Конфигурация - Джей Эм

– Мы можем выбрать любое поселение из тех, что выглядят наиболее цивилизованными. Но Лии нужно непонятно что…

– Мне не хватает человека, который… – не обращая внимания на двоих старших товарищей, бормотал Лии. – Пока не хватает. Нужен человек, который…

Внезапно «бормотание» – приглушённый мыслезнаковый фон – нарушилось «выкриком»:

– Вот оно! Он! Этот человек!

Фаар и Киэн вернулись к прямопоточному полю.

Керамическая миска выскользнула из неловких рук старика, упала и разбилась вдребезги. Лежавшие в ней шарики, скатанные из глины, разлетелись в разные стороны.

– Вот ведь беда какая, – заворчал старик. – Верно говорят: больше богатства – больше хлопот. Так мы и до ночи не сосчитаем, сколько скотины было у вашего дяди… То есть, сколько теперь прибавилось у нас.

– Вот это и главное, что прибавилось, – заметил Мэс. – А сосчитать всегда успеем. Апту, подбери…

Мэс собрался сказать «подбери шарики», но Апту уже и без того принялся их собирать. Искоса глянул на брата, хотел промолчать, но всё же заметил:

– Тебе стоило бы поменьше радоваться. Не чужой человек умер, а родственник.

– При жизни я от него добра не видел, – пожал плечами Мэс.

Апту ожидал, что отец возразит Мэсу, но тот вместо этого поторопил:

– Давайте-ка, за дело. Значит, здесь у нас был ещё десяток овец… – он протянул руку, ожидая, что Апту высыплет в неё собранные шарики. – Мэс, сходи-ка, принеси другую миску.

Мэс ушёл в дом.

– Ну же, Апту…

Старик нетерпеливо тронул сына за плечо, но тот продолжал неподвижно стоять, напряжённо глядя на свой кулак, в котором были зажаты глиняные шарики.

– Спишь наяву, что ли?

– Подожди, отец, – встрепенулся тот. – Я кое-что придумал. Сейчас нам не нужны будут для счёта ни миски, ни шарики.

– Да как это, не нужны? Должны мы знать, сколько у нас имущества, или нет?

– Подожди… сейчас…

Апту оглянулся по сторонам, ища то, с помощью чего смог бы объяснить мысль, внезапно пришедшую ему в голову. Схватил кувшин, из которого они недавно утоляли жажду, и выплеснул остатки воды. Потом отыскал продолговатый камешек, заострённый с одного конца, и принялся чертить на влажной земле.

– Вот, смотри, – Апту нарисовал кружок. – Это наш шарик, который означает одну овцу. – Если я нарисую десять кружков – будет десяток овец. И не надо раскладывать по мискам настоящие шарики!

– Что-то я не пойму…

– Да всё же просто, отец! – под кружком Апту начертил треугольник. – Такими кусочками глины мы обозначаем быков, а такими, – за треугольником последовал квадрат, – коз. И всё это можно быстро нарисовать, чтобы не лепить значки из глины…

– А вдруг у кого-то быков и коз будет не столько, сколько у нас, а десятки десятков? Придётся рисовать слишком много!

– Не обязательно, – поразмыслив, ответил Апту. – Можно сделать, например, так, – и он изобразил короткую вертикальную черту и рядом с ней кружок.

– И что это такое?

– Черта будет значить десяток, а кружок – овцу. Получается – десяток овец.

– Ну, об этом будешь знать только ты. Если я захочу продать десяток овец, и покажу этот рисунок покупателю, он ничего не поймёт. Другое дело, если дам ему десять глиняных шариков. Он прибавит их к своим, в знак того, что его стадо стало больше на десяток.

– Просто нужно, чтобы об этом знал каждый… Надо подумать, как можно обозначать… всё.

– Глупости, – раздалось за их спинами. Оказывается, Мэс уже давно вернулся и слышал весь разговор.

– Почему глупости? – нахмурился Апту.

– Да вот почему, – Мэс подошёл и ногой стёр всё, что начертил его брат. – Миску с шариками каждый может подержать в руках. А эти значки исчезнут после первого дождя.

Апту рассмеялся.

– Не вижу ничего смешного… – начал было Мэс.

– Кто сказал, что рисовать надо на земле? Можно взять всё что угодно… ту же глиняную миску – пока она сырая. Нацарапать на ней и обжечь.

– Тогда какая разница?..

– Так, – взяв из рук Мэса миску, Апту высыпал в неё шарики, которые до этого момента всё время оставались в его левой ладони, – у тебя в одной миске – десяток. Насыплешь два или три – потом забудешь и запутаешься. А если сделать по-моему, на боках одной миски можно начертить, сколько быков, овец и коз в самом огромном в мире стаде…

Кажется, он хотел добавить что-то ещё, но почему-то замер, глядя поверх голов отца и брата. Мэс и старик невольно оглянулись – и поражённо застыли, так же как Апту.

С неба спускалось что-то большое, сияющее и переливающееся фиолетовым, зелёным и синим цветами. Словно часть облака, но более чёткой и ясной формы. Нет, не бывает таких облаков…

Через мгновение таинственный небесный гость прекратил спуск, зависнув точно над видневшейся в отдалении вершиной горы, которая формой напоминала пирамиду. Когда-то, намного позже, эту гору люди станут называть Кайлашем, но пока этого имени ещё не существовало.

Спустя несколько минут уже не только старик и двое его сыновей, но и все односельчане смотрели на творящееся чудо.

Белые снега на склонах горы окрасились синеватыми и зеленоватыми отсветами. Рядом с большим «облаком» вспыхнула маленькая искорка, которая стала расти и разгораться… Нет, не разгораться, а приближаться! Свечение исчезло, и стало видно, что это тоже «облако» – только гораздо меньше первого. И направлялось это меньшее «облако» прямиком к деревне.

* * *

– Значит, ты точно решил уйти с богами?

В интонации отца проскользнули просительные нотки, от которых у Апту дрогнуло сердце. Но он напомнил себе, что не должен сомневаться и отступать.

– Да, отец. Мы все так решили.

– Это настоящее проклятие! Они забирают с собой всех молодых…

– Нет, далеко не всех, ты же знаешь. И они никого не забирают, мы идём сами.

– Зачем они явились… Зачем – именно к нам?!

– Я ведь уже объяснял тебе. Они увидели, что мы способны преобразовывать наш язык в другие формы. В письменную форму. Что… я на это способен.

– С тех пор, как они пришли, я перестал понимать тебя, сын, – покачал головой старик. – Ты говоришь непонятные вещи, совершаешь странные поступки… Какими обещаниями они прельстили вас? Чем вам не нравится жизнь, которую вели ваши отцы и деды?

– Она… слишком хорошо нам известна. Наверное, дело в этом.

– Разве это плохо?

– Не знаю. Но на острове Дилумии всё будет по-другому. Боги дадут нам чудесное знание, которому мы научим всех остальных людей. Боги избрали для этого нас, а не кого-то другого. Тебе следовало бы гордиться…