Цыганский барон - Кэт Мартин

— Разумеется, нет, — рассерженно сверкнув глазами, ответила Кэтрин. — Как вы, надеюсь, понимаете, я больше не ваша собственность. Мы в Англии, а не в таборе.

Доминик стиснул ее руку.

— Увы, Катрина. Если бы мы были в таборе, ты бы уже лежала подо мной, а не сидела рядом за ужином, на который я смотреть не могу.

Кэтрин вспыхнула. Но стоп…

— Как это, сидеть рядом с тобой?!

А она-то верила, что он отпустит ее.

— Разве ты не хочешь увидеть спектакль целиком? Или, — помрачнев, спросил Доминик, — ты собираешься ужинать со своим англичанином?

— Моим англичанином?

«Да прекрати же ты повторять за ним как попугай!»

— Тот твой возлюбленный, или забыла? Это, конечно же, юный Джайлс?

Как много лжи. Ложь заслоняла правду, обволакивала их обоих, как густой лондонский туман.

— Лорд Джереми просто мой друг.

Они подошли к дверям столовой — роскошного зала с высоким потолком, стены были обтянуты кожей с вышитыми золотом геральдическими лилиями — символами древнего могущества страны. Вдоль стен висели бесчисленные портреты английских королей. С серебряных блюд на подносах у стоящих вдоль стен слуг вился ароматный дымок. Столы покрывали белоснежные скатерти. Громадные букеты алых роз услаждали взгляд гостей, как и многочисленные яства на столах у дверей.

— Вот вы где, — воскликнул при появлении Кэтрин дядя Гил. Рядом с Гилом стоял его друг сэр Осгуд Хорнбакл. — Я уже начал беспокоиться.

Кэтрин не знала, то ли вздохнуть с облегчением, то ли, наоборот, насторожиться. Неужто дядя так глуп? Сколько еще Доминик сможет его дурачить?

— Ваша прелестная племянница заставила меня позабыть о времени, — галантно заметил Доминик, подводя Кэтрин к Гилфорду. — Надеюсь, вы меня простите.

— Конечно, — согласился герцог. — Когда со мной моя Кэтрин, я тоже готов позабыть обо всем на свете.

— Грэвенвольд? — обратился к Доминику Осгуд. — Вы, кажется, друг Стоунлея. Наслышан. Рад встрече с вами.

Интересно, кто такой Стоунлей? Еще один переодетый цыган? У Кэтрин голова шла кругом.

— И я рад, — заверил собеседника Доминик с такой искренней любезностью, будто и в самом деле всю жизнь мечтал о встрече с Осгудом.

Его уверенность изумляла Кэтрин. Она знала, что Доминик умен и хорошо образован, но существовало немало подводных камней, на которых он мог сломать себе шею, и с каждым мгновением опасность оступиться возрастала.

— Добрый вечер, ваша честь.

К дяде подошла леди Агата Джеймс. Вскоре к ним присоединилась еще одна дама, леди Элизабет Мортон, золовка леди Кампден.

Женщины несколько минут мило беседовали с мужчинами, после чего Хорнбакл предложил всем пройти в зал.

Кэтрин улыбнулась. Сэр Осгуд всегда был душкой — лысоватый коротышка с моноклем. Едва ли кто-то, глядя на этого забавного чудака, мог представить, что в молодости он был настоящим героем. Во время войны в колониях[4]Осгуд спас жизнь нескольким высшим чинам, заслужил покровительство короны и наследственный титул. После тех событий дядя Гил и Осгуд сблизились. И дружили уже почти тридцать лет.

— Ты, по-моему, выглядишь неважно, Кэтрин — заметил герцог. — Ты не заболела?

— Я хорошо себя чувствую, дядя. Вероятно, просто переволновалась.

Дядя посмотрел на нее несколько пристальнее, чем ей бы того хотелось, но Кэтрин в ответ мило улыбнулась.

— Надеюсь, вы не будете против, если я присоединюсь к вам, — вступил в разговор Доминик. — Не могу заставить себя покинуть столь очаровательную компанию, — добавил он.

— Конечно, присоединяйтесь, — ответил герцог. Кэтрин взмолилась, о поддержке свыше. Неужто его самоуверенность не знает границ? Впрочем, разве мало тому доказательств?

Гости направились к столу. На серебряных подносах, украшенных цветами и фруктами, розовели лососина, омары, мерлан. Здесь были запеченная говядина, подносы с молодой курятиной, дичью, куропатками, фазанами, начиненными орехами, рулеты из телятины, бараньи ножки, приготовленные на пару овощи, сладости. Как только пустел один поднос, на его место приносили другой, запас деликатесов не истощался.

Кэтрин, глядя на все это изобилие пищи, испытывала лишь отвращение. Рядом был Доминик, она ощущала его присутствие. Его видели и другие, он не мог не привлекать внимания, и Кэтрин волновалась за него.

— Почему бы нам не поужинать на террасе? — предложила она, надеясь таким образом избавить Доминика от ненужного внимания. — Там сейчас куда приятнее.

— Напротив, здесь, мне кажется, весьма мило, — возразил, осклабившись, Доминик. — Но если вам нехорошо…

Ей хотелось убить его, но она лишь мило улыбнулась.

— Мне хорошо. Давайте ужинать здесь.

Осгуд и герцог облегченно вздохнули. Есть стоя не очень-то и приятно.

Доминик усадил Кэтрин. Подождав, когда сядут остальные, он сел рядом с ней. Напротив оказалась леди Кампден. Подле нее — высокий красивый мужчина. Очевидно, дама все же передумала ехать домой.

— Вижу, леди Кампден нашла себе другой объект, — заметила Кэтрин с фальшиво-теплой улыбкой.

— Ай да Стоунлей, — протянул Доминик скорее удивленно, чем раздосадованно. — Ну что же, я рад, что даме не придется скучать.

Слуги налили вино в бокалы, а затем на стол были водружены хрустальные графины. Вино было не тем, к которому привыкла Кэтрин дома. После объявления войны французское вино в обществе пить было не принято. Поэтому здесь подавали густое и темное, непривычно крепкое португальское.

Катрин не давали покоя отношения между леди Кампден и Домиником.

— Ты уверен в том, что не хотел бы сам насладиться обществом этой достойной леди? — спросила она, понимая, что поступает неприлично.

— Чуть раньше… Да, был бы не против. Но сейчас и нахожусь в куда более приятном обществе.

Сердце Кэтрин забилось быстрее.

— Твоя беззаботность меня удивляет. Леди напротив готова была взять тебя с собой, а теперь ты ее упустил. Мы с дядей скоро уезжаем, и куда денешься ты?

— Естественно, не туда, куда мне хотелось бы больше всего, — к местечку между твоих точеных ножек.

Кэтрин ярко вспыхнула и уставилась в тарелку. Она злилась на Доминика, но отчего-то чувствовала себя польщенной. Аппетита у Кэтрин не было, и она с трудом заставляла себя жевать. Ей казалось, что ужин никогда не кончится. В самом разгаре трапезы к ним подошел хозяин дома, герцог Мэйфилд.

— Прости, что пропустил твой приезд, старина, — сказал Доминику герцог. Доминик встал и пожал его руку. — Не хотел бы отпустить тебя, не обменявшись хоть парой слов,