Эдем 4 - AllianceSpecter

чтобы «оно не мешалось». С одной стороны это конечно радовало, а с другой монеты потрачены попусту.

Второй момент заключался в новом наряде, который первым попался под руку и в котором рабыня сейчас находилась. Всё же у каждого воина должен иметься запасной план, а также ещё один запасной план на случай неудачи первого запасного плана и так далее… Главное только грамотно соотносить вероятность развития события Х с количеством вложенных в подстраховку сил Y. А то некоторые юнцы в порыве фанатизма слишком увлекаются и начинаются создавать планы на случай «а вдруг эта русалка маг огня?».

В общем Ада на случай провала с перламутровым бельём также подготовила и другие варианты. Денег всё же хватает, да и одежда не такая уж и дорогая, когда тебе кормят и содержат. Можно было отдать монетки Хранителю, но… Быстро выяснилось, что деньги музею не нужны, уж явно не в таких малых размерах. Это видно по тому, как голем сразу же все пожертвования тратит на какие-нибудь мелочи для своих гостей. На одну монетку не купишь новую реликвию, не реставрируешь запечатанные помещения, только чай и пирожки для единичных посетителей.

Так что монетки Ады копились и складывались прямо на верхней полке тумбочки. Рабыня предлагала отдать их хозяину, который явно потратит их с умом, но этот момент оказался делом принципа. Этириданос и так получает большую часть прибыли с выступлений, которые покрывают все издержки содержания и трату личного времени. Символическая часть идёт на расходы за успехи, а уж выброшенные подарки зрителя так и вовсе являются неприкасаемыми и принадлежат только этиамарию. Только самый пропащий этириданос будет забирать благодарность зрителя у заслужившего эту почесть этиамария.

Одинокие монетки вскоре становились столбиками, затем столбики образовывали гордые стены и пилоны, набирающие массу после каждого выступления. Ада на что-то копила, но пока и сама не знала на что.

Вот, например Офлея о чём-то договорилась с хозяином и не имеет личных денег, всю прибыль отдавая неизвестной цели. Нека при всём своём желании на что-то накопить никогда не сможет, так что медяки уходят на всякие мелочи вроде вкусных сюрпризов. Даже у Чёртовой Дюжины есть что-то вроде своего рабского фонда.

А на что тратить деньги Аде? На развлечения и сладости? Огненная Бестия, конечно, горяча на голову, но не настолько же. Тратить сбережения таким образом как-то уж совсем глупо. Наряды в свою очередь что-то успеха не приносят.

Хотя может быть просто наряды не те? Сама рабыня в моде особо не разбиралась, купила то, что вроде как пользуется популярностью по словам продавца. Хотя признаться одежда выглядела ужасно глупо. Не очень высокие сапожки, короткие тёмные шортики и… какая-то без преувеличения тряпка. Наверное, в Эдеме для этого какое-то умное слово придумали, на деле же буквально тряпка, уж больно напоминающая порванную занавескк, которую нужно обмотать вокруг шеи, затем две полосы ткани по идеи подхватывают грудь, после чего нужно обмотать ещё раз вокруг талии и завязать узел. Выглядит очень свободно, открыто и как-то уж больно странно, но мода… она такая мода. Никогда не поймёшь, за что золотые отдаёшь.

— Так… ты где-то занавеску украла? — с откровенной усмешкой произнёс аристократ, появившийся в коридоре.

— Это не занавеска, а стильный топ по последнему писку моды Орта Миос, — как-то уж совсем жалобно ответила Ада, стараясь не замечать, что на краях ткани и какое-то кружево есть, прямо как на старомодных занавесках из квартиры в Саросе.

— В Орта Миос большая часть населения слепая или почти слепая. Думаю доверять им в вопросах моды не очень умно, — резонно заметил Ланс, который уже пристроился сзади и начал укладывать пышные, но растрёпанные волосы, а через секунду его руки скользнули ниже и схватились за грудь: плохо закреплённая ткань сразу же слетела, а завязанный узел в миг развязался. — Зато ничего не мешает…

— Хотите заняться этим прямо здесь? — внимание Огненной Бестии сразу же переключилось на более приоритетные цели.

— А не боишься, что нас тут заметят? Нека скоро закончит кормить других рабов…

— Ага, и сразу же побежит кормить Офлею, голод которой заключается не только в пропущенном из-за тренировки завтраке.

— Можем сразу повеселиться и вчетвером.

