Месть Казановы - Анна Князева

как только явился, — огрызнулся оперативник. — Скажите спасибо за это.

— Спасибо и не задерживаю.

Оперативник вышел из кабинета, дознаватель указал Антону на стул:

— Садитесь!

— В чем меня обвиняют? — с места в карьер начал он.

Дознаватель сел за письменный стол, вытащил из ящика бланк протокола и медленно поднял глаза:

— Пока ни в чем.

— Бросьте играть в игры! — Антон сорвался на крик. — Меня арестовали в подъезде собственного дома!

— Задержали… Вас задержали, чтобы обеспечить явку для дачи показаний. Теперь перейдем к делу. Догадываетесь, о чем пойдет разговор?

— Мое интервью, — мрачно предположил Антон.

— Вы уже в курсе, что вас приняли за Юрия Златорунского? — спросил дознаватель.

— Меня в это посвятили. Скажите, как к вам обращаться?

— Петров Николай Иванович, дознаватель, сотрудник полиции.

— Так вот, Николай Иванович… К дому Мясоедова я привез свою мать, она там работает.

— Знаю…

— Меня обступили журналюги. Чтобы отвязались, я наговорил им всякой фигни.

— С этим как раз ясно, — говоря, Петров постукивал колпачком от ручки по протоколу. — Но меня интересует конкретная фраза. На вопрос репортера о людях, которые могли хотеть смерти Мясоедова, от вас поступило заявление, что один из этих людей — вы. Что это значит?

— Да я даже не слышал этого вопроса! — воскликнул Антон. — Не знаю, откуда они его взяли!

— Тогда зачем отвечали?

— Я отвечал на другой.

— В чем его суть?

— Какой-то очкарик спросил, есть ли у Мясоедова недоброжелатели. Я отшутился, сказал, что один из них я.

— Вы и в самом деле его недолюбливаете?

— Нет.

— Тогда зачем так сказали?

— Я же говорю, пошутил!

— Из своего опыта знаю, что в каждой шутке… — начал Петров.

— Есть доля правды, — закончил фразу Антон. — Но правда заключается в том, что я не хочу, чтобы моя мать работала в этом доме.

— Только и всего? — удивился Петров.

— Я сказал правду.

— Перейдем ко второму вопросу.

— А он есть? — насмешливо поинтересовался Антон.

— Зря смеетесь.

— Я не смеюсь. Я скорблю.

— Скорбеть будете позже. Сейчас отвечайте. Как вы попали в кабинет Мясоедова перед обрушением и что там делали?

— Я принес и поставил на стол поднос с водой и таблетками. Должен объяснять почему?

— Мне это известно — вас попросила мать. Она уже дала показания.

— Чего же тогда спрашиваете?

— Спрашиваю, значит нужно! — Петров понемногу наглел. — Как долго вы там пробыли и что делали?

— Поставил поднос и сразу ушел. Выходя из кабинета, столкнулся с Мясоедовым.

— Он сообщил об этом.

— Вот видите!

— Ну что ж, так и запишем. Утром передам дело в Следственный комитет. Пусть там с вами разбираются.

— Но я же сказал правду!

— Вот пусть и разбираются… — дознаватель склонился над протоколом. — Фамилия, имя, отчество, год рождения…

Антон вышел на крыльцо полицейского отделения и непроизвольно поежился — к ночи похолодало. Он закурил, медленно спустился по ступеням и побрел в сторону улицы, где еще ходили автобусы. Не пройдя десяти шагов, он увидел, как впереди мигнули фары. Антон обернулся, позади никого не было. Раздался звук открывающейся дверцы и кто-то крикнул:

— Антон! — голос был женский.

Он пригляделся, узнал «Лексус» Татьяны и, подойдя ближе, спросил:

— Что вы здесь делаете?

— Жду вас.

— Зачем?

— Вам, как и мне, известно, что адвокат советовал держаться ближе друг к другу. — Она вгляделась в его лицо: — Все нормально?

