Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове - Сол Слэш Хадсон

Я совершил ошибку, взяв с собой Тодда Крю и Уэста Аркина, чтобы они постояли со мной в очереди в иммиграционном офисе, когда я пошел туда за новой карточкой. Туда можно было попасть только в порядке очереди, поэтому на третий день безуспешных попыток мне нужна была компания. Мы явились в четыре утра, чтобы я точно успел пройти, и были настолько пьяны, что болтались там как кистоунские копы. Естественно, мы взяли выпивку с собой, так что, когда учреждение открылось, мы были уже в говно. Тодда чуть не арестовали за то, что он начал играть с каким-то искусственным растением в коридоре, пока стоял за меня в очереди, из-за чего остальным стало очень некомфортно.

Мы приехали в Англию за неделю до выступлений, чтобы порепетировать и дать интервью. Поселились в двух квартирах: Аксель с Иззи и Аланом – в одной, а я с Даффом и Стивеном – в другой. У нас был гастрольный менеджер по имени Колин. Мы остановились на Кенсингтон-хай-стрит, на достаточном расстоянии от круглосуточного Сохо. Это был совсем не рок-н-ролльный район. Все было слишком прилично, а делать совершенно нечего, кроме как пить в пабе на углу, чем мы, конечно же, и занялись. Это напомнило мне о времени, проведенном в Канога-парке: мы все обошли и так и не нашли для себя подходящего места. Только в Лондоне на нас никто не обращал внимания.

Там мы встретились с Тоддом Крю и Делом Джеймсом, и это значительно ускорило темп. У Тодда были билеты в Париж, которые родители подарили ему на выпускной в колледже. Внешность иногда обманчива: на первый взгляд складывалось впечатление, что Тодд – очередной прожигатель жизни, а на самом деле он окончил колледж и получил отличное образование. Сам бы он туда никогда не поехал, так что они с Делом, двое длинноволосых американских рок-н-ролльщиков, отправились во Францию, потерялись там и устроили свои собственные «Европейские каникулы». Через пару дней они сели на паром, потом на поезд и поселились у нас. Это были неуправляемые американцы, пытавшиеся добраться из Парижа в Лондон на пароме, такси и поезде. Дел обычно называл таких людей, как мы с ним, «болванами». Даже представить себе не могу, как эти два болвана вообще до нас добрались.

Наш обычный день в Лондоне начинался с репетиции, а потом мы шли в какой-нибудь местный магазин одежды, потому что делать больше было нечего. Как-то раз мой гитарный техник Джонни отвел меня в отличный магазин гитар. Он представил меня как настоящую знаменитость: мол, это Слэш, соло-гитарист Guns N’ Roses, известной американской рок-группы из Лос-Анджелеса. Пока он судачил с владельцем, я прилег на пол, чтобы устроиться поудобнее, и прямо там вырубился. Пришлось меня выносить. По-видимому, этот инцидент произвел большое впечатление на английскую прессу и даже породил несколько выражений вроде «Слэш, иди приляг» и «напиться в Слэш». Так в Лондоне у меня сложилась репутация «легенды». Понятия не имею почему.

Как только приехали друзья, мы стали пить еще более усиленно. Мы пили в каждом пабе, который видели на своем пути, несколько часов репетировали, а потом пили во всех остальных пабах, пока они не закрывались. Мы совсем не буйствовали, как тогда в долине, и ничего не рушили, потому что вдохнуть хоть какую-то жизнь в Кенсингтон-хай-стрит было просто невозможно. Прогулки по улице, где такие ухоженные парки и сады, отрезвляли в любое время дня. В нашем репетиционном зале царила та же холодная лондонская атмосфера. В больничной палате или таком районе, как этот, даже не хочется бузить: сама обстановка побуждает тебя пить ответственно и вести себя вежливо.

