Поцелуй на счастье, или Попаданка за! - Ирмата Арьяр

В зеленых глазах Кенза плясали бесенята.

— Львиную? — переспросил он, усиленно косясь на мое кольцо-амулет.

И я спохватилась: львы тут не водились. Конечно, были животные очень похожие на кошек разной степени огромности, но назывались они иначе. И поговорок, аналогичных русской, тут не возникло.

— Говорят, так на севере называют царя зверей, самого сильного и опасного животного: лев, — усмехнулась я, практически открытым текстом признавая, что Тайра и Тирра — один человек.

— На севере? — переспросил Кенз, округлив глаза до размера кофейных блюдец. — Да, точно, есть похожее слово в языке пустынников. Только не львы, а левы, цари пустыни. Но эти звери водятся только на юге. Это громадные песчаные драконы с косматой гривой, защищающей их от перегревания, и с двумя горбами, в которых они хранят воду, главное сокровище пустыни. Говорят, эта вода — живая, а если убить лева и пролить его кровь и воду, на этом месте образуется оазис.

Бедные львы, во что их превратили в этом мире!

— Значит, я опять что-то перепутала, — пожала я плечами, нисколько не смутившись. — Проблемы с памятью, знаете ли.

— Знаю, — сочувственно кивнул Кенз. — Но, миледи, львиная доля — это грабеж на языке пустынников! Где я возьму бриллианты?

Мы еще с четверть часа поторговались с этим хитрющим вымогателем. Заодно я выяснила, что Тайра стала обладательницей еще тысячи золотых.

Без госпожи экономки дело ограбления ближних, будучи раз запущенным, не остановилось, а стало вечным двигателем. Особенно крупные ставки делались на то, когда хозяин снова приведет невесту. Так как Кенз засек кольцо невесты на Тайре, он и оказался в выигрыше. Все эти дни он исправно ставил на Тайру, ссужая в долг отсутствующей экономке, скрупулезно подсчитывал мой выигрыш и вычитал из него сумму долга и свой процент. Очень серьезный деловой партнер из него получился. Далеко пошел бы в нашем мире. А тут что? Вся жизнь — бой с зомби. И никаких радостей. Даже девушку не из кого выбрать бедняге — демоны всех приличных усыпили.

— Замечательная работа, сэр рыцарь, — похвалила я зардевшегося от смущения парня. — Но уверена, мэйс Тайра уже никогда не вернется за выигрышем. Потому, думаю, будет справедливо, если эту тысячу мы поделим между незамужними девушками замка в качестве приданого. А сомнамбулам выдадим в двойном размере. Пусть это станет небольшой компенсацией за их страдания, когда они очнутся.

— А они очнутся? — враз посерьезнел Кенз.

— Не сомневаюсь. Не бывает вечных проклятий.

И словно в подтверждение моих слов, в вольере проснулся и заорал на радостях очередной караульный петух.

Птички с помощью магии заработали как часы. Я получила то, что хотела: непрерывный круговорот петушиного ора в природе Орияр-Дерта.

— Хм, думаю, это как раз то, чего не хватало нашей крепости. Теперь каждому ясно, что Орияр — это сокращенное «ори яро», — оценил Кенз. — То-то господин обрадуется, когда вернется.

Лишь бы вернулся, — вздохнула я. А впрочем, эта клетка лишь немногим больше, чем та, в которой он томится сейчас.

— Сэр Кенз, принимайте ставки на то, когда вернется милорд. Я ставлю три на завтра.

— Три золотых?

— Три тысячи золотых. Две моих и одну вашу.

— Запишу на вас четыре, две моих! Я верю в вашу удачу, миледи!

Ах, если бы и Небеса мне поверили! А жрецы — засвидетельствовали.

Завтра. Все решится завтра.

Магия восхитительна! В полном восторге я взирала на просторные палаты, в которые за полдня превратилось крыло старших слуг. По моему приказу остались нетронутыми только кабинет беглого секретаря — еще бы, ведь там мой тайник! — и комнаты Лин, их я по какому-то наитию приказала опечатать до возвращения графа.

Все старшие слуги были магами, поэтому я рассредоточила их, разместив не в одном крыле, а в соседних от меня и Дэйтара крыльях замка, выглядевшего в плане в виде пятиугольника. Наверняка при выборе такой архитектуры стояли высшие магические соображения. Пентакль для некромантов самая значимая фигура.

Не понравится Дэйтару — пусть переезжает.

Магам замка вообще все равно, где жить, у них у всех личные микропорталы, которые могут перенести их почти в любое место Лаори-Эрля, кроме личных покоев, защищенных магическими печатями с уровнями доступа. И наверняка множеством ловушек и «жучков». За столько-то веков непрерывного интереса и Верхнего и Нижнего мира к Воронам и их гнезду, застрявшему как пробка между мирами.

И никто не мог предположить, что невеста графа закапризничает и организует свое личное пространство, вместо того чтобы закатиться в какую-нибудь лунку, где окажется связанной чужой хитростью, как мяч в сетке. В лунку, удобную для слежки и для тонкого ментального воздействия, от которого все графские невесты так закономерно сходили с ума.

Не на ту нарвались. Нам, Коршуновым, невместно в ямки закатываться.

Нет, мой план был умен и коварен. Никто, кроме двух доверенных лиц, не знал, что за всеми капризами белокурой стервы, таинэ Орияр, стоял жесткий расчет. Хотя и не без пользы для меня, любимой. Но только ради своего комфорта я не стала бы доводить мэйстрес Тимусию до обморока внезапной перепланировкой и грандиозной уборкой, а сэра Гринда до бешенства, требуя от его боевых магов банальной бытовой помощи по дому.

Зато теперь, если и были вражеские амулеты в покоях старших слуг, они сгинули в такой глобальной перестройке.

Маги просто одним махом убрали старую мебель, очистили стены, уничтожили все межкомнатные перегородки и быстро возвели новые, наспех прикрыв недоделки иллюзиями и рулонами разноцветных тканей, какие нашлись в кладовых. За тысячелетия в закромах скопилась уйма роскошных отрезов — подарков для некромантских жен, предпочитавших, как и их мужья, фирменный цвет Ворона — антрацитово-черный.

Теперь тут и там вспыхивала алая или изумрудная парча, затканная золотыми узорами, сверкали росчерки оранжевых и желтых цветов. Откуда-то маги притащили медового цвета ажурную мебель, наспех отреставрированную с помощью ругани и магии.

Весело получилось. Жизнерадостно. И Лаори-Эрль, зажмуривший было глаза от грохота и пыли, уже вовсю осваивал новый интерьер и моргал в простенках чистенькими картинками. И все пейзажи оптимистично золотились солнышками, цвели луговыми травами, а под вечер моргали звездами и порхали светлячками. Замку пришлись по душе перемены.

В отличие от некоторых его жителей.

И вот тут-то дедушка Энхем и дружище Кенз должны были отслеживать особо недовольных. Дворецкий — среди слуг-магов, Кенз — среди магов-рыцарей.

Кто-то должен проколоться. Обязан.

Бурная деятельность потерявшей берега Тиррины Барренс не может не раздражать кукловода, засевшего где-то в замке или поблизости.