— Нет, не нормально.

— Это плохо… — Татьяна вернулась за руль и кивнула на сиденье рядом с собой. — Садитесь, по крайней мере, подвезу вас до дома. Уже поздно.

Он сел в машину, и они выехали через дворы на улицу.

— Что теперь? — спросила Татьяна.

— Завтра мое дело передадут в Следственный комитет.

— Даже не знаю, как реагировать.

— Послушайте, — Антон заинтересованно повернулся к ней, — вы сказали, что ваш отец — педант. Значит, он предсказуем. И если обрушение потолка — спланированное покушение, оно должно было сработать идеально. Ведь так?

— Вы это у меня спрашиваете? — удивилась Татьяна.

— Я не спрашиваю, я рассуждаю. Вот смотрите… Тот, кто планировал покушение и знал распорядок дня вашего отца, легко мог вычислить время, когда он сядет за стол. В конце концов, его могли контролировать через окно или из коридора…

Татьяна возразила:

— Нет, не могли! На окне плотные шторы и жалюзи. Дверь, когда он работает, всегда плотно закрыта. Постойте… — она замерла. — Вы считаете, что потолок подорвали?

— Не исключаю.

— Домашние не слышали взрыва.

— Взорвать можно так, что никто не отличит звук взрыва от шума при обрушении.

— Вы так говорите, как будто знакомы с этой спецификой.

— В том-то и дело…

— Что? — не поняла Татьяна.

— Я с этим работаю.

— Вы взрывник?

— Как бы вам объяснить… Проектирую системы катапультирования. Если конкретнее — стреляющий механизм.

— Но это не имеет отношения к делу.

— Стреляющей механизм, чтобы вы знали, оснащен пиропатронами.

После тяжелой паузы Татьяна проговорила:

— В таком случае вы идеальный подозреваемый.

— Если вы мне не поможете, — сказал Антон.

— Но чем я могу помочь?

— Ваш отец не впустил криминалистов в свой кабинет. Так?

— Не впустил. Но завтра они туда попадут.

— Мы попадем в кабинет раньше криминалистов! — Антон энергично потер руки, словно заряжаясь на дальнейшие действия. — Можете меня туда провести?

В глазах Татьяны появился азарт, и она решительно кивнула:

— Могу!

В дом Мясоедова они проникли беспрепятственно — у Татьяны были ключи. Не встретив никого на своем пути, Татьяна и Антон вошли в кабинет. Картина разрушения была ужасающей. Основной зоной бедствия оказался угол, где стоял письменный стол. Искореженное кресло и сам стол теперь были погребены под слоем гипсокартонной трухи и обломками барельефной лепнины. Поверх этого апокалипсического хаоса «возлежали» две металлические балки.

Антон подошел к освещенному аквариуму и постучал по стеклу ногтем:

— Хорошо, что он уцелел.

— В момент обрушения отец курил сигару и кормил своих рыб.

— Что ж, давайте будем смотреть.

— Мне обязательно? — спросила Татьяна.

— Вы можете постоять в стороне, — Антон подошел к балкам, посветил телефоном и оглядел торцовые поверхности. Потом порылся в мусоре и растащил обломки гипсокартонных полотен. Вытащил пучок проводов, пластмассовые и металлические детали.

Татьяна нетерпеливо спросила:

— Ну что там?

— Подождите… — минут двадцать Антон изучал обломки, потом огляделся и остановил взгляд на сенсорной панели, вмонтированной в стену возле двери. — Здесь установлена система «умный дом»?

— С недавнего времени — да, — ответила Татьяна. — Тупая прихоть небезызвестной вам Виолетты.

— Слышал ее по ящику.

— И как вам?

— Сказать честно, не очень.

— И здесь вы — в точку! Она редкая бездарь. Ни голоса, ни внешности. Ничего! Отец вложил в ее раскрутку целое состояние.

— Дало результаты? — спросил Антон.

— Если бы дало — вам бы