А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы (часть 2) - Рик Рентон

— Диски посмотри тоже тогда.

— Хорошо! — И паренёк быстро ускакал к большой стойке с цветными пластиковыми коробочками.

А мы поднялись на второй этаж и пошли мимо высоких и длинных полок, вчитываясь в указатели.

— История, политика, общество... Государство, право, бизнес... — Кира чуть слышно читала таблички вслух. — О! Образование и школа! Давай тут поищем!

Пробежавшись по полкам с методической литературой, учебниками и различными пособиями мы не нашли ничего, что могло бы содержать в себе сведения о современных кадетских школах.

— Может чё-нить про войну или армию? Где это? В истории?

Отдел с исторической и военной литературой был одним из самых больших. Мы не дошли и до середины книжного массива, как снизу раздался радостный голос Ивана:

— Нашёл! Нашёл!!! Идите сюда!

Кира молча переглянулась со мной, расплылась в улыбке и, сорвавшись с места, побежала к лестнице.

— А не! Не идите! Не идите!!! Оставайтесь там!

— Чё? — Остановившись, девчонка с недоумением оглянулась.

Но уже в следующую секунду мы поняли в чём причина столь резкого изменения настроения нашего нового приятеля. Сразу несколько новых ломких голосов долетели до нашего слуха с первого этажа. До боли знакомые интонации, которые никогда не позволяли себе забитые одиночки.

— Э, слышь! Кто здесь?! А ну вылазь, а то отпиздим! Э!

— Вон он! Лови, пацаны! Ебашь!

Глава 21. Развилка

Обычно я предпочитаю побеждать ещё до того, как началась драка. Когда противник следует по написанному мной сценарию, самостоятельно загоняя себя в ловушку. Хотя при этом думает, что сам свободно выбирает свои шаги.

Конечно, легче всего обеспечить такую победу тогда, когда есть время на подготовку. Если же его нет — победить помогут припасённые в рукавах козыри.

Но что делать, когда нет ни времени, ни запасных сюрпризов?

Нужно помнить, что у каждого врага есть свои слабые места. И бить по ним первым.

— Еба, да это ж дерьмодемон! — Незнакомые гопники, судя по новым крикам, достаточно хорошо разглядели нашего нового приятеля. — Не подходи! Он же заразный!

Вот и первая слабость. Прежде разума ими владеют суеверия и страхи.

— Хуйню не неси! Он только что орал как человек! Пики вперёд!

А вот и вторая. Дефицит огнестрела. По опасному жоре уже давно начали бы стрелять. Если бы было чем.

— Жоры тоже орут...

— Слышь ты, ссыкло костлявое! Вперёд, я сказал! Хуль тупишь?! Давно не пиздили?! Вперёд, бля!

Третья слабость. Отвратительное моральное и физическое состояние.

Но всё это почти не имеет значения, если ты не знаешь мотивацию своего врага. Даже мелкая крыса, зажатая в угол, бросается на любого, забыв о своих слабостях. И может победить за счёт этой самоубийственной решимости.

Зачем они здесь? Что эти ущербы забыли на давно разорённой территории, враждебной ко всем выжившим, овеянной слухами о чудовищах, заражённых зонах и прочих немыслимых опасностях?

Полезли за острыми ощущениями? Нет, они уже и так слишком трусят.

Ищут реликты Зимней Войны, которые ещё можно использовать? Тогда зачем забираться так далеко? Да ещё и в книжный магазин... Не за растопкой же они в самый центр попёрлись...

— Да он вроде не нападает... Щемится, зырь... Может ну его, а? Заразный же... Наберём этих книжек и пойдём отсюда уже, а? Чё, за каждым жорой теперь гоняться?

— Сука, а я ещё не верил, что Шутник вас в одну калитку разъебал... Вы ж, наверное, от одно его вида уже обосрались, лошьё полосатое... Нахер только Хайз с вами связался... Знали бы, давно уже сами у вас склад подрезали...

— Ты слы-ы-ышь?! Нельзя вообще о нём говорить же!

— О, зажужжали мухи дохлые, с-сука... Ты давай лучше на этого урода бочку кати, полосатый! Возникает он мне тут... Или хочешь потом это дерьмо бумажное сам поварить? Это я тебе могу устроить, с-сук... Там запашок заебись! Все кишки выблюешь!

Кира подкралась к лестнице вместе со мной. И тихонько шепнула, осторожно выглянув из-за широких перил:

— Недобитые шмели? Из Красногорска? — На этих словах короткий меч с лёгким шелестом покинул ножны.

— И ещё кто-то...

Кроме десятка пацанов с полосатыми повязками на первом этаже были и другие подростки. Двое, позади всех. Но они не были похожи на новобранцев шмелиных гнёзд. Держатся даже более уверенно, чем «полосатые». Заметно здоровее. Похоже на то, что они тут вообще за главных. От Ивана держатся в тылу. Эти здесь не за тем, чтобы делать грязную работу. Они здесь затем, чтобы управлять и командовать.

Горячий шёпот девчонки раздался у самого уха:

— Тоже книги ищут? С каких пор этим дебилам...

— Тише... — Я присмотрелся к полиэтиленовым мешкам, в которые шмели уже набросали кипы пыльных книг в мягких обложках. Как макулатуру. — Им не книги нужны. Просто бумага.

— Да её ж и за МКАДом полно...

— Там только дорогая осталась. Которая плохо горит и мнётся. И плохо подходит для варки обратно в целлюлозу.

— Варки? — Кира помедлила, присматриваясь к дерзким пацанам без повязок. — Думаешь это...

— Он упомянул их старшего. «Хайз». Смотрела «Во все тяжкие»?

— Хайзенберг?

— You’re goddamn right...

Как ещё подростки могли прозвать человека, который управляет снабжением всего южного Замкадья кустарным метамфетамином?

Теперь я знаю всё, что нужно.

— Знаешь, ты была права, когда предполагала, что я работал с детьми... — Доставая монтажный пистолет, я проверил, на месте ли дюбель.

— Ну то-то же... В школе?

— Не важно... Важно то, что там я не раз на практике увидел то, что действительно помогает им завоевать авторитет среди сверстников.

— И что?

— А то, что, не смотря на все советы престарелых мэтров о том, что конфликты нужно решать словами... Лучше всех себя всегда чувствовали те, кто первым делом вырубал самого здорового быка в местной стае. — Я указал на командующего шмелями варщика. — Этот и тот,что рядом с ним — мои. Бери на себя того, который правее и его приятеля. Осилишь?

Вместо ответа Кира лишь хищно улыбнулась:

— На счёт три?

— Ага... Три!

Грохот выстрела заставил вздрогнуть всех тех, кто уже вплотную подбирался к размахивающему молотком Ивану. А самого крупного варщика выстрел заставил схватиться за оцарапанную шею:

— Ай! Чё за...

И это всё, что он успел сказать, до того, как я спустился к нему