Русалки-оборотни - Антонина Клименкова
Шрифт:
Интервал:
Вдруг Василий заволновался. Перегородил узкую тропинку, встав боком и выгнув спину дугой. Поняв, что кот что-то услышал, Феликс остановился, тоже прислушался.
Как был — коромыслом — Василий вдруг вскочил на росшую возле березу. Подрыгнул он, однако, невысоко, едва ль на аршин, а дальше, с трудом подтянув упитанную тушку на когтях, забрался в развилку ствола. Вытянув шею, всмотрелся вдаль. Подойдя ближе и проследив за взглядом желтых, круглых, как медяки, глаз, Феликс заметил на фоне бледнеющего неба, возле темного контура часовни, чей-то силуэт…
Сзади раздалось тихое, но требовательное «мя!». Феликс обернулся: Василий смотрел то на него, то вниз и нерешительно крутил пушистым задом, явно намекая, что помощь ему бы не помешала. Спущенный на землю, Василий торопливо пригладил языком взъерошенную человеческой рукой шерсть. И тут же бросился наутек, назад в деревню, к родной хозяйской избе.
Феликс направился в другую сторону, к часовне.
Днем — то есть уже вчера — он побывал здесь, осмотрел все еще раз тщательнейшим образом, вплоть до подвала, куда можно было проникнуть через любую из дыр провалившегося пола. Ничего подозрительно, только кучи трухлявых досок по углам да следы детских ног — позже выяснилось, что деревенские мальчишки облюбовали подполье для игры в Дениса Давыдова и Наполеона…
Но вот что здесь понадобилось этому итальянцу? Стоит перед часовенкой, запрокинув голову, заложив руки за спину, будто любуясь освещенным луной ветхим строением.
Феликс замедлил шаг. Что он здесь делает? Среди ночи заинтересовался старинной архитектурой, деревянным зодчеством?
Одет итальянец был странновато — в английский костюм. Клетчатый жакет нараспашку, с кожаными плечами и заплатами на локтях, под ним заправленный в ворот сорочки шейный платок, на руках черные перчатки, на голове — не менее английское кепи, из-под которого сзади серебристым инеем поблескивали собранные в хвост кудри. Феликс почему-то передернулся, думал увидеть на экстравагантном иностранце еще и штиблеты — но, слава богу, тот был в сапогах.
Постояв перед часовней, итальянец не спеша, будто прогуливаясь, двинулся к лесу. Едва приметной тропинкой спустился в овраг, тенью проскользнул в густой малинник; в плотном мраке деревьев поднялся по крутому склону, пересек луг, едва не по пояс утопая в высоком клевере, изредка останавливаясь, чтоб, наклонившись над особо крупным цветком, вдохнуть сладкий аромат…
Феликс следовал за ним. Не замечая, что в перелеске ожег руку хлесткой крапивой, в малиннике оцарапал щеку, — все его внимание сосредоточилось на маячившей впереди фигуре.
Миновав луг, вновь углубились во мрак леса. Свет луны скупыми пятнами проникал под кроны, и Феликс забеспокоился. Итальянец двигался бесшумно и быстро, точно рысь, словно не замечая царящей вокруг ночи…
В один миг Феликс потерял его из вида. Оглядываясь по сторонам, всматриваясь в синюю темноту, прошел еще немного вперед.
Среди чернеющих стволов заблестело озеро — не русалочье, другое, поменьше, но еще глубже. С высокого берега открывалась чудесная панорама на круглое, точно чашка, зеркало воды, обрамленное лесистыми холмами. В вышине, запутавшись в ветвях вековых сосен, сияла снежно-сахарная краюшка луны. А с другого края, над кучерявыми шапками могучих дубов, занималась заря — пока еще тонкой золотистой полоской разлившись по горизонту.
Но итальянца не видно, как сквозь землю…
— Заблудились? — раздалось над ухом.
Феликс сдержался, чтоб не отскочить назад, только дернулся, развернулся.
Перед ним стоял итальянец — сложив руки на груди, глаза из-под козырька искрятся весельем, в уголках губ затаилась насмешливая ухмылка.
— О, scusami![31]Я, кажется, вам помешал? — сказал нахальный тип, приветливо склонив голову и тронув затянутыми в перчатку пальцами козырек кепки. — Доброе утро! Хотя еще ночь, но «спокойной ночи» желать при встрече как-то нелепо. Вы, кажется, за мной следили? Весьма польщен оказанной честью. Еще раз прошу прощения, просто не смог сдержать любопытства. Позвольте спросить, чем обязан подобным вниманием?
— Тоже прошу извинить… Но куда пропал ваш акцент? — спросил Феликс первое, что пришло на ум, — лишь бы не стоять молча столбом.
— Акцент? — удивился маркиз, — Знаете ли, синьор, иногда он нужен, иногда мешает. Многим может показаться подозрительным иностранец с безупречным произношением. И вправду, вряд ли возможно хорошо изучить чужой язык, вращаясь в обществе, где все стараются изъясняться на любых наречиях Европы, только не на своем родном. Но скажу без ложной скромности, лично мне хватило полугода — сложность вашего русского языка преувеличивают, не слишком-то сильно он отличается от прежнего, славянского… Но ваше лицо кажется мне знакомым. Нам раньше не доводилось встречаться?
Рассуждая, Винченце постепенно надвигался на Феликса, оттесняя того назад — пока буквально не прижал спиной к толстому стволу сосны. Приблизившись вплотную, встал, положив ладонь на шершавую кору — клетчатый манжет вскользь коснулся шеи. Феликс почувствовал себя неуютно.
— Mi dica, per favore[32], это не вас ли я вчера принял за стражника? — прищурился он, точно с такого ничтожного расстояния с трудом мог его узнать. — Ну надо же, так обознаться!.. Или в вашем округе особые порядки и в ночное дежурство выпускают недоучившихся школяров?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — произнес Феликс, готовый сам удивиться, как спокойно прозвучал его голос.
— Ну да, у вас тут странные обычаи, но не настолько, чтоб отправлять в дозор мальчиков-хористов, — проворчал Винченце, вцепившись взглядом в зрачки собеседника. — Зачем же вы преследуете меня, синьор монах? Что вам от меня нужно, чтоб ходить по пятам каждую ночь? Сегодня, вчера, третьего дня на берегу у русалок!.. Не удивляйтесь, ваше присутствие невозможно не заметить. От вас за версту ладаном несет, как от свежеотпетого покойника… Cosa vuole da me?[33]
Зачем я вам сдался? Никаких законов не нарушал, никого не потревожил своим присутствием. Ничего себе не позволяю, соблюдаю все правила поведения и даже приличия. Non ho nulla da rimproverarmi, ho la coscienza pulita![34]
Так чего вам от меня всем понадобилось?! — воскликнул он в сердцах, стукнув кулаком о дерево.
Отступил наконец от сосны, нервно прошелся взад-вперед, разглядывая свои перчатки. Не заметив, он всей ладонью размазал по коре струйки свежей, прозрачной как слезы, душистой смолы. Тонкая замша была погублена безвозвратно…
— Своим появлением вы испугали… — осторожно начал Феликс, поспешно отойдя от сосны на открытое, более безопасное место. Но маркиз перебил:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!