Чужак. Охота - Игорь Дравин

Я прыгнул, я сбил с ног одного из убийц, напоенная ледяными молниями[43]сталь моего палаша вошла ему в сердце. Прыжок на отход и удар ледяными копьями по второму, прыжок – и голова первого убийцы Нариэлы отделилась от тела. Прыжок, удар в сердце – и отрубить голову, тебе понравилась моя магия в виде ледяных копий, убийца номер два? Снять с себя зеркала и сферу молчания.

– Классно выглядишь. – Я с наслаждением рассматривал почти обнаженную девичью фигурку. – Грудь, правда, у тебя маловата, но со временем, возможно, это пройдет. Впрочем, к ее форме я претензий не имею. Идеальная по форме у тебя грудь.

– Так вы все это время были здесь? – Нариэла метнулась к своей постели и стала судорожно закутываться в одеяло. – Мастер, как вы могли так поступить со мной?!

– Был, ну и что? – сознался я. – Так почти гнусно я поступил, и чего в этом такого? Ты ведь сама меня интимно пригласила на утреннее свидание своей выброшенной в почти открытое окно туфелькой, и я почти наслаждался тем, какая ты была неловкая, неуклюжая и неумелая. И как ты старалась как можно быстрее оголиться передо мной, пытаясь отбить мечи и кинжалы убийц своей почти облегающей тело шелковой тканью. Ты меня не видела, но наверняка догадывалась о моем присутствии. Классный ты исполнила стриптиз, Нариэла.

– Мастер, не издевайтесь надо мной, прошу вас, – взмолилась эльфа.

– А почему ты мне хамила весь вечер? – поинтересовался я.

– Я хотела получить от вас несколько уроков, мастер, и поэтому пыталась привлечь ваше внимание к себе. Мой брат столько рассказывал мне о вас, я столько о вас слышала.

И что тут можно мне сказать? Заманчивый способ привлечения мужского внимания, очень заманчивый. Я подошел к эльфе и приложил свою ладонь к ее голове. Слабенький огневик, и хорошо может работать только с кольцами-амулетами. А вот я до сих пор не умею этого делать. Ну не умею я общаться со всякой бижутерией. Этому нужно обучаться несколько лет. Зачем же мне на это свое время тратить?

– А сейчас ты встанешь, покажешь мне свое роскошное тело и уберешь внезапно появившийся здесь весь мусор, ты меня поняла? Тогда я дам тебе несколько уроков.

– Мастер! – Эльфа выскочила из постели и даже перестала сжимать рукоять своего меча. – Я все сделаю. А может, их тела сначала допросить?

– Первую проверку ты прошла, зови брата, только сперва оденься, а то тебя никто не поймет.

Все, доктор Менгеле, ты попал, ты решил подставить меня убийством этой прелестницы – так флаг тебе в руки. Я иду за тобой, противный, и теперь все мои поступки найдут полное понимание тех эльфов, кто захочет хоть что-то понять. А мнение тех, кто ничего понимать не хочет, – да разве оно меня интересует?

Зря, я опять сшиб на травку пытающуюся подняться Нариэлу. Зря я подумал шесть дней назад, что доктор Менгеле отличный противник и грамотно попытался меня подставить. А теперь Нариэль получил от меня свою плюху. Я даже магии почти не применяю, так, просто прыжками перемещаюсь по поляне, очередной шлепок по попке девчонки плоскостью клинка. А теперь и ее брат получил от меня эфесом клайда в лоб. Ты тоже напросился на несколько моих уроков, сам виноват. О чем это я, я остановился и с любопытством начал смотреть на постанывающие и пытающиеся подняться с травы два тела. Так вот, плохо Менгеле меня подставил, очень плохо. Точно ему крышу снесло, так грубо работать, подумать только – он подкупил двух голландцев, просто подкупил! Уму непостижимо. Когда я об этом услышал от поднятых Нариэлем тел, когда это услышал главный голландец, срочно прибежавший в одном халате в покои дочери своей сестры, мне захотелось рассмеяться. Грубая работа, очень грубая. Но есть один плюс в моем утреннем безумии: эльфы могут хоть частично разговорить мертвых эльфов. Не знал, но буду иметь в виду. И гильдии охотников нужно знать об этом.

