Одна против целого мира - Ольга Оболенская

– Это даже лучше. Значит, есть куда стремиться. Скучно, когда все цели достигнуты.

– Пожалуй, с этим я готов согласиться.

– Я тоже такой, люблю, когда есть чего добиваться.

– Вы немалого добились, Борис Вадимович, – вступила в разговор Марианна. – Это кафе просто замечательное. Я в восторге от игры пианиста.

– Счастлив, что вам понравилось. Я выписал его из Москвы. Он лауреат всероссийского конкурса. Хотя, признаюсь, уговорить его приехать сюда стоило больших денег. Но он стоит того. Жаль, что у нас так мало ценителей прекрасного фортепианного исполнения. Иногда за весь вечер я единственный, кто по-настоящему слушает его. Представляете, некоторые подзывают официанта и просят, чтобы он перестал играть. Но в таких случаях, я предпочитаю, чтобы ушел клиент, а не стихла музыка.

– Вы замечательно поступаете! – искренне воскликнула Марианна.

– Я согласен, хотя это, наверное, вызывает убытки.

– Увы, видите, едва заполнено ползала. Но пианист исполняет произведения для истинных ценителей. Не желаете что-нибудь попросить его исполнить?

– Мне и без того нравится его репертуар.

– Предлагаю выпить за знакомство, Александр Николаевич.

– С удовольствием бы поддержал ваш великий почин, Борис Вадимович, но я за рулем.

– Этому горю мы легко поможем, у меня есть прекрасные водители. Они сядут за руль вашей машины и благополучно доставят вас хоть на американский континент.

– Я вижу, у вас тут все предусмотрено. Уговорили, – согласился Сакуров.

– За продолжение нашего приятного знакомства, – провозгласил тост Лабинов. Они выпили. – Не стану больше докучать вас своим присутствием, – произнес он. – Удаляюсь, но душой я с вами, – снова улыбнулся он.

– Вам понравился Лабинов? – поинтересовалась Марианна, глядя ему вслед. Она вдруг вспомнила, что не спросила, зачем он приезжал сегодня к ней.

– Приятный человек. Если бы таких бизнесменов было больше в нашем городе, здесь во многом царила бы иная обстановка, – сказал Сакуров. – Но знаете, – вдруг оживился он, – раз мне не надо соблюдать обет воздержания, давайте-ка еще выпьем. И даже не один раз.

На столе перед Будановой лежала справка. Маленький клочок бумаги, на котором написаны всего несколько фраз, с первого взгляда ничего не значащих: срок беременности три недели. Но именно эти незначительные слова вмещали в себя столько смысла, что способны были перевернуть всю жизнь Будановой и направить ее совсем в иное русло. Осталось лишь немного – исправить этот документик. Буданова взяла ручку и старательно приписала цифру один перед троечкой. Все! Теперь эта справка свидетельствует о том, что срок ее беременности 13 недель и заверен этот документ самой настоящей печатью.

Буданова хищно улыбнулась: куда он теперь денется! Поправив прическу, она вышла из кабинета и направилась к Сакурову.

Сакуров выглядел чем-то сильно озабоченным. Мельком взглянув на Буданову, он рассеянно предложил ей садиться и снова погрузился в свои мысли. Буданова по-хозяйски опустилась в кресло, закинула ногу на ногу и, покачивая ногой в узкой изящной лодочке, стала обстоятельно докладывать Сакурову, с чем она пришла к нему.

Сакуров сидел молча и никак не реагировал на ее слова.

– Да ты, вообще, слышишь, что я тебе говорю! – не выдержала Буданова его отстраненности от их общих проблем.

– Извини, у меня много дел. – Сакуров потер переносицу и посмотрел на Буданову, как будто только что ее увидел.

Буданова возмутилась. Это надо же! Речь идет о его ребенке, а он даже не слышит ее!

– Прочти это, – она аккуратно положила перед ним на стол справку, – если твои уши не могут уловить смысл сказанного мной, то может, глаза твои еще не утратили способность видеть. – Буданова обиженно надула губы и снова опустилась в кресло.

Сакуров быстро пробежал глазами справку и положил ее на стол. Он никак не комментировал прочитанное. Просто сидел и молчал. Он думал о том, что, кажется, попал в ловушку. Жизнь руками этой чужой и посторонней ему женщины, которую он, как выяснилось не любит, да и не любил вовсе, снова накидывает ему петлю на шею. А уж Буданова ее затянет так, что мало не покажется. И это после того, как он только что встретил ту, о которой всегда мечтал… Или ему показалось?

Буданова настороженно наблюдала за Сакуровым. Его молчание ей не понравилось. Она забеспокоилась, ей показалось, что ситуация снова начала выходить из-под контроля, несмотря на тщательно продуманный план.

– Так что ты скажешь на это, милый? – проворковала она. – Ты хотел получить доказательства. Так вот они.

– Вижу, – бесцветным голосом обронил Сакуров.

– Значит, я могу переезжать к тебе? – Буданова подскочила к Сакурову и обняла его. – Нашему ребеночку нужен комфорт. Я больше не могу оставаться в моей конуре, меня там все угнетает.

– Да, конечно, перебирайся ко мне. – Сакуров осторожно отвел от себя ее руки.

– А свадьба? Когда у нас будет свадьба? Надо бы поскорее, пока живот еще не заметен. – Буданова тревожно замерла в ожидании его ответа.

– А вот свадьбы у нас не будет, – отрезал Сакуров.

– Как не будет? Ведь ребенку нужен отец! – Голос Будановой жалобно задрожал.

– Пусть этот ребенок сначала родится, а потом я его усыновлю. Но ты для меня будешь не более, чем мать моего ребенка, поняла?

– Но… неужели ты не хочешь, чтобы наш ребенок воспитывался в нормальной семье?

– Нормальная семья создается на добровольных началах, при взаимном согласии обеих сторон, а не под давлением случайно возникших обстоятельств. – Сакуров сделал усиленный акцент на последних словах.

Буданова несколько секунд молчала, переваривая услышанное. Затем стала и с оскорбленным видом произнесла:

– Хорошо. Пусть будет по-твоему. Я буду для тебя только матерью твоего ребенка. Так когда я могу переехать к тебе?

– Когда тебе удобно. Я могу за тобой заехать сегодня вечером. Ты успеешь собраться?

– Да.

Когда Буданова покинула кабинет Сакурова, ее раздирали ненависть и злость. Все вышло не так, как она задумала. Но она и не думала отчаиваться. Ей еще рано складывать оружие и отказываться от мысли стать госпожой Сакуровой. За это она еще повоюет. Буданова независимо вскинула голову и направилась к себе домой. До вечера ей надо было успеть собрать вещи, чтобы отправиться на квартиру Сакурова.

Буданова все просчитала. Она знала, что Марианна, как и все сотрудники, появляется на работе ровно в девять. Многие из служащих имели обыкновение опаздывать, но не намного, или приходить чуть раньше девяти. Но Марианна была пунктуальна. Каждое утро ровно в девять она подъезжала на своей машине к зданию офиса. Буданова поражалась такой точности и находила ее противоестественной. Сама же она, пользуясь своим статусом любовницы Сакурова, позволяла себе разнообразные вольности и послабления. Но сегодня она должна была подъехать к зданию фирмы одновременно с Марианной. Она теперь должна видеть их с Сакуровым каждое утро, подъезжающими вместе на одной машине на работу.