— А не боитесь, что какая-нибудь дикарка вам голову оторвёт? Или, например очень сильно сожмёт?

— Прямо как в том бою против тролля?

— Ага, прямо как в том бою против тролля, — согласно закивала девушка. — По слухам череп разлетелся на минимум сотню осколков.

— Да, бёдра у Офлеи очень мощные, прямо стальные, а давление между ними наверное и вовсе зашкаливает… — понимающе произнёс аристократ и отошёл от своей рабыни, сев на другом конце стола. — Я вообще-то с новостями пришёл.

— С новостями? Из ванной?

— Я не был в ванной.

— А-а-а… Успели уже прогуляться куда-то. Ну и что нового?

— Скоро переезжать будем. В Анхабари. У тебя боёв в последнее время не будет.

— Совсем не будет? — Прищурилась Ада, которая уже поправила свою «занавеску». — Значит можно проводить больше времени в постели или даже не вылезать из неё…

— Ага, размечталась. Тренироваться будешь. В Анхабари тебе нужно будет взять титул героя, а это выступление на Великой Арене, что в свою очередь чревато случайной смертью.

— Вы так каждый раз говорите, а потом я всех без проблем побеждаю… Ну или почти без проблем… Ладно, хозяин, я поняла, не смотрите на меня так, — рабыня быстро сдала свои позиции после неудачной шутки. — Значит я получу новый титул первой?

— Первой? Нет конечно. Где ты, а где Офлея. Будешь смотреть и наблюдать, учиться, а там как дорастёшь до уровня уже и бой организуем.

— Ну зачем такие злые вещи говорить? Будто бы я хуже этой дикарки… — Ада говорила так жалобно, что казалось будто вот-вот расплачется, а уж как какую слезливую мордашку она скорчила.

— Во-первых, на меня такие приёмы не работают. Во-вторых, я не говорил, что ты хуже. В-третьих, ты действительно намного слабее Офлеи. В-четвёртых, подай мне вон те пирожные.

— А вы действительно себе ни в чём не отказываете, — тон уж больно игривой рабыни снова радикально изменился. — Сначала спите до полудня, потом развлекаетесь с горячими красотками до обеда, а теперь ещё и приём пищи начинаете с десерта.

— Я король своих желаний, что хочу, то и делаю. Да и с моим метаболизмом могу есть сладкое тоннами и нормально будет.

— Главное, чтобы задница не слиплась.

— Почти всё, что попадает в желудок усваивается чуть ли не на сто процентов.

— Серьёзно? — девушка искренне удивилась и даже театрально прикрыла рот рукой. — Вы не срёте?

— Ада, а можно как-нибудь обойтись без таких вопросов за столом во время приёма пищи? — От услышанного Ланс чуть было не подавился. — Так о чём это я? Новости, да. В Анхабари переезжаем. А ещё мы много трудились, можно и отдохнуть. В плане нормально отдохнуть, а не как обычно.

— Да, работали много. Это сколько мы в Орта Миос уже? Больше двух кварталов вроде…

— Ага, год уже подходит к концу. На поверхности весна сейчас, правда особо и не скажешь. Сверху Орта Миос сплошная каменная пустошь, которая лишь зимой покрывается снегом, в остальном меняется только температура.

— Да уж, мрачноватые земли.

— В Анхабари кстати тоже зимой и летом только одни горячие пески.

— И я так понимаю проблема в поиске места для отдыха?

— Именно. Кроме того, нужно решить вопрос сразу со всеми, чтобы поднять боевой дух и повысить эффективность. Так что поручаю тебе ответственную задачу: нужно понять чего хотят рабы, сравнить их желания с местами отдыха в Орта Миос, составить план и предоставить мне отчёт до конца недели. Тебе как рабыне легче будет искренне общаться с равными себе, так что проблем не будет.

— Эх, опять работа…

— Кстати, а сколько ты отдала за эту занавеску?

— Ой, на некоторые вопросы ответов лучше не знать.

Глава 28

— Тщательнее! — мгновенно за допущенную оплошность последовало наказание.

Мощный удар тростью о макушку заставил выронить тряпку из рук и сильно удариться головой о пол. Вместе с этим не до конца закрытый рот резко схлопнулся из-за чего острые зубы разорвали щёку внутри. Тёплая кровь медленно потекла изо рта, пачкая синие от холода губы.

Невероятное унижение сейчас испытывал вампир, которого заставили вытирать чужую обувь. Не ради самоутверждения, но ради