Моя лучшая роль - Стеффи Ли

— Э! Они реально сосутся! — негодует Фабио и возвращает меня в реальность.

— Кэп. — хмыкает Тито.

— Мы сами видим! — отрезает Гаспар. — Дома мелкая получит.

Сладкая парочка садится в машину и уезжает, оставляя после себя мои болезненные детские недомечты и отвратительный вкус химозного леденца.

— Хватит мешать Райану есть! — голос Беатрис застает Гаспара врасплох, и он роняет телефон. А мой начинает звонить. Встаю со стола и, извинившись, отхожу в сад.

— Мальчик мой, ты опять у усыновивших тебя? — шутит в трубку Хелен.

— Да. Ревнуешь? — смеюсь в ответ.

— Мать не хочешь навестить?

— Навещал не так давно. — голос, независимо от меня, наполняется льдом. С матерью я поддерживаю связь, но мое отношение к ней нельзя назвать прежним.

Хелен знает все подробности. После того, как рассказал ей истинную историю Аманды Стил, задал вопрос:

— Ты знала, что моя мать сука?

Она тогда подняла брови и откровенно удивилась:

— А она разве когда-то это скрывала?

— Для тебя есть проект. — по нервным ухабам в голосе, понимаю, что к чему.

— Опять какой-то подонок? — с тех пор, как вышла статья меня приглашают на роли либо психопатов, либо откровенных козлов. По странности, женщины, пытающиеся забраться со мной под одеяло стали еще навязчивее, и я получаю письма с уверениями выполнить самые неожиданные мои желания. Некоторые перечитываю дважды, потому что даже моя испорченная натура задается вопросом: «А так тоже можно было?».

— Пожалуйста, Райан, хотя бы почитай сценарий. Там не все так плохо. У героя тяжелый бэкграунд. И если верно обыграть, то перетянешь на себя внимание. Поверь мне, красавчик.

— Хелен я…

— И тебе не надо брить бороду! — в прошлый раз они потребовали сбрить мой качественный барбэр-проект, и я послал их по словам агента слишком душевно и искренне. — Наоборот, они в восторге от твоего образа.

— Хелен..

— Отправила тебе на почту! Режиссер и все актеры засекречены, узнать ничего невозможно. За конфиденциальность подписалась, поэтому будь душкой, не кидай сценарий в сеть, иначе меня посадят, а ты вряд ли будешь таскать мне апельсинки.

— Яблоки? — улыбаюсь. — Я подумаю, ладно?

— Ладно. — вздыхает она и опасливо добавляет. — Ты… знаешь, что она приезжает?

— Да. — сложно не знать, когда их плакаты везде, а о премьере не говорит только глухонемой.

— Ты у меня самый лучший! — искрит из трубки Хелен своей ободряющей фразой, которую она, как аффирмацию вливает в мои уши не первый месяц.

— Конечно. — прощаюсь и сбрасываю звонок.

Возвращаюсь к столу и занимаю свое место, одновременно озвучивая, что мне снова предлагают роль очередного злодея. Гаспар хмурится, а морщинка на лбу Беатрис становится глубже. Женщина открывает рот, чтобы как следует высказаться, но бабушка поднимает бокал и хитро улыбнувшись произносит:

— Соглашайся.

Хлоя

Два года спустя

— Хлоэ, — ласково щекочет кожу возле уха голос Антуана, а его рука нежно гладит мои волосы. — Знаешь выражение «застенчивость деревьев» в ботанике?

Отрицательно мотаю головой.

Пикник в укромном лесном уголке — его идея, как и плед, на котором мы сейчас лежим и та корзинка с едой и бутылкой розового вина.

Он старше меня всего на два года, но его всесторонняя образованность заставляет ощущать себя неграмотной дикаркой. И это, несмотря на все мои отличные оценки. Выросший в семье французских аристократов, где каждый родственник так или иначе связан с кино, музыкой, литературой или архитектурой, он никогда не кичится своим происхождением. Только усмехается и качает головой, отмечая, что он одно большое разочарование в могучей кроне семейного древа.

И да, он уверен в себе, но ни капли не самоуверен.

— Видишь, кроны деревьев не соприкасаются? Образуя промежутки, светлые каналы, похожие на небесные реки. — длинные пальцы, придающие ему сходство с пианистом, устремляются вверх, давая направление моему взгляду. — Деревья, словно неопытные любовники, — размеренно звучит низкий голос, — Волнуются и стесняются, боясь прикоснуться друг к другу.

— Красиво, — отвечаю, завороженно наблюдая за необычным явлением.

— Каждый раз, когда я смотрю на них, у меня щемит внутри, — тихо произносит он и поворачивает меня к себе. — Тоже самое я испытываю, смотря на тебя. Но намного сильнее. — дыхание становится ближе и губы накрывают мои. Закрыв глаза, я отвечаю на поцелуй и запускаю ладони в его растрепанные волосы. В ответ, горячее мужское тело прижимает меня к себе, и около живота ощущается прикосновение затвердевшего паха. Рука скользит к моему бедру и проникая под платье, сжимает ягодицу.

— Хочу тебя, Хлоэ, — тяжело дышит Антуант.

Провожу пальцем по его брови и улыбаюсь в знак согласия.

Когда он входит в меня, я стараюсь ни за что не закрывать глаза, чтобы образ совершенно другого человека предательски не вставал перед глазами.

Такова моя личная нездоровая и мучительная борьба с собой.

***

Лизи часто приезжала меня навестить. Он не приезжал ни разу.

Мое сознание на протяжении первого года во Франции раз в месяц будило во мне странные навязчивые мысли о его присутствии, заставляя то и дело оборачиваться на съемках или забывать свои реплики, покрываясь мурашками от стойкого ощущения, что он смотрит на меня.

Вот до чего может привести глупое самовнушение…

Его номер я заблокировала в тот же день. Но разве это остановило бы любящее сердце? Не верю, что лишь в книгах и кино герои способны на поступки. Не верю, потому что сама вылетела бы первым рейсом, зная, что в этой ситуации я не права.

Роль помогала мне упиваться болью и страданием, зеркаля настоящие эмоции. Его слова при каждом воспоминании, которыми я любила изводить себя, впивались в тело холодными иглами. И несмотря на это… его невыносимо и до головокружения душно не хватало. Не хватало настолько, что временами я просыпалась среди ночи, дрожа всем телом, готовая кричать его имя, как запуганный ребенок в темноте, зовущий самого дорого человека… только в ответ мне звучала бы тишина. Насмехающаяся и давящая, убеждающая в моей нескончаемой слабости.

Но я находила отдушину на съемках и кричала…

— Клема-а-а-а-а-а-н! — не жалея себя, отдавалась настроению кадра, и горевала о возлюбленном, не поверившем моим словам. Съемочная группа восхищенно хлопала, и только до моего слуха доносилось искаженное беззвучное эхо, рисующее грустью моих голосовых струн неуверенное: «Райан…»