Военные пацаны - Андрей Ефремов

Да, дисциплина в отрядах муджахидов тоже хромает, об этом араб с Омаром промолчали: бывает, пренебрегают охранением, спят на постах, тем более что те, кто пострадал от отсутствия охранения, не могут об этом рассказать – они попросту не выживают. Охранение необходимо не потому, что каждый раз группу муджахидов в обязательном порядке должны обнаружить, а потому, что единственное обнаружение группы станет, скорее всего, последним в жизни. Дисциплина, кроме того, строится не на страхе наказания, а на богобоязненности: ведь если по твоей милости отряд ликвидируют, какое ты потом найдешь себе оправдание в Судный день пред ликом Всевышнего? Но недаром такие отряды называют «бандформированиями»: преобладающее большинство групп – простые уголовники и бандиты, в их сердцах веры нет.

– Да, Омар, о вашем героическом отряде ходят легенды далеко за пределами Ичкерии! – Хошмутдин встал и начал не спеша прохаживаться вокруг стола, изредка доверительно кладя руку на плечи молодым людям. – Братья, Омар упомянул про смерть. Смерть – это печаль, это горе для родных и близких, это великая потеря. На джихаде, ты, конечно же, увидишь смерть. Но знайте, братья, что смерть муджахидов – это не трагедия, не победа кафиров, это не вина амира (командира, командующего). Смерть муджахидов означает, что Аллах выбрал из них лучших и сделал их шахидами. Мы должны радоваться за ушедших, ведь их испытания закончились и они получат высшую степень рая. Конечно, можно немного погрустить в связи с временным расставанием с друзьями и товарищами по оружию, но не более того.

Притихшая паства, впитав в свои души слова агронома и алима, заразилась патриотическими чувствами – это было видно по блеску глаз. В парнях проснулся древний инстикт воина:

– Мы будем воевать за свободу, мы победим!..

– Будем просить Аллаха даровать нам победу.

– Ичкерия будет всегда! Никакие субъекты РФ нам не заменят свободную Чечню!

– Я верю, что придет тот день, когда все встанет на свои места! Моя страна – Чеченская Республика Ичкерия!

– Неверные не будут укладывать наших сестер в свое грязное ложе!

– Сколько за это платят?!

Хошмутдин удовлетворенно погладил бороду, прикинув про себя, решил, что паства, уже уверенно свернув с пути невежества, встала на дорогу, ведущую к светлой истине, и вполне готова к экзамену, так что пора и за дело приниматься:

– Завтра будет тяжелый день, воины. Не забудьте взять оружие. У кого нет – добудет в бою…

Муджахиды бывают трех типов: «воины», для которых джихад – это обязанность перед Всевышним и образ жизни; бандиты с уголовниками; и «романтики», для которых джихад – это увлечение мечтаниями, геройство, подражание другим и возможность показать себя перед другими. Амир должен знать и уметь отличать бандитов и романтиков от других и деликатно беречь от них некоторые тайны, потому что они плохо хранят секретные сведения и иногда выдают их, лишь бы показать свою значимость и осведомленность.

Такие люди, попав в руки спецслужб, быстро ломаются и рассказывают им все, что знают, и даже то, о чем их даже и не спрашивают. Что будет после, об этом ведает один лишь Всевышний, но вся группа должна дать амиру клятву молчать в плену об адресах, явках и тайниках – это, считается, придаст им силы и стойкости, а также усилит самоконтроль. Нужно также каждому подготовить «легенду» на случай пленения, чтобы там не подвергаться чрезмерным пыткам и что‑то складно говорить. Об этом и многом другом разговор с молодыми муджахидами, как правило, происходит после «экзамена».

…Алим Хошмутдин с Омаром чинно сидели на полинявших от времени молитвенных ковриках неподалеку от старой, полуразвалившейся, заброшенной кошары и вели беседу.

– …Сто десять тысяч – крайне мало, Хошмутдин, – набравшись храбрости, промямлил Омар. – Мои люди работают не покладая рук: на прошлой неделе подорвали машину спецназа…

– Да, я видел, хорошая работа, красивый почерк. Я буду ходатайствовать перед Центром. – Не станет же араб говорить, что «пусть для начала накапают проценты в банках». – Но пока удовлетворяйся тем, что дали…

– Передай в Центр мою искреннюю благодарность, но там даже не представляют, как я рискую…

– Мы все рискуем, Омар, но Всевышним уже уготовано место для нас рядом с собой. Не нужно впадать в крайности: сомнения – от шайтана, – неопределенно, но весьма тонко ответил алим. И пока Омар рассуждал о мудром изречении, перевел разговор на другую тему: – Держи, здесь о тебе написано, Центр тебя ценит и восхищается твоими подвигами.

Омар принял газету:

– Здесь по‑английски…

– Дай переведу, Омар. – Хошмутдин развернул газету. – Так, вот здесь это о тебе, дорогой: «…обозначил новый этап в национально-освободительном движении чеченского народа. Вооруженные силы ЧРИ перешли от диверсионной тактики к широкомасштабным военным операциям по всей территории Чечни. Если россияне думают, что война идет только по телевизору, где‑то далеко на Кавказе и она их не затронет, отважные полевые командиры собираются показать им, что эта война все‑таки придет и в их дома», – вот, вот видишь! Даже мировое сообщество тебя уважает! Здесь так и написано! – Дальше алим стал сочинять: – «Известный не только в Ичкерии, но и всему прогрессивному человечеству, храбрый полевой командир Омар Бидаев, отличающийся своей бескорыстностью, несмотря на тяжести и лишения, выпадающие…»

«Чтение» прервала группа вооруженных парней, которые подвели к ним довольно крепкого старика лет за шестьдесят – бывшего главу администрации поселка. Так как подходящего повода для войны поблизости не оказалось, некоторые конвоиры были без оружия. Оставив старика стоять перед своими командирами, сами уселись по обе стороны от них. Один из парней вполголоса сообщил арабу:

– Умалат не подошел, пропал; с утра искали, его нигде нет.

– Хизир, он тебе что‑нибудь говорил?

– Нет, как в воду канул.

– Ничего, найдется, – уверенно сказал алим, нехорошо ухмыльнувшись, – всплывет где‑нибудь.

Хаким Закаев, бывший детский врач, предполагал, что его привели сюда под стволом автомата для расправы, и не ошибся.

– Мы тебя будем судить, – не здороваясь, сказал Хошмутдин, – ты знаешь, за что?

Молодые люди сидели молча, не вмешиваясь в процесс.

– За то, что я лечил детей, или за то, что был избран народом главой администрации? – вопросом на вопрос ответил старик, заложив руки за спину.

– Тебя не народ выбрал, а предатели народа. Скажи, Хаким, кто тебя поставил на эту должность, кто подписывал тебе какой‑нибудь документ?

– У меня имеются официальные бумаги правительства.

– Какого правительства?

– Чеченской Республики.

– Какая такая Чеченская Республика, где она? – искренне возмутился главный инквизитор. – Нет никакой Чеченской Республики, есть Чеченская Республика Ичкерия! Ты – предатель народа, ты – национальный предатель! Ты знаешь об этом, Хаким?