Внутри ауры - Александр Андреевич Апосту

Ведь отныне нам абсолютно все в этом мире нелепо и смешно! Ау-у-у-у… Мы бродяги… Ау-у-у-у…

Триумфальное выступление Кирилл завершил первобытным воем, который Маша с перепуганным лицом прервала хлопком по ноге.

— Разбудишь же всех! — прошипела она.

— Конечно разбужу! На революцию! Как настоящий поэт!

— Красиво!

— Дорогая, — с веселым самолюбием заявил Кирилл, — красота внутри, а это — всего лишь фристайл!

Сосиски равномерно поджарились со всех сторон. Кирилл скинул готовое блюдо в заготовленную пластмассовую тарелку. В другую Маша нарезала помидор и огурец. Намешав в лепешку майонез и кетчуп, они соединили ингредиенты и со звериным голодом накинулись на блюдо.

— Вкуснотища! — похвалила Маша.

— Это потому, что на дикой природе!

— Не поспоришь!

Вдруг вдалеке раздался гром. Раскаты начались над мерцающей автострадой и постепенно добрались до местоположения двух путешественников.

— Пора сматывать удочки, — подорвался с места Кирилл, запихивая в рот остатки пародии на хот-дог.

Маша вновь обратила глаза к небу, которое превратилось в гуталиновую субстанцию. Гром повторился, и девушка тоже была вынуждена подняться и присоединиться к общей мобилизации. Совместными усилиями парочка быстро спрятала все пакеты с продуктами в палатку и с первыми каплями мигрировала в укрытие.

— Даже костёр не пришлось тушить по-пионерски! — оптимистично подметил Кирилл.

— Главное, чтоб ночью мы с тобой не уплыли в Бомбей!

— Это что значит?

— Мне так мама говорила в детстве, мотивируя сходить перед сном в туалет.

— У меня теперь, наоборот, мотивация не идти…

— Только попробуй! Я тебя бандеролью в Бурашево отправлю!

По стенкам палатки ударили крупные капли дождя, и вскоре ливень хлынул сплошной стеной. Кирилл с Машей завернулись в теплые спальники, застегнули молнии и в молчании принялись боязливо ждать, что может в следующие минуты случиться с палаткой. Но, на удивление, их черепаший домик превосходно справлялся с поставленной задачей. Парень перевернулся на бок и с любопытством уставился на девушку. Миловидное лицо Маши торчало в свободном от спальника пространстве вместе с копной черных кудрявых волос и было похоже на гримасу испуганного маленького лемура. Окаменевшим взглядом она смотрела в одну точку и ждала худшего.

— А сейчас страшно? — поинтересовался Кирилл.

Девушка обратила свой взгляд на Кирилла и повернулась к нему лицом. Палатку сотрясала мощь дождя, а не защищенные ничем стены окружал чужой мегаполис. Экстремальность ситуации было отрицать глупо. Маша смотрела на Кирилла, а потом кивнула.

— У меня ствол, — успокоил её защитник, — я могу застрелить дождь.

Девушка тихо хихикнула.

— Я не дорассказала, — вспоминала она, — маленькой я приходила спать к маме, как раз в тот момент, когда начинался дождь. Я очень его боялась.

— И она сочиняла тебе разные сказки?

— Да.

Кирилл пододвигался ближе до тех пор, пока через спальник не коснулся девушки ногой.

— А я просыпался от грома и прижимался сразу к маме. Это меня всегда успокаивало.

— Получается, мы с тобой оба боимся его?

— Получается так.

Маша улыбнулась очередной разделённой на двоих беде.

— Вот, — прошептала она, — уже не так страшно.

Кирилл кивнул, а потом поменял выражение лица, сосредоточившись на своих мыслях. Маша вербально дала понять, что готова выслушать.

— Знаешь, — начал парень с совершенно не похожей на себя интонацией, — меня в последнее время мучило одно переживание внутри…

— Какое? — заволновалась вновь девушка, опасаясь рецидива болезни.

— Я вспоминал прошлое… Подробно многие детали… Но при этом осознавал… Что сейчас, в данный момент, счастлив…

Маша удивленно распахнула шире свои цветущие зелёные глаза.

— Я пытался забраться глубже в воспоминания… Специально хотел прокрутить в голове всё то, что меня доводило до нежелания жить… Но я все равно оставался счастливым… Меня это поразило и вызвало внутренний диссонанс: я что, предал их? Забыл? Теперь вот так просто могу быть счастливым?

Маша слушала открытую чистую душу.

— Меня это очень беспокоило… Но сейчас я понял… Понял в этом самом необыкновенном месте во вселенной… Что я ничем не обязан прошлому… Ничем не обязан будущему… Меня нет ни там, ни там… Я появляюсь лишь изредка в настоящем… Так, повеселиться и побыть с тобой… В клубе, на фестивале, в палатке посреди города… Не важно, где, потому что ни к одному месту или времени я не привязан…. Меня нигде нет и уже не может быть… И я чувствую счастье, которое будто бы и не относится ко мне… Оно просто есть и всё… А я просто временное явление, в котором оно поселилось…

Кирилл закончил и любящими глазами обратился к девушке. Она вновь улыбнулась и скованным из-за спальника движением потянулась к Кириллу. Ее мягкие губы соединились с его. Внутри затрепетали бабочки и закружилась голова. Казалось, не существует в мире ничего слаще и нежнее. Медленно оторвавшись, Маша коснулась своим кончиком носа кончика носа родного человека и сказала:

— Мы оба — просто временные явления, в которых поселилось счастье.

Её смущенное лицо завернулось в спальник, ресницы опустились, но улыбка не покидала красных губ. Палатку озарила молния, разразился очередной раскат грома, но парочке уже было все равно. Кирилл тоже закрыл глаза и вплотную подполз к Маше, чтобы всем телом ощущать покой. Повсюду витал аромат ванили и табака. В голове парня проскользнула мысль, что если бы у него была собственная аура, то она бы имела именно такие вкусовые оттенки.

4.

Маша проснулась, когда утреннее солнце нагрело палатку до состояния банной парилки. Открыв глаза, она обнаружила, что следов дождя на стенках их нового дома совсем не осталось. Палящие знойные лучи высушили поверхность насухо. С улицы доносились голоса, двигатели автомобилей, проскакивало даже пение птиц. Девушка перевернулась на другой бок и поняла, что Кирилла рядом нет. Выпускать этого набравшегося сил неугомонного комбинатора идей в свет без присмотра было опасно.

— Кирилл, — позвала она его громко, высвобождаясь из спальника.

Ответа не последовало. Маша надеялась, что парень находится поблизости и всю свою энергию тратит на приготовление завтрака, но нет. Девушка расстегнула молнию входа.

— Кирилл…

Снова никакой реакции. Маша, бурча себе по нос, пролезла через многочисленные пакеты и вышла из палатки. Глаза на секунду ослепли от неожиданной атаки солнца.

— Нет здесь Кирилла, — вдруг ниоткуда раздался незнакомый мужской голос.

Девушка вздрогнула и завертела головой по сторонам.

— Я здесь, — обозначил себя пришелец с крайнего балкона второго этажа.

Маша посмотрела наверх и разглядела, наконец, пятидесятилетнего мужчину в домашней матроской майке, очках с толстой оправой и сигаретой в зубах.

— А твой дружок вон на автобусной остановке, — указал он рукой в нужном направлении.

Маша последовала взглядом за жестом и мельком из-за верхушек деревьев заметила движение неопознанного силуэта.

— Спасибо! — не растерялась девушка. — Сигареткой не угостите?