Однако стоило нам отправиться в Сохо и дальше, как мы сразу нашли себе подобных. Как-то вечером мы с Даффом решили сходить на концерт (не помню, какой группы) в «Таун энд Кантри», представлявший собой перестроенный каретный сарай в Восточном Лондоне. Мы были уже пьяные вдрызг, когда туда пришли, и еще более пьяные, когда уходили, но ни разу за вечер нам не пришло в голову подумать, как добираться домой после концерта. Поезда уже перестали ходить, но я уверен, что ездил какой-нибудь автобус, но тогда мы ничего об этом не знали. Мы пошли пешком, пытаясь понять, в какую сторону идти, тщетно высматривая такси. И, конечно же, пошел дождь.

Меня совсем не радовало наше положение, и, по-видимому, я вел себя как агрессивный придурок, и в этот момент, в нескольких километрах от места, куда нам нужно было попасть, Дафф решил меня проучить. Мы вроде не подрались, но определенно обменялись парой реплик. Не знаю, как мы добрались до дома, не помню, как отключился. После той «ссоры» я вообще ничего не помню. Каким-то образом мы все же вернулись в квартиру, где нас ждал Дел. Он обожал фотографировать своих друзей в неудобных положениях, так что по его фотографии я узнал, что почти все утро проспал на четвереньках прямо в сапогах, воткнувшись головой в угол дивана. От дождя мой цилиндр превратился в какую-то жижу, но домой я его все же принес: он лежал рядом со мной в куче барахла. Меня это совсем не обрадовало, и я расстраивался всю поездку. Я постоянно скулил: «Ну вот! Я буду без цилиндра!»

Одна из наших самых странных экскурсий за всю неделю до выступлений прошла в воскресенье, и ведь никто не потрудился нам сообщить, что лицензия на продажу алкоголя в воскресенье не действует, а значит, ни в винных магазинах, ни в пабах, ни в продуктовых выпивку не продают. Конечно, всегда можно найти какого-нибудь заблудшего нарушителя закона, но в тот день о нас никто не позаботился и не посочувствовал нашей нужде в этих чопорных переулках Кенсингтон-хай-стрит. Пока мы болтались по улице в поисках открытого паба, к нам присоединилось еще несколько странных бродяг. Одна из них – необычная молодая девушка, рок-фанатка. Она была довольно застенчивая, но при этом какая-то… сумасшедшая. Прицепилась к нам и везде за нами ходила. С ней особенно никто не разговаривал – она просто слонялась с нами. Мы не знали, сбежала она откуда-то, фанатка она, бездомная или психически нездорова, но к концу вечера стало ясно, что она собирается остаться с нами, куда бы мы ни пошли, потому что ей, похоже, больше некуда было идти. Девушка была достаточно безобидна, и мы не стали ей мешать. После того как приехали Дел, Тодд и все остальные, наша квартира превратилась в приют, где всюду спали люди. Я сам отключился на полу и помню, что девушка эта лежала в другом конце комнаты. Среди ночи я проснулся и обнаружил, что она расстегнула мне штаны и сосет член. Я делал вид, что сплю, но должен признаться, что не остановил ее, потому что было классно. Утром она ушла, и мы больше никогда ее не видели.

Мы репетировали в знаменитой студии Джона Генри, где играли все, кто хоть что-то из себя представляет. Это эквивалент студии «Эс-Ай-Ар» в Лос-Анджелесе, только с английской сдержанностью – она такая, более «правильная». Было очень круто, потому что вдоль коридоров стояли дорожные чемоданы, на которых было написано Motörhead, Iron Maiden и Thin Lizzy. Атмосфера там царила удивительная. Мы предпочитали тратить свои суточные, которых получали по несколько фунтов, в пабе, поэтому совершали набеги на маленькое кафе в студии, чтобы купить столько кофе, сосисок и бутербродов, сколько могли себе позволить. Мы покупали пакетики чипсов в магазинчиках на углу за несколько пенсов и наедались ими перед тем, как пропить остальные деньги в пабе за углом.