Вера Алексеевна в академии боевой магии - Альма Либрем

- Альбин, - представился демон.

- Ты же был почти мёртвый, - выдохнула Верена, игнорируя всю эту показательную дружелюбность. – Тебя укусил паук!

- Ерунда какая, - пожал плечами Джеймс. – Что ж мне, от этого в вечный сон впадать, что ли? Я ведь некромант, а на некромантов такая ерунда не действует! Правда, крошка?

Паук не спорил. Вместо этого он полез по ноге Хортона, чтобы вновь устроиться у него на плече.

- Между прочим, - отметил мужчина. – Это девочка, и она…

Договорить о том, что там задумал или возжелал арахнид, Джеймс не успел. Внизу громко хлопнула дверь, что-то опасно так зашелестело, и Верена почувствовала, как под её ногами задрожал пол.

А потом Альбин вдруг сбил её с ног, опрокидывая на кровать.

Первым желанием было запротестовать, ударить демона, столкнуть его, в конце концов, с себя, но что-то остановило Верену – и, как оказалось, очень вовремя. Краем глаза она увидела, как Джеймс тоже плюхнулся на пол, да ещё и, судя по всему, для верности, забрался под кровать, а мгновение спустя у них над головами пролетело что-то красноватое и смутно напоминающее кровавое лезвие.

Альбин спихнул Верену с кровати на пол, нисколечко не заботясь о её целости и сохранности, но девушка даже не думала сопротивляться. Уже свалившись на прикроватный коврик, она увидела, как это самое красное летело прямо на кровать, как раз на оставшегося там демона, и завизжала, не в силах выдавить из себя какие-либо членораздельные звуки.

Судя по всему, Альбин сигнал понял правильно. Полыхнуло уже знакомой огненной магией, простыня задымилась, и незнакомый острый предмет отшвырнуло к потолку.

Непрочность академии и щели в стенах и потолке наконец-то хоть в чём-то пригодились. Предмет прочно застрял в одной из них и теперь, как ни дёргался, не мог высвободиться.

Теперь Верена наконец-то смогла рассмотреть, что это было – острая гномья секира с красной рукоятью, что-то вроде тех, что девушка видела в своей прошлой жизни в фильмах. Лезвие, попавшее в щель, изо всех сил пыталось выскочить на свободу, чтобы, должно быть, укоротить чей-то рост примерно на одну голову, но освободиться не могло.

Альбин, очевидно, понимал, что это временно, потому и сам скатился с кровати, только на другую сторону, и Верена услышала его шипящее "спрячься".

В ту же секунду секира вспыхнула пламенем. На рукоять это, может быть, и влияло, но железо плавиться не спешило, оставалось таким же острым и опасным. В какое-то мгновение секира наконец-то высвободилась из потолочного плена и полетела вниз на кровать, но в последнюю секунду остановилась, очевидно, поняв, что летит куда-то не туда.

Времени раздумывать не было. Верена вскочила на ноги и отпрыгнула к стене, надеясь, что секира вовремя остановится, а не располовинит затаившегося под кроватью Джеймса.

Впрочем, у оружия были совершенно другие планы. Оно метнулось вниз, собираясь всё-таки расправиться хоть с одним врагом – и тут же выскочило оттуда, как испуганное, если железо вообще может испугаться. Следом за ним вылетела какая-то кость, может быть, даже человеческая, наподдавшая на последок.

Джеймс больше не хотел оставаться в таком опасном месте. Он выбрался наверх и швырнул первым попавшим заклинанием в секиру. Магические искры срикошетили от лезвия и ударились в потолок, чудом не нанеся ему никакого ощутимого вреда, но оружие явно решило, что Джеймс ему не по зубам и лучше заняться целями попроще.

Если б умело смеяться, должно быть, сейчас оно бы мерзко захихикало – а так только со свистом рассекло воздух, направляясь к Верене. Она вскинула руку, и на этот раз ледяная стена появилась будто сама по себе. Секира вгрызлась в лёд, пытаясь пробить в нём дыру, но безуспешно. Магия намерзала слоями, не позволяя оружию пробраться к самой колдунье.

Тогда лезвие вновь изменило своё направление и атаковало Альбина. Демон, уже поднявшийся на ноги, не проронил ни единого слова, только внимательно смотрел на лезвие, и оно каким-то чудом застыло буквально в нескольких сантиметрах от его груди. Огненная волна, хлынувшая на металл, впрочем, нисколечко не навредила ему. Температура была такая, что, казалось, плавился даже воздух, но в ореоле жара лезвие оставалось нетронутым.

- Гномья магия! – воскликнул ошеломлённо Джеймс, пятясь, когда лезвие повернулось обратно к нему, и вскинул руки то ли в защитном жесте, то ли в попытке наколдовать что-нибудь ещё.

- Человечья, - возразил Альбин, посылая ещё одним боевым заклинанием вслед секире.

Он едва успел подпрыгнуть, когда коварное оружие, изменяя тактику, попыталось ударить его по ногам, рубануть по лодыжкам, и скривился, когда лезвие с грохотом ударило в шкаф. Верена едва успела отскочить в сторону, когда секира, судя по всему, разрубившая пополам висевшее внутри платье Сири, попыталась ударить её точно в шею, и испуганно вскрикнула в ответ на непонятный грохот – подумала, что сейчас шкаф на неё и свалится. Но нет, дело было не в шкафе, тот всё ещё стоял на месте. Гремело что-то другое.

Секира насторожилась, предчувствуя следующую жертву, и, нисколечко не заботясь о том, что оставила как минимум трёх жертв, ринулась вниз.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Первым одумался Альбин.

- Кто-то пришёл, - выдохнул он и бросился вниз по ступенькам. – Скорее!

Верена бросилась следом за ним. Третьим бежал бравый журналист, кажется, всё ещё не сориентировавшийся и не осознавший, что именно вокруг него происходило.

Да девушка и сама поняла, что секира напала на её незваных гостей, только тогда, когда увидела застывшего в дверях Миллера и толпившихся за его спиной преподавателей. Лезвие мчалось с такой скоростью, словно собиралось выкосить одним махом целую толпу, и брошенное вдогонку Альбином заклинание нисколечко его не остановило.

Йоахим понял, что происходит, только в последнее мгновение – и издал дикий визг, больше напоминающий поросячий. А секира уже находилась в нескольких миллиметрах от его горла…

Верена зажмурилась, понимая, что смерти не избежать.

…И открыла глаза, когда прошло секунд тридцать, а визг так и не прекратился.

Признаться, глаза она открывала с огромной опаской, словно боясь, что голова Миллера уже валяется на полу, а визжит кто-то другой, просто обладающий похожим тембром. Но, во-первых, чтобы повторить такой звук, нужна была хорошая, здоровая, а не перерубленная глотка, а во-вторых, больше желающих исполнить оперную арию во имя страха не нашлось – крик издавал всё тот же Йоахим, вытаращивший глаза и ошеломлённо смотревший на зависшее в воздухе лезвие секиры.

Сверху, нисколечко не опасаясь, что металл может быть раскалён, восседал паук. Места ему – или ей, Джеймс вроде бы говорил, что это девочка? – явно не хватало, лапы соскальзывали, но арахнид упорно оплетал своё новоявленное лежбище паутиной. Опора – длинная паутина, свисавшая с потолка, - уже крепко приклеилась к лезвию и застыла, словно тот стальной столб. Как бы лезвие ни дёргалось, оно было уже намертво прицеплено пауком, а теперь ещё и пряталось за плотными слоями паутины.