– А теперь начнем разбор ваших ошибок, – обрадовал я ушастых. – Первое, Нариэла, ты серьезно подставилась мне при отходе. Второе, Нариэль, а как ты можешь назвать эту свою неуклюжую атаку?

– Далв, вы слишком быстрый.

– Это не я быстрый, – отверг я обвинение некрофила. – Вы еще не знаете, каким я могу быть быстрым. Это вы тормоза, и даже не ручные. Урок закончен, приводите себя в порядок. Нариэла, при отходе нужно играть в стороны корпусом, тогда противник не сможет определить твоего точного месторасположения и подобраться прыжком к тебе вплотную. Нариэль, когда атакуешь, ты все время забываешь о защите, сколько еще нужно тебя бить кому угодно, чтобы ты это понял? Это плохие новости для вас, а теперь есть хорошие. Классно работаете, хорошо стали работать, не сравнить с тем убожеством, что я видел еще шесть дней назад. Это был мой последний урок для вас. Мне пора.

– Далв, вы останетесь на ужин? – с тревогой посмотрела на меня эльфа. – То, что вы задумали, – это невозможно.

– Да куда я денусь, пошли. А невозможно – это то, что почти неосуществимо, если не приложить для этого всех своих сил и головы.

Невозможно, я хмыкнул, невозможно достать Сестер с ночного неба, а все остальное возможно, а если не сможешь, грустно, но не смертельно, у тебя осталось в запасе еще несколько попыток. А сколько за нами потянулось зрителей моего очередного урока. И почти все они эльфы, кроме моих клыкастиков. Невозможно, а я что сделал за эти дни? Ненавидящая людей Нариэла согласилась с моим условием один год не появляться на Драконьем хребте, иначе никаких уроков с моей стороны не будет. А Нариэль давно уже забил на службу, ему приключений в Зеркальной пустыне хватило выше крыши. Как там говорил один человек на моей родине, вроде того что длинный путь начинается с первого шага? Так я этих шагов уже сделал несколько десятков. Нариэла поняла через боль и мое искусство боя, что люди тоже человеки, каламбурчик. А как хорошо это понял главный тюльпан, до сих пор не могущий прийти в себя от возмущения поступком доктора Менгеле. Пытались убить его племянницу и грубо свалить все это на меня. Тюльпан даже решил организовать встречу ушастых князей, с целью выяснить все подробно и окончательно. Да пусть он делает что хочет. Точка выхода у меня есть, и сегодня ночью я навещу слетевшего с резьбы доктора Менгеле. Мои ушастые ученики об этом знают и беспокоятся за меня. Глупо то, что я им об этом сказал? Очень глупо, но честно с моей стороны. Глупо, если не принимать во внимание второго и третьего слоя того, почему я решил сказать об этом Нариэле и Нариэлю. Месть и верность, гордость и уважение, ненависть и презрение – такие слова ушастики понимают очень хорошо. Привыкайте к тому, что человеки тоже люди, и частично разумные. А после того как я проникну всего с двумя бойцами в одну цитадель и исполню доктора Менгеле, хотите вы этого или нет, ушастики, но подсознательно вы начнете хоть немного уважать разумных не своей расы. Как там было в этом пророчестве: «Он делает зло ради добра» – вроде так. Не помню и не хочу вспоминать. С этой бойней на Ритуме пора заканчивать, и если я хоть немного помогу этому, то моя жизнь прожита не зря. Убивать ради того, чтобы стать миротворцем в какой-то степени, – это что-то. Я понимаю своего предка, теперь я полностью его понимаю. Жизнь – страшная штука, но смерть – еще страшнее.