Каменный век. Книга 3. Прайд Саблезуба - Сергей Щепетов

А издалека наблюдать было неудобно – единственное место на вершине скалистого холма над храмом оказалось занятым. Семен, конечно, не был уверен, что это именно сторожевой пост, но решил исходить из этого. Собственно говоря, наблюдать можно было и с других возвышенностей, но все они просматривались с этого поста, а укрыться на них было негде. Семен вообще чувствовал себя неуютно среди этих безлесых холмов и лугов: начнут ловить – не спрячешься.

Однажды утром вершина горы оказалась пустой – во всяком случае, людей там видно не было. Семен не спешил радоваться и целый день посматривал в ту сторону – никто так и не появился. На другой день – то же. А на следующий Семен доел остатки мяса и решил, что пора принимать решение, потому что жить так дальше нельзя – надо или вступать в контакт, или сматываться. Если он начнет питаться травой и недозрелой пшеницей, то очень скоро ног таскать не сможет – никаких жировых запасов в организме у него давно нет.

Решение он принял радикальное – полез на ту самую вершину. Весь свой груз, включая арбалет, он давно уже не таскал с собой, а хранил в тайнике, к которому возвращался на ночь, – ну, невозможно со всем этим на горбу заниматься шпионажем!

«Ну, вот, – грустно усмехнулся Семен, осматривая вытоптанную площадку, – история повторяется. Только в тот раз над лагерем лоуринов со мной был Черный Бизон, который давал пояснения. И было не утро, а вечер – почти ночь. И внизу были те, кому вскоре предстояло стать моей родней в этом мире. Вообще-то считается, что история повторяется, но трагедия возвращается в виде фарса. В тот раз массовое камлание сородичей было скорее фарсом, значит, теперь будет… Может, обойдется? Что-то паломников много собралось… Кажется, действо начинается именно утром. Интересно, они так всегда тут живут или я угодил на какой-то многодневный праздник?»

Солнце уже поднялось над горизонтом и освещало наблюдательную площадку. Семен даже подумал, не снять ли ему рубаху – в такой одежде здесь никто не ходит, и если его заметят, то сразу поймут, что он чужак. Это с одной стороны, а с другой – вылинявшая засаленная волчья шкура все-таки неплохо маскирует среди камней. Да и потом, вдруг придется убегать или драться – потерять одежду вовсе не хочется. От мысли о бегстве тоскливо заныло в груди – к вершине вела лишь одна извилистая тропа среди камней и кустов – не больно-то побегаешь. Семен вздохнул и стал смотреть вниз. Отсюда по прямой до рва, моста через него и небольшой толпы паломников было вряд ли больше семидесяти метров.

Солнечные лучи туда еще не добрались – им мешали холмы на другом конце котловины. Впрочем, разглядеть, что там происходит, было уже можно. И первое, на что обратил внимание Семен, это ров. Точнее – его содержимое. По дну бродили крупные гибкие длиннохвостые звери. Деталей их окраски было не разглядеть – во всяком случае, не белые и не полосатые. Явно из кошачьих, но по размерам им далеко и до саблезубов, и до уссурийских тигров. «Назову их наугад – леопардами, – решил Семен. – Непонятно, чего они там делают… Судя по их размерам и высоте стенок, выпрыгнуть им ничего не стоит. И как народ по мосту ходит, если он шириной в три бревнышка и любая зверюга снизу может достать лапой? Может, они ручные? Дрессированные?» Последнее предположение оказалось верным. Но, как обычно, ровно наполовину.

Недалеко от входа на мост трое людей в шкурах (?) о чем-то спорили с одним из богато одетых паломников. В конце концов они договорились, и человек передал им несколько предметов. Затем он направился к отдельно стоящей группе полуголых местных жителей, вероятно являющихся обитателями тростниковых хижин. Он некоторое время рассматривал их, выбрал двоих и вместе с ними вернулся в толпу своих.

