Стальной мотылек - Владимир Колычев

— Не говорил я! — От возмущения у Ветрякова задрожала нижняя челюсть.

— А зачем тогда убийство на себя взял? Тебе же за убийство срок добавили?

— За убийство. Но это не чужое, мое убийство… Был у нас один баклан типа тебя…

— Успокойся, мне лично до фонаря, сдавал ты Скачкова или нет. Просто менты думают, что Скачков Панарина из-за этого наказал. И тебя мог наказать. Ты испугался, поэтому в зоне остался…

— Дичь!

— За что купил, за то и продаю. Мне лично фиолетово, как там все было… Что Скачкова завалили, знаешь?

— Знаю. Все знаю.

— И на ком он женился, знаешь?

— Я в подробности не вникал…

— Почему?

— Ну, как тебе, фраер, объяснить… — Ветряков неторопливо поднял руку, в медленном раздумье поскреб у себя за ухом.

И вдруг резко ударил Семена ногой. Быстро ударил, мощно, именно поэтому больно стукнулся затылком о бордюрный камень, рухнув на спину.

— Слушай, Толик, тебе что, выгребать нравится? — спросил Семен.

Он просто стоял в шаге от потерпевшего, но Ветряков смотрел на него так, как будто он собирался его ударить. Страх у него в глазах, растерянность.

— Ты кто такой?

— Я же сказал, друг Лиды. Семен меня зовут. И Лида у меня в друзьях, и Антонина. Одна вдова Панарина, другая — Скачкова. Мне и за Панарина предъявляли, и за Скачкова. Панарина с меня вроде сняли, а Скачков остался. Вот я и бегаю…

— Ты Скачка завалил?

— В том-то и дело, что нет… И Лида своего мужа не заказывала, а за ней тоже менты бегали. Она должна была сюда вчера приехать. Вот я и спрашиваю, где она?

— Нет ее здесь.

— Слушай, а ты когда вышел?

— Вышел.

— И нормально у тебя так, друзья червей кормят, а у тебя тут пиво рекой, телки…

— Не твое бакланское дело!

— Да нет, мое. Еще как мое!..

Ветряков набирался решимости снова атаковать Семена, но кулаком в солнечное сплетение он получил не из-за этого. Семену просто захотелось сделать ему больно.

— Ты что творишь, баклан? — с трудом поднимаясь, прохрипел Ветряков.

— Меня в убийстве твоих дружков обвиняют! Мне пожизненное заключение грозит! А может, это ты их завалил?

— Я завалил?!

— Ну, Скачков же тебя сдал, он мог за это отомстить. Мог? Мог. Но не смог. Потому что ты опередил его! — зло выплеснул Семен.

— Гонишь! — затравленным волком смотрел на него Ветряков.

— А Панарин тебя обидел! Себе особняк отгрохал, а тебе просто дом поставил…

— Ну, ты и гнида! — окончательно рассвирепел Толик.

Он смотрел не на Семена, а за его спину, как будто кого-то там увидел. Но это уловка на лоха. Ветряков только и ждал, когда противник обернется, чтобы ударить его.

— Ментов нагнал?

Ветряков действительно мог увидеть ментов, от которых нужно было бежать. Но уголовник сам мог стать непреодолимым препятствием, поэтому Семен ударил его снова. И опять кулаком в солнечное сплетение. На этот раз он вырубил Ветрякова.

Только тогда Семен обернулся, но вместо Скважина или кого-то из его людей увидел Антонину. Она шла к нему — в форме, строгая, официальная и невероятно красивая. От ее вида захватывало дух, но Семен знал, как совладать со своими чувствами. Он постарается удержать себя в руках.

На земле бесчувственный человек, в бане проститутки — веселая ситуация, ничего не скажешь. Впрочем, Семен и не собирался ничего говорить. Не в том он положении, чтобы оправдываться.

— Кто это? — спросила Антонина.

— Ты одна? — Ее волновало одно, а его — другое.

— А ты сомневаешься?

Он сомневался. И в ней — в особенности.

— Ты одна?

— Одна.

— А как попала сюда?

— Калитка была открыта.

— А если собаки?

— Я открыла калитку, подождала немного. Не было собак. А разговор ваш на повышенных тонах слышала… Кто это?

— А ты не видишь? — Семен кивком головы показал на мужчину, который лежал у его ног без признаков жизни.

— Ветряков? — спросила она, всматриваясь в его лицо.

— Личное дело его запрашивала?

— Да нет.

— А как узнала?

— Да у Радика фотография была. Только он там не такой старый. Когда он освободился?

— Не знаю. Не успел спросить… Он знает, что Панарина и Скачкова убили. Может, он имел к этому отношение…

— Ты его допрашивал?

За спиной у Семена послышался какой-то шум, он обернулся и увидел закутанную в простыню пухлую блондинку. Она стояла, приложив палец к нижней губе, и тупо смотрела на Ветрякова. Похоже, она думала, что клиент мертв.

— Кто это? — с растерянным видом спросила Антонина.

Семен молча присел, нащупал на тыльной стороне шеи Ветрякова точку, нажал на нее. Мужик сначала дернул ногой, затем открыл глаза.

Только тогда Семен поднялся и движением руки прогнал проститутку. Дескать, жив клиент, значит, и волноваться нечего.

— Кто это был? — повторила свой вопрос Антонина, но Семен снова промолчал.

Это его личное дело, с кем он проводит здесь время. К тому же Ветряков пришел в себя, и надо было продолжать допрос.

— Зачем ты Панарина убил? — спросил он, схватив мужика за грудки.

— Да пошел ты!

— Нет, я так не могу! — Антонина рванулась к бане. Похоже, она решила разобраться с проститутками, узнать, кто они такие и что здесь делают.

— Я спрашиваю, зачем ты убил?..

Семен не договорил. Его внимание привлекли вдруг люди, которые стремительным шагом вышли из-за угла дома. Их было двое, и оба в черных спортивных костюмах и в масках. И с оружием.

Он хотел отбросить от себя Ветрякова, которого держал за грудки, но ближайший к нему человек вдруг выстрелил из пистолета, к стволу которого был прикручен цилиндр глушителя. Пуля попала Ветрякову в спину, но насквозь тело не прошила.

Мужик дернулся, в ужасе распахнув глаза. Семен знал, как его спасти, но прежде всего он думал о себе. Антонина уже в бане, она пока в безопасности, а ему нужно срочно покинуть зону огня. Он рванул к бане, закрываясь Ветряковым, как щитом.

Следующая пуля навылет прошла через голову и выбила Ветрякову глаз. Семен почувствовал завихрение воздуха возле своей щеки. Пуля его не задела, зато теплый темно-бурый фонтан выплеснулся на лицо.

Дверь в баню была открыта. Семен задом втянулся в проем, оттолкнул от себя покойника и закрыл дверь на щеколду.