Танец Огня. - Светлана Анатольевна Лубенец

том случае, если задевается его гордость. Не забывайте, что Лев всегда готовится к прыжку, а в мягких, но сильных лапах спрятаны очень острые когти.

4. Львы любят жаловаться, что без них все крутом развалится, что они тянут на себе слишком большой воз дел и чужих проблем. Соглашайтесь с этим, но не пытайтесь взять на себя часть Львиной ноши. Они со всем справятся, а в бездействии увянут и даже могут заболеть!

5. К сожалению, Львы любят сплетни. Им нужно знать все, что происходит вокруг них. Смиритесь с этим. В вашей власти лишь помочь Льву не переходить в этой страсти границы порядочности.

6. Львы — верные друзья. Не подозревайте их в предательстве и измене. Этим только напрасно оскорбите.

7. Львы — прирожденные артисты. Перед ними всегда должна быть аудитория, зрительный зал. Хотите быть верным другом Льву, будьте его аудиторией! Дайте ему возможность хоть иногда блеснуть перед вами, показать свое актерское мастерство.

Анна Воронова

СТРЕЛЕЦ

ПЛАМЯ НА ЛАДОНИ

Глава 1

Дождалась, тварь!

Стрельцы — самоуверенные существа. Нет на свете такого дела, за которое они бы не брались охотно и радостно. Поручите им пасти стадо медведей, и они только деловито спросят, нужно ли их вечером подоить.

— Дождалась, тварь! — Анька, шипя от боли, допрыгала на одной ноге до дивана.

Тварь, притихнув, повисла наискосок на сломанной петле, приоткрыв черное нутро шкафа, из которого папины галстуки тут же разгильдяйски высунули разноцветные языки. Анька пальцем потрогала ободранную косточку на лодыжке. Больно.

— Будет теперь синячище. Экая пакость! И почему всегда на меня? В квартире полно народа, а ногу ломать — сразу мне? Ууу, зараза деревянная! — она погрозила шкафу кулачком.

Тварь, то есть сломанная дверца, скромно помалкивала. Девочка перестала ругаться, раздраженно смахнула с глаз рыжую челку, откинулась на спинку дивана, потирая ногу.

Определенно, жизнь катилась к закату.

Только-только, минуту назад, она с пыхтением ввалилась в квартиру, волоча за собой здоровенную дорожную сумку (пятый этаж стандартной блочки без лифта). Только-только облегченно свалила груз в коридоре. Прошла в комнату, покрутилась перед зеркалом, полезла в шкаф переодеться в домашнее…

И все накрылось проклятой дверью.

Иногда Аньке казалось, что мир играет с ней в бесконечную игру: «Невезучая». Развлекается. Нарочно подсовывает вещички, которые, соприкоснувшись с ней, немедля начинают падать, лопаться, трещать по швам и разваливаться на куски. Лампочки, обычные лампочки, превращались в электронных зомби. Они мигали и перегорали у нее над головой. А порой даже разлетались веером осколков.

Чашки с горячим чаем вываливались из рук — непременно на колени.

У кроссовок рвались подошвы и путались шнурки.

Джинсы сами собой цеплялись за торчащие гвозди.

Краны начинали хрипло плеваться ржавчиной, стоило ей протянуть руку за водой. Однажды, когда она набрала горячую ванну, из крана закапала черная мазутная жижа. Совсем чуть-чуть, как раз хватило, чтобы потом отдраивать ванну месяц.

А уж двери — коронный номер озверевшего мира! Они лупили ее по ногам в подъезде, толкали в спину, цепляли за лямки рюкзака, норовили с размаху накатить в лоб… а недавно вот повадились коварно на нее падать.

***

Хлопнула входная дверь, как людоед, разминающий челюсть перед обедом. Анька вздрогнула вместе с диваном, а в комнату деловито заглянул старший брат Валентин.

— И где ты была? — наехал он первым делом. — Я пятнадцать минут ждал тебя на остановке.

— Не свисти! Небось примчался на две секунды, когда автобус уже полчаса как отчалил. Мне как раз времени хватило сумку волоком по площади протащить.

— Звякнула бы, в чем проблема-то?

— Спасибо, звякнула бы, если б ты включил телефон. Я не телепат, из мозга в мозг не транслирую.

— Да? — Валик вытащил мобилу и хмыкнул. — Точно, отключился. А я и не заметил… Ну ладно, сама ведь дошла, все нормально? Тады я побежал. Скажешь предкам, что я тебя встретил, о’к?

Ане немедля захотелось чем-нибудь в него кинуть. Лучше тяжелым предметом. Стиральной машинкой или холодильником. Валька никогда не отличался обязательностью. Наверняка клятвенно обещал родителям, что поможет ей с вещами. И вот пожалуйста, опоздал. Лучше бы с самого начала отказался ее встречать, честное слово! Как так можно: сначала наобещать с три короба, а потом не сделать? Это же вранье!

Анька не любила врать сама и не любила, когда обманывали ее. Она полагала, что вместо развешивания лапши по ушам человек всегда может промолчать. Никто ведь за язык не тянет, верно? А уж если наобещал с три короба, будь любезен выполнять. Валька же считал, что все нормальные люди врут по поводу и без повода, чем и пользовался в мелочах и по-крупному. Мало того, он частенько просил сестру соврать за него, полагая, что в этом нет ничего дурного.

— Сам говори!

— Не, ну ты просто подтверди, если спросят, будь человеком. Я совсем немножко опоздал, в следующий раз буду как штык. А я тебе, хочешь, домашку по физике решу? Ого, дверь опять свалилась?

Брат с интересом протянул руку к полуразвалившемуся шкафу.

— Второй раз падает, — отметил он наблюдательно. — В первый раз навернулась, когда ты супер-лягушку свою сфотала. Кстати, какой тебе приз дали?

— Какой дали, такой и дали, — проворчала сестра, оттаивая (злиться дольше пяти минут она не умела). — Книжку по фотографии и диплом.

— Короче, мы договорились? — хитрый Валик мигом уловил смену настроения.

— Короче, почини дверь! — в тон ему ответила Анька.

— Ага, вечером починю, — тут же непринужденно соврал Валик, убегая.

Надо было швырнуть ему вслед хотя бы тапку.

***

Захар медленно поднимался по лестнице. Медленно, потому что сзади, в рюкзаке, у него глухо булькала пятилитровая канистра с родниковой водой. А вторая оттягивала руку. Сверху раздался приближающийся топот, ясен пень, это летела соседка Анька Яблочкина. Не так чтобы совсем летела, на бреющем полете, а просто лихо перепрыгивала сразу через три ступеньки. Сразу понятно: не девчонка — коза. Опытный Захар прижался к стене. Анька уже почти пролетела мимо, но тут, на повороте, пола ее расстегнутой ветровки зацепилась за перила.

— Ой!

Соседку неумолимо дернуло назад, она взмахнула руками и повалилась на Захара. Канистра тяжело брякнулась на пол.

— Маньячка! — покачал головой пострадавший, не особенно удивившись. И отлепил от себя девчонку. — Сто раз тебе говорил: смотри, куда скачешь.

— Отстань, некогда! А ты — проспорил, ты — проспорил! Не забудь! — Анька рванула дальше, только перила загудели. — Корочезавтраднемкакдоговорились! — донеслось до Захара снизу.

— От, ненормальная! — Он сердито подобрал канистру. — Забудешь такое! Надеюсь,