Город, который боролся - Стивен Майкл Стирлинг

Джозеф открыл кладовку и вручил ей бесформенное одеяние, которое к тому же было велико ей. Рашель закивала в знак согласия, закуталась в него и ушла, торопясь выполнить поручение Амоса.

— У нас с ней осталось хоть что-то общее: и у нее, и у меня, — с горечью сказал Джозеф, бросаясь в летающее кресло. Даже его совсем немалый вес не заставил сиденье покачнуться на поддерживающем его поле. Амос обратил внимание на это обстоятельство.

«Я должен получше осмотреться здесь, — подумал он. — Выяснить, какие технологии развились во время нашей вынужденной изоляции на Бетеле. Какие должны быть подставки у этого кресла, чтобы выдерживать такой вес?».

— И что же у вас общего? — спросил он у своего спутника.

— Мы оба долетели до этой станции: и она, и я, — ответил Джозеф.

Амос заморгал от удивления.

— О, — сказал он после краткого размышления. — Так ты к ней неравнодушен? Я всегда считал ее лишь сторонницей нашего дела.

— Так оно и есть, но это далеко не всё. Хотя любые домыслы по этому поводу попросту бесполезны. Слишком уж велика между нами разница. Ты можешь представить, как я пойду просить ее руки у отца? — задал риторический вопрос Джозеф. — «Ублюдок, рожденный шлюхой от неизвестного чернорабочего из доков», — назовет он меня, не важно, отрекся он от неё или нет, — и будет полностью прав.

Амос невесело рассмеялся и похлопал друга по плечу.

— Джозеф, брат мой, ты храбрец, не раз спасавший мне жизнь. Но временами из-за своего происхождения ты делаешься таким же закомплексованным, как и наши Старейшины.

Видя, что Джозеф озадачен, он продолжал:

— Джозеф, где живет отец Рашели?

— В Керрисе, я думаю.

— Там, где жили и Старейшины, по большей части?

— Именно в Керрисе, а те, кто не жили там, приехали в город на собрание Совета, — сказал Джозеф. — У тебя же было время подумать над этим, а?

— Необходимо, чтобы кто-то сделал это, — сказал Амос. — Мы, услышавшие Второе откровение, мечтали улететь, чтобы сбросить узы обычаев, ставшие непомерно тяжелыми из-за своей древности, Джозеф. Когда… если… мы вернемся на Бетель с Флотом за своей спиной, после того, что сделали кольнари, многое очень сильно изменится. Господь преподнес нам жестокий урок. Если мы игнорируем Вселенную, совсем не обязательно, что Вселенная тоже игнорирует нас. А на Бетеле… последние станут первыми, а первые — последними, это уж наверняка.

Более того, — продолжал он, улыбаясь, — теперь я по закону буду вести дела поместья отца Рашели. Таким образом я устрою твой брак в соответствии с обычаями, а в приданное за Рашелью дам ранчо «Газель» у Двух Источников.

Джозеф развеселился, как и его вождь.

— Я могу сделать ей предложение, хотя сомневаюсь, что она даже замечает мое присутствие, — сказал он. — До ее согласия может быть так же далеко, как и до ранчо. — Последовала пауза. — Но именно там я хотел бы жить с ней, если мы поженимся, а наше дело победит. Как мне кажется, она сильнее, чем думает, а ее любовь к нововведениям проистекает из головы, а не отсюда. — Он коснулся сердца. — В поместье она будет счастлива. Ей будет плохо среди чужаков.

— Обнаружен след корабля.

Билазир т'Марид, возлежавший в кресле, поднял взгляд от экрана, на котором были выведены тактические схемы древних космических сражений.

— И что там просматривается?

— Ионный след, очень слабый, — сообщила Бейла. — Он мог быть оставлен несколько недель назад.

Билазир провел рукой по гриве светлых волос и выругался себе под нос. «Уже второй за два дня», — подумал он. Они углублялись в освоенное пространство, хотя, по их данным, в этом районе не было никаких поселений. По данным Великого исследования, насчитывающего уже много столетий, здесь не было обитаемых планет, хотя имелись астероиды с запасами ценных минералов. Скорее всего, здесь уже были проложены регулярные транспортные маршруты, а возможно, обустроены и небольшие космические колонии. Опасно, очень опасно.

Придет время, когда кольнари не придется рыскать по краям исследованного пространства, прячась, как последним мусорщикам. Но это время еще не наступило.

— Сбросить скорость, — распорядился Билазир. — Уведомить находящиеся в нашем подчинении корабли. Изменить боевое построение в соответствии с новым курсом. — Эти сигналы были настолько краткими, что их практически невозможно было перехватить. — Что-нибудь новенькое на подпространственных мониторах?

— Множество сообщений с проходящего поблизости транспорта, но в основном зашифрованных, — доложила офицер разведывательной службы.

Билазир кивнул.

— А добыча? — спросил он.

Бейла пожала плечами. Так как она была почти столь же высокорождённой, как Билазир, он решил не обращать на этот жест никакого внимания. К тому же она была дочерью штабного офицера Чоку.

— Её след очень отчетливый и просто горячий, — сказала женщина. — Мы нагоняем их все быстрее и быстрее. Очевидны признаки износа, чего и стоило ожидать от старых двигателей, работающих на максимальной мощности: заметны частицы, отслоившиеся от внешних ступеней и охлаждающих турбин. Этому кораблю долго не протянуть.

— Долго не протянуть, долго не протянуть! Ты утверждала, что погоня займет несколько дней! — проворчал Билазир, уже раздраженный. Взгляд младшего офицера опустился, когда капитан пристально посмотрел ей в глаза. Билазир немного успокоился, удовлетворенный соблюдением субординации.

— Передай на все корабли, — продолжил он. — Всем соблюдать максимальную осторожность. Мы нанесем сокрушительный удар и сразу сбежим. После плазмы не остается следов.

— Папа, я никуда не полечу, — категорично заявил отцу Селд Чаундра.

Глава медицинского отсека SSS-900-С поднял на него удивленный взгляд. Какой-то миг он пытался понять эти слова, хотя руки автоматически упаковывали все необходимое для путешествия. Потом покачал головой. Он очень устал. Так как о предстоящей эвакуации предупредили два дня назад, на станции царил абсолютный хаос. Где-то началась паника, а шлюзовые отсеки были забиты больными — от полностью потерявших голову до тех, кто пытался совершить самоубийство.

— Уж ты-то не создавай мне новых проблем, сынок, — сказал он. — Мне еще столько всего предстоит сделать.

— Я никуда не полечу, папа, — повторил Селд.

«Боги, как же он сейчас похож на свою мать, — в отчаянье подумал врач. Она точно так же выпячивала вперед челюсть, когда хотела настоять на своем. — И когда она так выглядела, мне никогда не удавалось ни в чем убедить ее, даже если она была не права». К счастью, ему не надо было убеждать собственного пока несовершеннолетнего сына.

— Нет, — твердо сказал Чаундра, — ты полетишь. Мне очень нужно, чтобы ты улетел.