Между тем солнечный свет, начав с вершины, спускался все ниже и ниже, освещая домики «храмового» комплекса на склоне. Когда осветилась крыша самого большого из них, расположенного внизу у рва, раздались разноголосые крики. Как бы возникнув из полутьмы, на крыше появились пять фигур в длинных одеждах, окрашенных в довольно яркий буровато-красный цвет. Они стояли, воздев руки, лицами к солнечному диску, медленно выползающему из-за холмов. Несколько минут спустя раздались глухие звуки, которые мог издавать, наверное, большой барабан или тамтам, затем вступил еще один ударный инструмент, издающий более высокие звуки, послышались завывания, которые, вероятно, представляли собой хоровое пение. Через минуту-другую ударные и хор нащупали взаимодействие, а фигурки на крыше двинулись вокруг низкой широкой прямоугольной тумбы, расположенной в центре. Они пританцовывали, что-то выкрикивали высокими голосами и воздевали руки. Головы их были обриты наголо, так что Семен не сразу сообразил, что это, скорее всего, женщины.

Ритм нарастал, толпа паломников вторила ему выкриками и… Ну, не совсем аплодисментами – хлопали они себя по груди или по бедрам. Танцовщицы же на крыше, не останавливая движения, стали избавляться от одежд.

«Угу, – размышлял Семен, – проституция – самая древняя профессия, а самое древнее шоу – это стриптиз. Вот только световые эффекты у них подкачали: тут полумрак нужен, светомузыка и все такое. Кроме того, мода бывает разная, но для меня женщина без волос на голове выглядит неэротично, а у этих к тому же вроде бы еще и маски на лицах.

Ритм потихоньку нарастал, танцовщицы извивались, толпа, надо полагать, возбуждалась…

Все это продолжалось минут 15–20, а потом со стороны зрителей раздались крики не в такт. Вскоре ударные и хор смолкли, а танцовщицы остановились. Леопарды в яме, лежавшие или бродившие до этого туда-сюда, оживились и начали группироваться возле моста, словно им дали сигнал к кормежке. Так оно и оказалось: толпа пришла в движение, и у входа на мост оказался тот самый «богатый» паломник и двое обнаженных туземцев.

На минуту воцарилась тишина, народ немного отодвинулся от этой троицы, а потом вдруг разразился довольно дружным воплем. Наверное, это был сигнал – один из туземцев кинулся на мост и побежал на ту сторону.

Бежать ему было всего метров пять, но он не достиг и середины – шансов, похоже, у него не было. Два леопарда прыгнули почти одновременно, но удачливым оказался только один, а второй вскочил на мост, обиженно махнул хвостом и спрыгнул вниз, где уже шел дележ добычи. Как только он освободил дорогу, на бревнах оказались паломник и второй туземец. Они благополучно перебежали на ту сторону, и толпа приветствовала их успех радостными криками. Паломник сразу же скрылся из виду – вероятно, направился внутрь одного из строений, а туземец остался сидеть на корточках недалеко от края рва.

Леопарды некоторое время кучей терзали добычу, а потом оставили ее в покое и разошлись, так и не доев тело.

Между тем на «танцплощадке» появился тот самый паломник. Некоторое время он, подбадриваемый криками, рассматривал танцовщиц, а потом одна из них улеглась на помост в центре и раздвинула ноги. Паломник даже не стал раздеваться…

Толпа начала было аплодировать в такт его фрикциям, но все кончилось очень быстро. Вой и вопли зрителей были полны разочарования.

Возвращение на родной берег происходило тем же порядком. Только оставшийся туземец, вероятно, был полностью деморализован – двигался вяло, и его стащили вниз, едва он успел ступить на мост. Когда крики немного утихли, вновь послышались звуки ударных, а вскоре вступил и невидимый хор. Танцы на крыше продолжались, но новых желающих попытать счастье не находилось. Леопарды скучали под мостом.