсудив свою кандидатуру, двинулась в путь и молодая целительница, а вернее уже полноценная гульден, Майлина. Запасного коня она не брала, латами и мечами не блистала, но вот легкое копье в крепление седла вставила и сразу четыре колчана стрел к своему луку прихватила.

Наверное, уже все обитатели форта без исключения были уверены в близких отношениях между девушкой и чужестранцем. Ну еще бы! Вторую ночь вместе проводят, запирая изнутри дверь на подпорку. И предварительно устраивают для себя банные процедуры. Да и утром красавица ни свет ни заря мчится на кухню и тянет своему мужчине, так и продолжающему питаться по богатырской норме, целый поднос изумительно пахнущих блюд и свежей выпечки. Шеф-повар Фиала на эту тему успела поведать всем и все.

Но только сама обсуждаемая пара знала, как было все на самом деле: точно так же, как и в предыдущую ночь. То есть они хоть и лежали обнаженные, прижатые друг к дружке, но даже не поговорили на сон грядущий. Опять Дмитрий не смог перешагнуть через что-то у себя в душе, хотя его плоть требовала не теряться и звала в бой. Да и ослабевшее от призывов плоти сознание только раздражало своими поощрительными понуканиями и призывами к немедленному и продолжительному соитию.

Заснул Светозаров на этот раз с трудом, и ему приснилось нечто незапоминающееся, но однозначно кошмарное. Потому что во сне он дергался, вскрикивал, порывался куда-то бежать и кого-то разыскивать. Да и утром, во время их первого, «разогревающего» завтрака, несколько смущенная Майлина призналась:

— Ты так дергался, что я тебя еле удерживала.

— Спасибо! Наверное, это последствие недавних травм.

— И кричал. И звал…

— Кого? — замер над очередной порцией прожаренной колбасы Торговец. При этом в головушке чуть ли не заискрило, настолько он напрягся от ускользающих, но так и неосязаемых образов.

— Странное имя ты произносил. А может, и несколько разных. — И девушка назвала совершенно непривычные имена для этого мира: — То звал: «Александра!», то называл какую-то Сашу «сладенькой», то восклицал: «Ну, Шура, как же так?!» Могло у тебя быть несколько жен?

С минуту Дмитрий сидел замерев, проворачивая в голове все мелькающие образы и пытаясь ухватить забрезжившие ассоциации. Потом сдался от бесплодных попыток и объяснил:

— В нашем мире многоженство пока еще не приветствуется, хотя и не могу заявить, что я такой уж ярый противник сожительства сразу с несколькими женщинами. Как, например, практикуется у вас. Но вот имя — оно фактически одно и наверняка принадлежит тоже одному человеку.

— И ты ее вспомнил?

— Увы! Насколько могу сообразить, женщины с таким именем в моей жизни не было. Тем более такой, которую я бы мог называть так ласково и всеми оттенками вариантов данного ей имени.

Естественно, что оба прекрасно поняли: неизвестная Александра как раз и могла ворваться в жизнь графа Дина в последние недели. Как раз те самые, которые он запамятовал после падения и ударов об дерево. Но в завершение этого утреннего разговора целительница заявила со всей решительностью:

— В любом случае я буду с тобой до конца. И уверена: окажусь даже лучше той, которую ты забыл. Только не обижай меня своим равнодушием и при посторонних не отталкивай от себя. А я постараюсь не надоедать.

Глядя на девушку, Дмитрию хотелось признаться в своих метаниях, высказаться как на духу и даже признаться, как он тяжело страдает от желания обнять, приласкать прямо здесь, прямо сейчас…

Но, выждав паузу и досчитав мысленно до сорока, расслабился и принял трудное решение:

— Еще несколько дней я сумею сдержаться… может быть. Ну а дальше уже будь что будет. Пусть у меня даже три жены, они меня в любом случае простят… Хм! Тем более простят, если их три!

На этой оптимистической для себя ноте он и завершил ранний разговор о ночных кошмарах.

Но уже сейчас, хоть и приходилось двигаться весьма интенсивно и осматриваться во все стороны, нет-нет да и возвращался к загадочному имени: